Немецкому физику Вернеру Гейзенбергу по праву приписывают звание отца-основателя квантовой механики

Вернер Гейзенберг (1901-1976) принадлежит к небольшой кучке теоретиков, устроивших в первой половине прошлого века настоящую революцию в физике. Он придумал математическое обоснование квантовой механики, когда ему было всего 20 с небольшим. Его научный руководитель в Мюнхенском университете, Арнольд Зоммерфельд, распознал в Гейзенберге гения и всячески способствовал его научной карьере. Когда пришло время защищать диссертацию, тот уже успел разрешить ряд чудовищно трудных теоретических проблем, однако его успехи в лабораторных делах впечатляли куда меньше.

Нобелевского лауреата Вильгельм Вин можно назвать выдающимся физиком своего времени, который вывел сразу несколько важнейших физических законов, названных его именем

Между двумя светилами Мюнхенского университета, Зоммерфельдом и профессором экспериментальной физики Вильгельмом Вином, издавна установилась некоторая напряженность. Вин решительно осуждал отношение Зоммерфельда к подготовке аспирантов, которое проще всего передать фразой «Пусть все идет как идет». Вин был весьма заслуженным ученым — в 1911 году он получил Нобелевскую премию за экспериментальное исследование излучения горячих тел, — однако, не будучи теоретиком, он с неодобрением наблюдал за развитием новых теорий, расшатывавших стройное здание классической физики. Перед аспирантом Гейзенбергом Вин поставил такую задачу: получить экспериментальный спектр ртути и описать линии, расщепляющиеся в магнитном поле (так называемый эффект Зеемана). Для этого Гейзенбергу выделили специальный прибор — интерферометр Фабри-Перо, инструмент для точного измерения длин световых волн. Как Гейзенберг утверждал впоследствии, он не знал, что можно воспользоваться оборудованием университетских мастерских, и пытался настроить прибор при помощи деревянных щепок от коробок с сигарами. Это вызвало гнев профессора, и Гейзенберг больше не скрывал, что предпочел бы заниматься исключительно теорией.

Немецкий физик-теоретик сделал ряд важнейших открытий в области «старой квантовой теории», без развития которой было бы затруднительно появление такого раздела физики, как квантовая механика

Вскоре Гейзенберга ожидало жестокое и коварное возмездие, на устном экзамене на соискание докторской степени. Он рассказал как это было лишь в конце своей жизни, когда у него брал интервью историк Томас Куну.

На экзамене все шло хорошо, пока вопросы не начал задавать Вин:

Вина интересовало все, что я старательно обходил стороной, не желая забивать голову пустяками. Вначале он попросил меня рассказать про разрешающую способность интерферометра Фабри-Перо. Я даже попробовал вывести эту величину, но времени было слишком мало. После этого Вин не на шутку разозлился и начал закидывать меня вопросами, среди которых были: какова разрешающая способность микроскопа и телескопа, как работает свинцовая батарея и все в таком духе. Ответов я не знал и, конечно же, завалил экзамен.

Теряюсь в догадках, сделал ли это Вин специально или нет, но потом у них с Зоммерфельдом состоялся очень эмоциональный и непростой разговор.

Вопросы, которые задавал Гейзенберг были просты до безобразия и на них с легкостью мог бы ответить даже прилежный школьник, не пренебрегающий посещением уроков физики.

Однако в Германии тех лет претенденты на докторскую степень получали общую оценку за теоритическую и экспериментальную физику, а это значит, что Вину и Зоммерфельду предстояло искать компромисс. «Бездна невежества» – так описывал Гейзенберга Вин, в то время как Зоммерфельд называл своего любимого студента «неповторимым гением». В то время наивысшей оценкой была единица, её, как несложно догадаться, поставил Зоммерфельд, а наинизшей – пятерка, которую впаял нерадивому студенту Вин. И, как итог, Гейзенбергу пришлось довольствоваться среднеарифметической тройкой, которая к тому же была и минимальным проходным баллом.

Враждебность Вина к Гейзенбергу не ослабла и спустя годы. В 1925 году, через два года после того памятного экзамена, Эрвин Шрёдингер выступал в Мюнхене с лекцией, где знакомил слушателей со своей волновой механикой; она, заявлял Шрёдингер, должна занять место квантовой механики Гейзенберга. В дискуссии, которая последовала за лекцией, Гейзенберг показал себя не в самом выгодном свете, и Вин, восхищаясь результатами Шрёдингера, грубо осудил «атомный мистицизм» Гейзенберга, и на этот раз даже Зоммерфельд ничего не сказал в защиту своего любимого ученика.

Американский астрофизик сделал ряд значимых открытий в области ядерной физики, помимо этого ему принадлежит более 250 научных работ, оказавших огромное влияние на развитие практически всех разделов физики

Гейзенберг, разумеется, в конце концов одержал победу, хотя без проблем не обошлось. Зоммерфельд хотел, чтобы Гейзенберг возглавил после него кафедру теоретической физики, и порекомендовал его кандидатуру университету. Однако когда нацисты пришли к власти, и Гейзенберг, и Зоммерфельд были объявлены «белыми евреями» — так называли арийцев, проповедовавших парадоксальные идеи новой физики, которая ассоциировалась с именами ученых-евреев — Эйнштейна, Паули и Борна. В те дни Ганс Бете, другой блестящий ученик Зоммерфельда (и тоже еврей), пришел на лекцию Зоммерфельда. Все начиналось как обычно: ученый поприветствовал собравшихся, а потом обернулся к доске. В полной тишине — вся аудитория замерла — Зоммерфельд увидел, что поперек доски кто-то нацарапал: «Проклятые жиды». В итоге кафедру Зоммерфельда передоверили партийным ничтожествам, и физика в университете медленно деградировала, пока туда годы спустя не вернулся Гейзенберг.

Во время войны Гейзенберг руководил немецким ядерным проектом. Его роль в работах по созданию немецкой атомной бомбы до сих пор вызывает дискуссии среди историков. В1944 году Управление стратегических служб (именно на его основе и было создано в последствие ЦРУ) отправило агента по имени Мо Берг на лекцию Гейзенберга в Цюрихе (Швейцария, как известно, во время войны сохраняла нейтралитет). Берг был выдающимся спортсменом, звездой бейсбола, хорошо знал немецкий (и еще несколько языков) и, к тому же, неплохо разбирался в физике. По содержанию лекции он должен был понять, сколь сильно продвинулась Германия в разработке атомной бомбы. В случае, если вывод оказался бы положительным, инструкция предписывала застрелить Гейзенберга. Берг спокойно высидел всю лекцию, сжимая пистолет в руке, готовый в любой момент выстрелить в ученого, но Гейзенберг благоразумно обошел эту тему стороной и таким образом счастливо избежал смерти.