Если Вы приглядитесь к этим фотографиям, то возможно сможете увидеть на них существ, играющих в прятки с самой Матушкой Природой.

Например, этот сатанинский листохвостый геккон (фото ниже), обитающий в Национальном Парке Andasibe-Mantadia на Мадагаскаре, едва заметен на фоне листвы.

Эти удивительные животные были вынуждены стать мастерами маскировки для того чтобы выжить во враждебной среде. Некоторые из них слишком слабы и вынуждены прятаться, чтобы не стать легкой добычей, другие же наоборот – настоящие хищники, которые в силу своей природной одаренности способны сливаться с окружающей средой, терпеливо выжидая, пока жертва сама не соизволит подойти к ним на достаточно близкое расстояние.

Начало похода феодалов

Поход крестьянской бедноты, так плачевно закончившийся для большинства его участников, явился только прологом последовавших за ним событий «большого» крестового похода. В этом походе решающая роль принадлежала западным рыцарям и знати. Они отправились на «священную войну» тогда, когда опередившие их крепостные либо находились на дороге к своей гибели, либо уже сложили свои головы.

В августе 1096 г. тронулось в путь большое феодальное ополчение из Лотарингии. Предводительствовал им герцог Нижней Лотарингии Готфрид IV, именуемый обычно Готфридом Бульонским (по названию главного герцогского замка — Бульона — в Арденнах). Герцогский титул и знатное происхождение (Готфрид вел свой род от Карла Великого) не гарантировали прочности его владений: полным властелином он был только в Антверпенском графстве да в замке Бульон; остальная же часть Нижней Лотарингии была пожалована ему германским императором только на правах бенефиция. Готфрид IV быстро откликнулся на призыв папы: на Востоке он надеялся обеспечить себе более прочное положение.

К Готфриду Бульонскому присоединился его младший брат Балдуин, бывший церковнослужитель, алчные наклонности которого не удовлетворяла пастырская деятельность. Балдуин не имел на родине никаких владений, и желание приобрести их во что бы то ни стало было главным стимулом, побудившим его принять участие в «священной войне». К Готфриду Бульонскому примкнули многие из его лотарингских вассалов со своими вооруженными отрядами, а также немецкие рыцари с правого берега Рейна. Эта рыцарская армия направилась к сборному пункту крестоносцев — Константинополю — по той же дороге, по которой недавно прошли отряды бедноты, т. е. по рейнско-дуиайской дороге, через Венгрию и Болгарию.

Легенды более позднего времени превратили Готфрида Бульоиского в главного героя первого крестового похода. На самом деле этот представитель феодальной знати, совершенно не отличавшийся военными дарованиями, играл во всем предприятии весьма скромную роль, и как раз его полная посредственность сослужила ему впоследствии определенную службу.

Гораздо более видными фигурами в крестовом походе были предводители феодальных ополчений, собравшихся в Южной Италии и во Франции.

Нормандских рыцарей Южной Италии возглавил князь Боэмунд Тарентский. Это был один из самых алчных феодальных хищников — из тех, кто участвовал в первом крестовом походе. О целях, которые он преследовал, отправляясь в поход, свидетельствует уже его прошлое. Боэмунд давно враждовал с Византией. Еще в начале 80-х годов, участвуя в походе своего отца Роберта Гвискара, Боэмунд стремился добыть себе земли на Балканском полуострове.

Греки нанесли ему тогда поражение. Теперь этому князю вновь представлялся удобный случай реализовать свои давнишние захватнические намерения,— если не за счет Византии, то на Востоке. Владения Боэмунда в Южной Италии были сравнительно невелики: он унаследовал лишь небольшое княжество Тарент. Поход на Восток, к которому призвал папа, открывал перед князем Тарент-ским широкие возможности. О богатствах восточных стран, о раздорах тамошних правителей он был хорошо осведомлен: вести об этом заносили купцы из Бари и Амальфи. Основать обширное независимое княжество на Востоке стало заветной целью Боэмунда. Он обладал недюжинными военными и — что было не менее существенно — дипломатическими способностями и с самого начала принялся обдуманно и методически проводить в жизнь свои планы.

Когда Боэмунд во время осады восставшего Амальфи объявил, что принимает крест, его примеру последовали племянник — безудельный и потому особенно воинственно настроенный рыцарь Танкред, хитрый, алчный и полностью лишенный качеств военачальника авантюрист, двоюродные братья Боэмунда и многие мелкие сеньеры Южной Италии и Сицилии.

