Начало похода феодалов

Начало похода феодалов

 

Поход крестьянской бедноты, так плачевно закончившийся для большинства его участников, явился только прологом последовавших за ним событий «большого» крестового похода. В этом походе решающая роль принадлежала западным рыцарям и знати. Они отправились на «священную войну» тогда, когда опередившие их крепостные либо находились на дороге к своей гибели, либо уже сложили свои головы.

В августе 1096 г. тронулось в путь большое феодальное ополчение из Лотарингии. Предводительствовал им герцог Нижней Лотарингии Готфрид IV, именуемый обычно Готфридом Бульонским (по названию главного герцогского замка — Бульона — в Арденнах). Герцогский титул и знатное происхождение (Готфрид вел свой род от Карла Великого) не гарантировали прочности его владений: полным властелином он был только в Антверпенском графстве да в замке Бульон; остальная же часть Нижней Лотарингии была пожалована ему германским императором только на правах бенефиция. Готфрид IV быстро откликнулся на призыв папы: на Востоке он надеялся обеспечить себе более прочное положение.

К Готфриду Бульонскому присоединился его младший брат Балдуин, бывший церковнослужитель, алчные наклонности которого не удовлетворяла пастырская деятельность. Балдуин не имел на родине никаких владений, и желание приобрести их во что бы то ни стало было главным стимулом, побудившим его принять участие в «священной войне». К Готфриду Бульонскому примкнули многие из его лотарингских вассалов со своими вооруженными отрядами, а также немецкие рыцари с правого берега Рейна. Эта рыцарская армия направилась к сборному пункту крестоносцев — Константинополю — по той же дороге, по которой недавно прошли отряды бедноты, т. е. по рейнско-дуиайской дороге, через Венгрию и Болгарию.

Легенды более позднего времени превратили Готфрида Бульоиского в главного героя первого крестового похода. На самом деле этот представитель феодальной знати, совершенно не отличавшийся военными дарованиями, играл во всем предприятии весьма скромную роль, и как раз его полная посредственность сослужила ему впоследствии определенную службу.

Гораздо более видными фигурами в крестовом походе были предводители феодальных ополчений, собравшихся в Южной Италии и во Франции.

Нормандских рыцарей Южной Италии возглавил князь Боэмунд Тарентский. Это был один из самых алчных феодальных хищников — из тех, кто участвовал в первом крестовом походе. О целях, которые он преследовал, отправляясь в поход, свидетельствует уже его прошлое. Боэмунд давно враждовал с Византией. Еще в начале 80-х годов, участвуя в походе своего отца Роберта Гвискара, Боэмунд стремился добыть себе земли на Балканском полуострове.

 

Греки нанесли ему тогда поражение. Теперь этому князю вновь представлялся удобный случай реализовать свои давнишние захватнические намерения,— если не за счет Византии, то на Востоке. Владения Боэмунда в Южной Италии были сравнительно невелики: он унаследовал лишь небольшое княжество Тарент. Поход на Восток, к которому призвал папа, открывал перед князем Тарент-ским широкие возможности. О богатствах восточных стран, о раздорах тамошних правителей он был хорошо осведомлен: вести об этом заносили купцы из Бари и Амальфи. Основать обширное независимое княжество на Востоке стало заветной целью Боэмунда. Он обладал недюжинными военными и — что было не менее существенно — дипломатическими способностями и с самого начала принялся обдуманно и методически проводить в жизнь свои планы.

Когда Боэмунд во время осады восставшего Амальфи объявил, что принимает крест, его примеру последовали племянник — безудельный и потому особенно воинственно настроенный рыцарь Танкред, хитрый, алчный и полностью лишенный качеств военачальника авантюрист, двоюродные братья Боэмунда и многие мелкие сеньеры Южной Италии и Сицилии.

Войско Боэмунда Тарентского, наиболее одаренного, умного и едва ли не самого жадного среди вождей крестоносцев, в октябре 1096 г. погрузилось на корабли в Бари и, переплыв через Адриатическое море, высадилось в Эпирской гавани Авлоне, на западном берегу Балканского полуострова. Отсюда италийские нормандцы через византийские Македонию и Фракию двинулись к столице империи.

