Иллюстрации историка-художника: справа — Андроник Комнин, слева – Иисус Христос… согласитесь, они очень похожи
Сейчас в моде новая хронология и реконструкция средневековой истории. В 2003-2004 годах представители и почти что «родители» новой хронологии Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко дали миру новую сенсационную гипотезу. Плащаница принадлежала… византийскому императору Андронику Комнину.
На чем основывается их версия?
Согласно свидетельству Никиты Хониата, на момент распятия — а Андроника действительно распяли — императору было от 30 до 45 лет. Возраст человека с плащаницы тоже достигает 30-40 лет.
У изображения на плащанице борода похожа на раздвоенную. У Андроника тоже была раздвоенная борода. Никита Хониат говорит: «У него была длинная борода, разделяющаяся на две половины и оканчивающаяся острием». Надо сказать, что далеко не для каждого византийского императора сохранились сведения о форме его бороды. «Что касается раздвоенной бороды, то мы не нашли в византийской истории другого такого упоминания, кроме Андроника», — говорят Фоменко и Носовский.
Далее они ссылаются на то, что рост Андроника и человека с плащаницы совпадают.
Как пишет Хониат, Андронику перед казнью выкалывают глаз. На фотографиях плащаницы хорошо видна большая вертикальная рана, пересекающая правый глаз распятого.
Отпечаток тела на Туринской плащанице
Никита Хониат сообщает, что за несколько дней до того, как Андронику выкололи глаз и повели на распятие, ему отрубили правую руку. Обратимся теперь к плащанице. Новые хронологи рассматривают фотографию участка плащаницы с изображением кистей рук. «На правой руке Христа мы действительно видим разрыв между кистью и самой рукой… Возможно, кисть была отрублена и затем приложена к мертвому телу. Чтобы отрубленная кисть держалась, ее накрыли левой рукой», — пишут Фоменко и Носовский…
Туринская плащаница: «ЗА» и «ПРОТИВ»
О ней спорят, не переставая. Люди разделились на два клана: поклонников и противников. Перспективу того, что общества поклонников плащаницы распадутся, я считаю иллюзорной. Они будут существовать и дальше, до тех пор, пока полотно не будет изучено до мельчайших подробностей и пока результаты, что вполне вероятно, не станут более четкими, чем сегодня. Не исключаю я и того, что настанет день, когда скептики убедятся в своем заблуждении и изменят свою позицию. Приняв чудо как чудо, а не как объект научных исследований. Пока же не могу не согласиться со словами Джона Уэлша, еще в 1963 году сказавшего: «Туринская плащаница — это либо самая удивительная и впечатляющая реликвия, подтверждающая существование Иисуса Христа… либо одно из самых гениальных и невероятно сложных созданий человеческого разума и искусных рук. Середины здесь быть не может».
Мне не хотелось примыкать ни к поклонникам, ни к противникам. Мне хотелось лишь обобщить все версии и рассмотреть гипотезы. «Судить» плащаницу не в моей компетенции.
Окончание легенды о плащанице
Медленно, словно капля за каплей стекает расплавленный воск, сознание возвращалось к старому барону де Вуази.
Натанаэлъ! Человек на плащанице был На-танаэлем — другом его юности. Не было никаких сомнений! За всю свою жизнь не смог де Вуази забыть его лица.
Какая насмешка! Старый барон смотрел на плащаницу. От слез изображение Натанаэля расплывалось. Как много мог бы рассказать Жан-Пъер своему другу, что накопилось за долгие годы. Однако только одно слово слетело с его губ:
— Прости!
В этот момент в уши ворвался звон множества колоколов. Звонят на колокольне? Небеса разверзлись, оглашая все окрест? Или это колокольный звон его собственного сердца, звон, рвущийся из глубин его души?
Жан-Пъер де Вуази потерял сознание.
Когда старик очнулся, он лежал в постели. Справа от него на коленях стояли Матильда и ее сыновья. Они молились.
Слева над кроватью Жана-Пьера де Вуази склонился священник.
«Я жив», — хотел произнести старый барон. Но губы не слушались его.
Священник удивился, что старец вообще открыл глаза. Они сияли и смотрели в пустоту. «Как странно, — подумал духовник, — обычно смерть искажает лица». А лицо барона сияло.
— Натанаэлъ, — прошептал Жан-Пъер де Вуази. — Ты пришел забрать меня?
— Что он говорит? — спросила баронесса Матильда испуганно.
— Я не понимаю, — отозвался духовник и наклонился над стариком.
— Ты не Натанаэлъ, — прошептал тот на прощание миру.