Туринская плащаница: символ вопросов без ответов

083012 1141 1 Туринская плащаница: символ вопросов без ответов

Туринская плащаница

 

…Ее хранили в ковчеге, накрытом колпаком из толстого пуленепробиваемого стекла, весящего свыше трех тонн.

По иронии судьбы то, что должно было хранить, чуть не погубило ее. 11 апреля 1997 года, почти полночь. Только-только закончился банкет в Королевском дворце Спасителя, сто тридцать знатных гостей уже разъехались по своим квартирам. И тут произошло ужасное: Туринский кафедральный собор (рис. 1), в котором хранился один из символов христианской веры, стал жертвой поджога. Очень быстро прибыли пожарные наряды, но Королевскую капеллу уже охватило ужасное пламя.

 

083012 1141 2 Туринская плащаница: символ вопросов без ответов

Рис. 1. Туринский кафедральный собор

 

Обгоревшая кровля вот-вот должна была обрушиться на реликвию католического мира. Казалось, неизвестные поджигатели достигли своей цели.

 

В числе пожарных был Марио Трематоре. Не обращая внимания на бушевавшее вокруг него пламя, он бросился разбивать пуленепробиваемое стекло пожарным топориком, чтобы, вытащив тяжелый ковчег с реликвией, вынести его из огня.

 

Он разбил в кровь все руки, зная лишь одно: священную реликвию во что бы то ни стало следует спасти. А в темноте вокруг охваченного пламенем собора в отчаянии стояла толпа, насчитывающая по меньшей мере три тысячи человек. Все дружно молились о спасении бесценной реликвии… И вдруг из горящего собора показался живой Марио Трематоре с тяжелым ковчегом на руках. Настоящее чудо произошло. Реликвия была спасена!

Была спасена плащаница Иисуса Христа…

 

Плащаница — покров, пелена, которую не раз пыталось объять пламя, которая всегда была объята огнем великого множества легенд.

 

083012 1141 3 Туринская плащаница: символ вопросов без ответов

Лик Иисуса Христа на Туринской плащанице

Легенда о плащанице

 

Солнце скрылось за темными вершинами гор. Когда старый барон Жан-Пьер де Вуази подошел к невысокой балюстраде, в его глазах заиграли пурпурные блики вечернего светила. Барон поднял взгляд на облачка, плывущие по темнеющему небу. Уподобляясь детям, старик читал по ним, пытаясь разгадать, что значит каждая воздушная фигурка. Он мечтал, фантазировал до тех пор, пока небеса не сделались владением луны и звезд. Горизонт быстро наполнялся темнотой, изредка прорезываемой красноватыми искорками.

Вдалеке, в городке Рэде, загорелись первые огоньки в домах. Барон мыслями обратился к горожанам Рэде.

Всем этим людям с их желаниями, страхами, надеждами и мечтами, с их слезами и вздохами, которые они понесут в себе этой ночью в новый год, всем им мужества и силы, и терпения, терпения, шептал старик. Терпения в этом новом, 1349 году, что начнется совсем скоро, через несколько часов.

 

Он отвернулся от окна. Осторожно сел на дубовый резной стул с высокой спинкой. Взгляд скользнул по письменному столу по географическим картам, в которые он так любил углубляться, чтобы вызвать в своих воспоминаниях образы тех стран, что видел во времена своей юности; по большому деревянному распятию, стоявшему на столе; по горам бумаг.

 

Затем барон глянул в висевшее на стене зеркало, привычно пригладил седые волосы и горестно, болезненно улыбнулся своему постаревшему отражению.

 

Жизнь старика вступила уже в последнюю фазу, напоминая капельки воды на ветвях. Сначала медленно стекают они вниз, а потом жалобно дрожат на конце ветки, чтобы совершенно внезапно и неудержимо обрушиться в никуда. Вот только в плане судьбы, составленном для Жана-Пьера де Вуази капризной богиней, эти последние капельки, судя по всему, замерзли на самом кончике ветви древа жизни. Кума Смерть до сей поры все еще стыдилась постучаться в его дверь, и доживание превратилось для старика в нескончаемое испытание терпения.