Войско Боэмунда Тарентского, наиболее одаренного, умного и едва ли не самого жадного среди вождей крестоносцев, в октябре 1096 г. погрузилось на корабли в Бари и, переплыв через Адриатическое море, высадилось в Эпирской гавани Авлоне, на западном берегу Балканского полуострова. Отсюда италийские нормандцы через византийские Македонию и Фракию двинулись к столице империи.

В октябре 1096 г. в крестовый поход отправилась также большая армия из Южной Франции. Ею предводительствовал владетельный и знатный сеньер Раймунд IV Сен-Жилльский (замок Сен-Жилль был его главной резиденцией), граф Тулузский и маркиз Прованский. Безудержное стремление еще больше расширить свои и без того значительные владения уже в 80-х годах вовлекло Раймунда IV в испанскую реконкисту. Однако подобно тому, как Боэмунд Тарентский ничего не достиг в Греции, Раймунд IV потерпел фиаско в испанской авантюре. Эта неудача еще сильнее разожгла его предприимчивость. Давно связанный с папским престолом и даже формально являвшийся вассалом папы, Раймунд IV, невзирая на свой почтенный возраст (ему было далеко за пятьдесят), первым отозвался на клермон-скую речь Урбана II.

Французский хронист Бодри Бургейльский описывает эффектную сцену, произошедшую в Клермоне тотчас после того, как папа закончил свою речь: здесь появились послы Раймунда Тулузского, которые во всеуслышание объявили о желании графа Сен-Жилля выступить, по призыву апостольского престола, в поход за дело христианства. Появление графских послов в Клермоне было заранее подготовлено, а все действия графа в принципе согласованы с Урбаном II. Еще по пути в Клермон в сентябре 1095 г. папа заезжал к своему вассалу для того, чтобы заручиться его согласием на участие в крестовом походе. Для папы было весьма важно привлечь в число активных сторонников затевавшейся им крестоносной экспедиции одного из крупнейших князей Южной Европы: инициатива графа Сен-Жилля послужила бы примером для других сеньеров и рыцарей. Раймунд IV с готовностью пошел навстречу пожеланиям Урбана II,— захватническая война на Востоке вполне соответствовала его интересам. Таким образом, еще до официального провозглашения крестового похода граф Тулузский встал в ряды его активных будущих участников, а церемония, исполненная его послами на Клермонском соборе, была лишь пустой, хотя и эффектной формальностью.

Раймунд Тулузский в течение целого года тщательно готовился к тому, чтобы вступить со своими людьми «на стезю господню». Он рассчитывал прочно обосноваться на ‘Востоке,— недаром граф захватил с собой в поход и супругу — Эльвиру Кастильскую, и младенца-наследника.

Стремление создать на Востоке собственное княжество у графа Сен-Жилля, как и у Боэмунда Тарентского, стояло на первом плане. Религиозные соображения играли лишь подчиненную роль.

Оба особенно настойчиво стремились к достижению этой цели еще и потому, что им было крайне важно заполучить в свои руки опорные пункты торговли Запада с Востоком — торговые города Восточного Средиземноморья. Ведь Боэмунд Тарентский был князем апулийского города Бари, купцы которого еще в X в. поддерживали торговые связи и с Византией и с Сирией, а Раймунду Тулузскому были подвластны многие южнофранцузские города, как раз начинавшие подниматься в то время. Соединить в своих руках крайние звенья торговой цепи, протягивавшейся из Западного в Восточное Средиземноморье, было чрезвычайно заманчиво. Оба прекрасно понимали выгоду, которую могло бы принести обладание богатыми левантийскими городами. Средиземноморская торговля развертывалась все шире и шире. Почему же было не попытаться использовать для обогащения и этот источник?¹

Под знаменем Раймунда IV встало большое количество средних и мелких феодалов в Южной Франции, в том числе несколько епископов. Среди них находился папский представитель (легат) в крестоносном войске — епископ Адемар Монтейльский из Пюи, который должен был блюсти интересы римской церкви.

Южнофранцузское феодальное ополчение в октябре 1096 г. двинулось через Альпы, вдоль берегов Адриатики, миновало Истрию, Далмацию и далее пошло той же дорогой, что и рыцари Боэмунда, к византийской столице.

В это же время за оружие взялись сеньеры и рыцари Северной и Средней Франции. Раньше всех собрался в дорогу младший брат французского короля, знатный рыцарь, владевший лишь небольшим графством и потому упорно стремившийся к власти и богатству,— Гуго Вермандуа. