На внушительное наследство вашей троюродной прабабки претендуют невесть откуда взявшиеся новоиспеченные родственники, и Вы не знаете, как поступить в данной ситуации? Юридическая помощь на сайте www.servitutis.ru тут — это лучший вариант для разрешения этой спорной ситуации в вашу пользу!
Гениальный немецкий химик Адольф фон Байер сделал свое первое открытие в 12-летнем возрасте, когда получил новую соль — карбонат меди и натрия
Адольф фон Байер (1835-1917) — выдающийся химик XIX века, один из основателей органической химии, области науки, где превосходство Германии неоспоримо. В 1905 году Байер был награжден Нобелевской премией. Его лаборатория в Мюнхене была Меккой для талантливых химиков всего мира.
Джон Рид, имевший счастье поработать у Байера, впоследствии профессор Абердинского университета, рассказал об этой лаборатории в своей книге «Юмор и гуманизм в химии».
Посредством одного изящного хода, которым Байер был весьма горд (а именно, обработки амальгамой натрия в растворе бикарбоната натрия), дикетон превратили в циклогександиол-1,4. Впервые увидев кристаллы нового вещества, Байер торжественно снял свою шляпу!
Стоит пояснить, что черно-зеленая шляпа мастера — его неотъемлемый атрибут. Рассказывали, что в эфесе клинка Парацельса спрятана жизненная ртуть средневековых философов, а вот «старая дыня» (на немецком «дыня» обозначает котелок) Байера скрывала под собой один из лучших умов современной химии… С непокрытой головой Байер появлялся редко. Шеф снимал свою шляпу исключительно в моменты невероятного восторга или изумления.
 |
| Величайшие химики XIX века в лаборатории Байера |
К примеру, когда анализ подтвердил, что получен весьма важный диуксусный эфир циклогексан-диола-1,4, Байер снял свою шляпу в знак ликования и не произнес ни слова. Вскоре синтезировали первый дигидроксибензол (нагреванием дибромциклогексана с хинолином): Байер в возбуждении бегал по лаборатории, размахивая «старой дыней» и восклицая: «Вот мы и получили первый терпен, основу всех терпенов!» (Терпен — класс важных природных веществ, из которых получают многие лекарства.) Так выглядела из-за кулис драматическая сцена, которой открывалась серия исследований мастера в области терпенов.
Пусть события такого рода не кажутся чем-то из ряда вон выходящим. Будучи сведенными вместе, они проливают свет на личность великого химика. Нет сомнений, к примеру, что шеф был весьма импульсивен. Однажды утром он ворвался в лабораторию, и, не зажигая сигары (что выдавало невероятную взволнованность), дважды приподнял «дыню» и провозгласил: «Господа (слушателей было двое — Кляйзен и Брюнинг)! Эмиль Фишер только что сообщил мне, что провел полный синтез глюкозы. Это означает, что органическая химия подходит к концу. Давайте заканчивать с терпенами: пусть остаются только грязные пятна (Schmieren)». (Презрительным названием Schmierchemie («химия грязных пятен») химики-органики заклеймили физиологическую химию — то есть то, что сейчас называют биохимией.)
Байер предпочитал простые приборы, и появление в его лаборатории любого агрегата с намеком на сложность следовало обставлять предельно тактично. Однажды вечером туда тайком пронесли первые механические мешалки с водяным мотором. Утром следующего дня «дыня» застал их в действии. Какое-то время Байеру удавалось ничего не замечать, затем он с неохотой стал их разглядывать, без малейшего следа воодушевления на лице, затем последовало первое замечание, которого так жадно ждали: «И что, это работает?» — «Да, герр профессор, великолепно работает. Реакции восстановления вот-вот дойдут до конца». В конце концов герр профессор так возбудился, что пошел на исключительные меры: он позвал фрау профессор (как было принято обращаться к женам профессоров). «Госпожа Лидия», как ее звали в лаборатории, с немым обожанием уставилась на бодро постукивающий прибор, а затем произнесла незабываемые слова: «Это какой же майонез можно было бы приготовить!». Сколь многое, скажем мы, определяет точка зрения.
Этот день наверняка мог бы стать отправной точкой в истории кухонного комбайна.