В октябре 1096 г. в крестовый поход отправилась также большая армия из Южной Франции. Ею предводительствовал владетельный и знатный сеньер Раймунд IV Сен-Жилльский (замок Сен-Жилль был его главной резиденцией), граф Тулузский и маркиз Прованский. Безудержное стремление еще больше расширить свои и без того значительные владения уже в 80-х годах вовлекло Раймунда IV в испанскую реконкисту. Однако подобно тому, как Боэмунд Тарентский ничего не достиг в Греции, Раймунд IV потерпел фиаско в испанской авантюре. Эта неудача еще сильнее разожгла его предприимчивость. Давно связанный с папским престолом и даже формально являвшийся вассалом папы, Раймунд IV, невзирая на свой почтенный возраст (ему было далеко за пятьдесят), первым отозвался на клермон-скую речь Урбана II.

Французский хронист Бодри Бургейльский описывает эффектную сцену, произошедшую в Клермоне тотчас после того, как папа закончил свою речь: здесь появились послы Раймунда Тулузского, которые во всеуслышание объявили о желании графа Сен-Жилля выступить, по призыву апостольского престола, в поход за дело христианства. Появление графских послов в Клермоне было заранее подготовлено, а все действия графа в принципе согласованы с Урбаном II. Еще по пути в Клермон в сентябре 1095 г. папа заезжал к своему вассалу для того, чтобы заручиться его согласием на участие в крестовом походе. Для папы было весьма важно привлечь в число активных сторонников затевавшейся им крестоносной экспедиции одного из крупнейших князей Южной Европы: инициатива графа Сен-Жилля послужила бы примером для других сеньеров и рыцарей. Раймунд IV с готовностью пошел навстречу пожеланиям Урбана II,— захватническая война на Востоке вполне соответствовала его интересам. Таким образом, еще до официального провозглашения крестового похода граф Тулузский встал в ряды его активных будущих участников, а церемония, исполненная его послами на Клермонском соборе, была лишь пустой, хотя и эффектной формальностью.

Раймунд Тулузский в течение целого года тщательно готовился к тому, чтобы вступить со своими людьми «на стезю господню». Он рассчитывал прочно обосноваться на ‘Востоке,— недаром граф захватил с собой в поход и супругу — Эльвиру Кастильскую, и младенца-наследника.

Стремление создать на Востоке собственное княжество у графа Сен-Жилля, как и у Боэмунда Тарентского, стояло на первом плане. Религиозные соображения играли лишь подчиненную роль.

Оба особенно настойчиво стремились к достижению этой цели еще и потому, что им было крайне важно заполучить в свои руки опорные пункты торговли Запада с Востоком — торговые города Восточного Средиземноморья. Ведь Боэмунд Тарентский был князем апулийского города Бари, купцы которого еще в X в. поддерживали торговые связи и с Византией и с Сирией, а Раймунду Тулузскому были подвластны многие южнофранцузские города, как раз начинавшие подниматься в то время. Соединить в своих руках крайние звенья торговой цепи, протягивавшейся из Западного в Восточное Средиземноморье, было чрезвычайно заманчиво. Оба прекрасно понимали выгоду, которую могло бы принести обладание богатыми левантийскими городами. Средиземноморская торговля развертывалась все шире и шире. Почему же было не попытаться использовать для обогащения и этот источник?1

Под знаменем Раймунда IV встало большое количество средних и мелких феодалов в Южной Франции, в том числе несколько епископов. Среди них находился папский представитель (легат) в крестоносном войске — епископ Адемар Монтейльский из Пюи, который должен был блюсти интересы римской церкви.

Южнофранцузское феодальное ополчение в октябре 1096 г. двинулось через Альпы, вдоль берегов Адриатики, миновало Истрию, Далмацию и далее пошло той же дорогой, что и рыцари Боэмунда, к византийской столице.

В это же время за оружие взялись сеньеры и рыцари Северной и Средней Франции. Раньше всех собрался в дорогу младший брат французского короля, знатный рыцарь, владевший лишь небольшим графством и потому упорно стремившийся к власти и богатству,— Гуго Вермандуа. Он собрал небольшой отряд из своих и королевских вассалов и еще в августе 1096 г. направился в Италию, а оттуда, из Бари,— морем к берегам Греции. Этому незадачливому авантюристу (между прочим, к нему пристали некоторые рыцари, уцелевшие от разгрома под Никеей осенью 1096 г.) с первых же шагов не повезло: у восточных берегов Адриатики буря разбила его корабли, многие спутники Гуго погибли, а сам он был выброшен на берег близ Диррахия и доставлен к византийскому двору.

 


Ср. В. В. Стоклицкая-Терешкович. Борьба между западноевропейскими государствами за преобладание на Средиземном море в эпоху крестовых походов. «Изв. АН СССР, сер. ист. н философии», 1944, № 5,. стр. 215.


 

Несколько позже двинулись в путь большие феодальные ополчения французских рыцарей под предводительством Роберта, герцога Нормандского, Стефана, графа Блуа, и графа Роберта II Фландрского. У себя дома Роберт Нормандский, старший сын Вильгельма Завоевателя, находился в стесненных обстоятельствах: в постоянных войнах с братом, английским королем Вильгельмом II Рыжим, он безуспешно оспаривал свои права на престол и едва не лишился Нормандии. Крестовый поход избавлял его от всех этих неурядиц, а впереди сулил завоевание новых земель. Различные чисто мирские побуждения толкнули к участию в походе и достаточно богатого, но жадного графа Блуа, оказавшегося впоследствии весьма трусливым «ревнителем христианской веры», и Роберта II Фландрского.

К герцогу Нормандскому примкнули не только его французские вассалы, но и бароны и рыцари из Англии и Шотландии; изрядное количество крестоносцев потянулось и за двумя другими предводителями.

Все эти войска французских и отчасти английских рыцарей, перейдя через Альпы, в ноябре 1096 г. прибыли в Италию и большей частью остались здесь на зиму. Только весной следующего года они из Бриндизи направились морем в Диррахий, а оттуда по старинной дороге древнеримских времен — Via Egnatia (через Охриду, Фессалоники, Родосто, Селимврию) — в Константинополь.

Так, разными путями, но примерно из одинаковых побуждений двинулись на Восток ополчения феодалов Запада. Впрочем, они состояли не из одних «благородных». За рыцарями пошло немало бедняков из крестьян, надеявшихся, что хотя бы в дальних странах им удастся добиться лучшей доли.

Конечно, рыцари и сеньеры были несравненно лучше подготовлены к «богоугодному делу», на которое их призвал римский первосвященник, чем толпы первых крестоносцев. Они постарались запастись средствами на дорогу.

Одни отняли последнее у своих крестьян. О немецких графах Циммернских современный летописец рассказывает, что эти «воины божьи» перед отправлением в поход без зазрения совести ограбили своих людей, «особенно в селе Рулингхофен, так что после их ухода в этом селе был большой плач».

Другие, не довольствуясь своими, незадолго до начала похода обобрали крепостных своих соседей. Граф Роберт II Фландрский воевал с епископом Камбрэ и, по словам хрониста, ограбил «страну [епископа] так, что она осталась без землепашцев, и не было там быков, коров и другого скота, и мужчины и женщины, и взрослые, и дети убегали просить милостыню в других краях».

Третьи, перед тем как двинуться на «священную войну», сочли за лучшее распродать или заложить свои земли и другое имущество (полностью или частично). Этим, к слову сказать, не преминула воспользоваться церковь, чтобы увеличить свои земельные владения и богатства. Церковные феодалы Южной Франции, стараясь не упустить благоприятный момент (падение цен, нужда крестоносцев в деньгах), лихорадочно скупали имения сеньеров, собиравшихся в крестовый поход. Так же действовали духовные пастыри в Лотарингии и других областях. Готфрид Бульонский заключил сделки с льеж-ским и верденским епископами: за 3 тысячи марок серебром он продал им ряд своих поместий и даже родовой замок Бульон заложил первому из них. Подобным же образом поступили с некоторыми своими владениями Раймунд Тулузский и многие из его будущих соратников из Лангедока. Роберт Нормандский не остановился перед тем, чтобы все свои земли заложить английскому королю за 10 тыс. марок, и т. д.

 

Запасаясь деньгами, знатные сеньеры обеспечили себя всем необходимым для похода. Их примеру старались следовать и феодалы меньшего ранга, которые распродавали свои права (право охоты, суда) и закладывали недвижимость. Так, некий рыцарь Ашар заложил Клю-нийскому аббатству свое поместье Монмерль за 1000 лионских су и за 4 мулов1. Как видно из сохранившихся документов, клюнийские монахи, на словах порицавшие алчность и корыстолюбие, на деле не прочь были умножить богатства своих обителей за счет крестоносцев.

 


1 I. Le Febvre. Ук. соч., стр. 165.


Вооружение и снаряжение рыцарского войска было значительно совершеннее, чем у крестьян. Относительно более правильной была и его организация,— но только относительно.

Феодально-рыцарские ополчения с самого начала крестового похода не представляли собой единого войска. Это были отдельные отряды, почти не связанные одни с другими. Каждый сеньер отправлялся со своей дружиной. Не было ни высших, ни низших предводителей, ни общего командования, ни общего маршрута или плана кампании. Состав отдельных ополчений, стихийно группировавшихся вокруг наиболее именитых феодалов, часто менялся, так как рыцари-воины подчас переходили от одного предводителя к другому, в зависимости от материальных выгод, которые, как им казалось, мог сулить этот переход.

Еще не достигнув Константинополя, эта разбойничья рать «наместника святого Петра» запятнала себя серией грабежей и насилий. Лотарингские рыцари разграбили всю нижнюю Фракию. Жестокие насилия над населением Эпира, Македонии и Фракии чинили нормандские рыцари Боэмунда Тарентского. Не менее дикими разбоями ознаменовали свой переход через Далмацию «защитники христианской веры» из войска графа Тулузского. Южнофранцузский летописец Раймунд Агильерский, являвшийся капелланом графа во время похода, в своей «Истории франков, которые взяли Иерусалим», рассказывает о том, как земледельцы Далмации отказывались продавать что-либо рыцарям и давать им проводников, как при приближении крестоносцев они бежали из своих сел, убивали скот, лишь бы он не достался воинам с крестами на знаменах, шедшим с Запада. Жители Славонии (Далмации) видели в крестоносцах, прежде всего, грабителей и насильников. Да они и были такими на самом деле. «Наиболее выдающийся», по характеристике Рэнсимена, крестоносец — Раймунд Тулузский снискал себе печальную известность в Далмации своими зверствами по отношению к местному населению. Однажды он, например (об этом рассказывает не без гордости его капеллан), приказал выколоть глаза и отрубить руки и ноги далматинцам, захваченным в плен его рыцарями. Во фракийских городах Рузе и Родосто рыцари графа Сен-Жилля, по словам того же летописца, взяли огромную добычу. Они атаковали Рузу с воинственным кличем «Тулуза, Тулуза!» и, ворвавшись в город, предались дикому грабежу. Весь путь западных крестоносцев по Балканскому полуострову сопровождался разнузданными грабежами и разбоями. Но это было лишь начало. Во всей своей неприглядности поведение «христовых воинов» выявилось позднее.


Пишете интересные статьи на исторические тематики, но почитателей вашего титанического труда можно пересчитать по пальцам. Значит пришло время с головой погрузиться в изучения материалов, описывающих продвижение сайтов. Если, прочитав первые предложения, Вы поняли, что вывести Ваш горячо любимый сайт в топ по необходимому запросу Вам не под силу, тогда советую обратиться к профессионалам, которых Вы сможете найти по адресу www.primeadv.net.


Найти на unnatural: Начало похода феодалов
Автор: admin | 7 Ноябрь 2011 | 584 просмотров

Новые статьи:

Оставить комментарий:

Все размещенные на сайте материалы без указания первоисточника являются авторскими. Любая перепечатка информации с данного сайта должна сопровождаться ссылкой, ведущей на www.unnatural.ru.