Ему минуло 99 лет, и повидал де Вуази немало на своем веку.

 

Два крестовых похода короля Людовика. И во втором, что случился в 1270 году (в истории Крестовых походов седьмой по счету), юный барон де Вуази смог даже принять участие.

 

Помнил барон и 1275 год, когда искатель приключений Марко Поло отправился в далекий Китай и добрался до столицы Поднебесной. Помнил он 1302 год, когда папа Бонифаций VIII в своей булле «Unam sancta» объявил, что власть Церкви распространяется на весь мир. И уже через несколько лет эта самая Церковь сама сделалась рабой: в 1305 году король Франции Филипп IV, прозываемый Красивым, смог подчинить себе Престол святого Петра. Новый понтифик, Клемент V, был не просто обязан французскому королю властью, нет, он попал в полнейшую от него зависимость. И в 1309 году послушно перебрался со всеми своими кардиналами во французский Авиньон.

 

Помнил старый барон, к чему привела подобная унизительная зависимость Клемента V, — к делам постыдным и пугающим одновременно. Тамплиеры рыцари и монахи могущественного ордена, смелые, презирающие смерть участники Крестовых походов, защищавшие жизни паломников, шедших в Святую землю, под давлением короля Филиппа IV были объявлены Церковью еретиками, повинными в страшнейших грехах и богохульстве. Помнил старый барон, как 18 марта 1314 года взошел на костер последний великий магистр ордена Жак де Моле, взошел и проклял и короля, и папу.

 

Проклятия его много страданий принесли и все это помнил старый барон.

 

Год 1349-й начинался мрачно. Возможно, станет он последним в жизни Жана-Пьера де Вуази. Успеет ли он поведать миру о том чуде, с которым ему довелось столкнуться?

 

В первый день наступившего нового года вся семья де Вуази баронесса Матильда, вдова умершего внука барона, старика Амальрика де Вуази, ее дети и дед Жан-Пьер вновь собралась у камина в большом зале родового замка.

Благородная вдова начала с того, что собрала семейство по важнейшему случаю сообщить удивительную новость, уже взволновавшую всю Францию и пол-Европы.

 

Вы только представьте, какую великую милость посылает нам Господь Всемогущий! восторженно проговорила баронесса. В одной из церквей в Лирее, что в Шампани, неподалеку от Труа, всего-mo четыре сотни миль от нас, хранилась драгоценнейшая реликвия всего христианства. Баронесса всплеснула руками и продолжила, подчеркивая важность каждого слова: Плащаница, в которую был завернут снятый с креста Спаситель — наш Иисус Христос, когда укладывали тело Его в каменную гробницу, из которой через три дня во славе восстал Он. Пелена эта чудом сохранилась до времен наших, долго скрываемая в потаенном месте. И вот некоторое время назад выставили ее на всеобщее обозрение в церкви Лирея.

 

Все присутствующие с удивлением покачали головами.

 

Но самое удивительное то, продолжала тем временем баронесса, что на пелене из льна отчетливо виден оттиск тела Господа нашего Иисуса Христа. Все тело Его изранено во время пути к месту казни.

Значит, эта плащаница схожа с той пеленой, которой святая Вероника утерла лицо Иисуса, покрытое потом и кровью? спросила старшая дочь баронессы Жанна.

Да, именно так, ответствовала баронесса, только эта плащаница находится не так далеко от нас, а пелена святой Вероники далеко, хранится в Риме и выставляется на всеобщий показ крайне редко. Я надеюсь, что очень скоро мы сами сможем увидеть плащаницу в Лирее.

— Но где же тогда находилась все эти века удивительная пелена? не скрывая скепсиса, спросил барон Жан-Пьер де Вуази. И каким образом очутилась она в Лирее? И кто владеет ею?

Святая плащаница, объяснила баронесса, — принадлежит графу Жоффруа де Шарни. Откуда она у него, он предпочитает молчать. Или же отвечает, что пелену ему великодушно подарили. Вот только не говорит кто. Известно наверняка лишь одно: не так давно он писал письмо папе Клементу VI, в котором просил дозволения выставить плащаницу с отображением Господа нашего на людское обозрение. Папа тут же отправил из Авиньона в Лирей множество ученых мужей. Те проверили пелену, и вот плащаницу уже являют всем людям лирейским. Так что Лирей ныне сделался крупнейшим местом паломничества. Пилигримы со всех уголков Франции собираются в нем. Жоффруа де Шарни уже приказал чеканить памятные медали. Эти серебряные талеры изображают Иисуса, каким Его можно видеть на плащанице.

Но отчего ж тогда не разъясняют, где граф держал до того эту плащаницу? упрямо повторил свой вопрос Жан-Пьер де Вуази.

Рассказывают, произнесла баронесса, что Жоффруа де Шарни получил пелену от францисканцев. А те обрели ее в свою очередь много десятилетий назад у одного из своих орденских братьев, некоего Гюго де Булъо.

Гюго де Булъо? прошептал барон Жан-Пьер де Вуази. Да, я знал его в молодые мои годы… в Святой земле… И проговорил уже во всеуслышание: Все верно, сей фрадре Гюго тогда странствовал по всему миру, всюду разыскивая древние реликвии. И многое нашел он, особенно в Святой земле. Неужели же Гюго разыскал истинную плащаницу Иисуса?

Так ты знал его? Беседовал с ним? вскинулся Жеро, старший в семействе, пятнадцатилетний мальчик с зелеными глазами и рыжими кудрями.

Да, беседовал… задумчиво отозвался барон и смолк. Лицо его несколько омрачилось.

 

Баронесса продолжила свой рассказ:

Неудивительно, что святая плащаница была отдана Гюго де Булъо и орденом францисканцев в Аирей. Граф Жоффруа де Шарни всегда покровительствовал ордену святого Франциска. А вот епископ Труа, Генри де Пуатъе, отчего-то усомнился в подлинности реликвии. Баронесса подалась вперед к своим слушателям. Но на плащанице кровь, старая, древняя даже! И эта кровь бесценна, благодаря ей мы были спасены!

А когда мы сможем увидеть плащаницу? закричали дети баронессы.

Весной, вероятно, ныне слишком холодно, улыбнулась та.

Фрадре Гюго де Булъо… вновь прошептал Жан-Пьер де Вуази. Неужели же он нашел плащаницу Иисуса? — Ирешительно произнес: Я тоже отправляюсь с вами в Лирей…

— Но дедушка! ахнула баронесса. Это путешествие может стать погибельным для вас. Я боюсь, что вы не выдержите всех тягот пути!

Дело решенное, я еду, по голосу старца было ясно, что никаких возражений он не потерпит. — Я хочу увидеть лицо человека из Назарета если, конечно, оно и в самом деле принадлежит ему…

В начале марта 1349 года семейство де Вуази отправилось в паломничество в Лирей.

 

Опираясь на плечо слуги, Жан-Пьер де Вуази вышел во двор замка. На нем был длиннополый темно-зеленый костюм пилигрима и плащ такого же цвета. Через левое плечо старика была перекинута кожаная сумка паломника, как то предписывали обычай и традиции: сума должна быть малой, а содержимое ее скудным, ибо в пути паломникам следует полагаться на милость Бога и возвращаться в родные края просветленными и освобожденными духовно и материально. Сума всегда должна быть открыта, дабы пилигрим мог добровольно жертвовать. В правой руке старый барон держал посох пилигрима можно было не только защищаться им от волков, змей, одичавших собак и прочих врагов, но и использовать его как третью ногу.

 

Много было прозваний у тех, кто отправлялся в паломничество: пилигримов в Святую землю называли «палъмиери», так как в той земле они могли сорвать себе пальмовую ветвь. «Перегрини» назывались те, кто отправлялся к гробу святого апостола Иакова, потому что они и в самом деле странствовали по чужедальним краям, а не плыли на кораблях, как паломники в Палестину. «Ромеями» назывались странствующие в Рим.

«Ежели отправляешься ты в Иерусалим, неси пальмовую ветвь как символ твоего триумфа. Ежели отправился ты в Сантьяго к святому Иакову, то неси раковину как символ доброго твоего деяния», говорила старая книжица паломников о специфических знаках, которыми пользовались пилигримы во время своих странствий. Один из таких знаков баронесса Матильда прикрепила на грудь старому де Вуази экземпляр той самой медали с изображением плащаницы Лирейской, которую велел отчеканить граф Жоффруа де Шарни.

 

…На восьмой день своего паломничества еще затемно они приближались к желанной цели Лирейскому собору.

 

Скромный свет ущербной луны и туман, стелющийся по земле, придавали окружающему их пейзажу оголенным деревьям и пустым полям вид несколько зловещий и диковатый. Небо в то утро, правда, было безоблачным, и, если повезет путникам, вскоре должно было появиться солнце.

То здесь, то там по дороге им встречались большие и маленькие группы пилигримов, пешком или в телегах тянущиеся к новому месту поклонения. Чем ближе становилась цель пути, тем более вырастало количество пилигримов, со всех сторон доносились конское ржание, скрип телег и карет. На большинстве верующих были бесформенные темные плащи.

 

Площадь в Лирее, в центре которой возвышался собор, была уже переполнена. Жану-Пьеру де Вуази и членам его семейства пришлось выйти из кареты и продвигаться далее пешком. Двое слуг помогали старику.

Церковь еще была закрыта. Между пилигримами, то негромко шепчущими молитвы, то столь же негромко беседующими друг с другом, пробежал высокий и очень худой молодой монах-францисканец в развевающейся сутане. Пронзительным голосом он оповестил толпу, что храм Божий вскоре откроют и людей сразу же допустят.

 

Именем Спасителя, мужи и жены, высокородные господа и нищие, грешники и праведники… раздался внезапно над площадью голос приора собора. Вы пришли в Лирейские владения, дабы увидеть Того, на Кого снизошел свет горний, Свет Света, Кто стал нашим Спасителем и Исцелителем от скверны. Мы верили в него и были спасены Его кровью. Но никогда до сих пор не могли мы и мечтать о том, чтобы узреть его божественно-человеческий облик, истинный облик его, не описанный в четырех святых Евангелиях… приор чуть понизил голос, что еще более возбудило волнение в людях. А потом продолжил: Однако настало время! Мы можем видеть облик Богочеловека. Скрываемый столько столетий, Христос оставил нам свое отображение на плащанице. И вы пришли, чтобы узреть нашего Господа и Спасителя уже сейчас, в земной своей юдоли. Вы жертвовали многим, дни и ночи проводили в молитвах, постились, чтобы подготовить себя к величайшим этим мгновениям. И вот все ближе ваша встреча с Господом Нашим в обличье человеческом, откройте же сердца ваши… Ибо нечто столь пугающе прекрасное заключено в том изображении…

У все еще закрытых церковных врат выстроились монахи-францисканцы с огромными корзинами, в которые они собирали дары и пожертвования паломников.

Отдайте деньги ваши Христу, Богу вашему, ибо возлюбил Он радостных и великодушных: дарителей и благословит вас за пожертвования ваши, кричали они пилигримам.

 

Наконец церковные врата медленно растворились. Поток людей хлынул внутрь дома Божьего. Горячечное желание, волнение, ожидание того, что сейчас они увидят Бога, всасывали толпу в церковь, подобно гигантскому насосу. Лик Христа, которого они должны были сейчас увидеть, словно стрела тоски, вонзался в сердца пилигримов, и им казалось, что перешагивают они не каменный церковный порог, а незримый порог Царства Небесного.

 

Старый барон де Вуази приближался к освещенному несколькими дюжинами свечей алтарю, на котором лежала плащаница Иисуса. Глаза старого Жана-Пьера слезились и нещадно болели от яркого света, но он не обращал на это внимания. Барон уже видел слабые желтоватые контуры человеческого тела на пелене. Он прищурился и различил уже руки, ноги, плечи человека.

 

Но вот старик оказался прямо у алтаря и взглянул на реликвию через отшлифованный кристалл, что способствовал зоркости его зрения. Взгляд барона пробежался по оттиску обнаженного тела молодого человека. Руки прикрывали срамные места. На всем теле были следы множества ран, какие были у Иисуса Христа после бичевания. Видны были следы, оставленные ударами плетей на груди, рана от удара копья и кровь, стекавшая по запястьям пронзенных рук и ногам. Наконец барон отважился взглянуть на лицо Распятого. Сначала увидел он лишь раны на лбу и голове, оставленные терновым венцом, раны, из которых когда-то тоже текла кровь, много крови. А потом Жан-Пьер де Вуази разглядел и черты убиенного, отпечатавшиеся на плащанице. Он видел закрытый рот, явно перебитый нос и закрытые глаза. Смотрел и впитывал в себя проникновенный образ героического терпения.

 

А потом глаза старика словно остекленели. Сейчас он мог слышать отчаянные удары своего сердца. Жан-Пьер де Вуази почувствовал, как слезы навернулись ему на глаза, ощутил жжение в горле. Барон, шатаясь, сделал еще один неверный шаг к плащанице, и внезапно ноги его подкосились. Он рухнул на колени и зажмурился. Старик не хотел открывать глаза. Нет, не хотел. И все же решился. «Нет-нет, сие невозможно», подумал старец. И все же он знал, что рассудок его в этот момент совершенно ясен.

 

Затаив дыхание, Жан-Пьер де Вуази смотрел на плащаницу. Внезапно все вокруг него поплыло, потемнело. Мрак смыкался вокруг него, и только лик на плащанице сиял, поглощал старика, глаза которого подернулись пеленой слез и воспоминаний. Потому что де Вуази вспомнил…

 

Все начиналось с легенды. Легендой, собственно, и является сама плащаница Иисуса.

 

Для беспристрастного наблюдателя это кусок древнего полотна чуть больше четырех метров в длину и метра в ширину. И на этой древней ткани неведомым образом, будоража фантазию людей уже который век подряд, запечатлена обнаженная мужская фигура в полный рост.

 

Кто этот человек? И откуда взялась она, погребальная пелена? Неужели она и в самом деле принадлежит Иисусу Христу?

 

Католическая церковь очень настороженно относится к плащанице. Официально ее все-таки признали — но не реликвией, а… иконой, приводящей людей к вере. Хитро придумано, не правда ли?

 

Как сказал папа Иоанн Павел II на выставке плащаницы Иисуса в Турине 24 мая 1998 года, она бросает вызов нашему интеллекту. Ее таинственное свечение подобно свету исторического лица Иисуса из Назарета. Церковь не может взять смелость разгадать загадки плащаницы и предоставляет сделать это науке. Но ведь в науке работают люди, разные люди. Некоторые из них независимы духовно, а другим безразличны чувства их более верующих собратьев. Наука может ошибаться, потому что людям свойственно делать шокирующие предположения и совершать ошибки. Тем более когда на изучение предоставляется символ древний и загадочный.

 

Так что же такое плащаница Иисуса?


Найти на unnatural: Туринская плащаница символ вопросов без ответов
Автор: admin | 30 Август 2012 | 558 просмотров

Новые статьи:

Оставить комментарий:

Все размещенные на сайте материалы без указания первоисточника являются авторскими. Любая перепечатка информации с данного сайта должна сопровождаться ссылкой, ведущей на www.unnatural.ru.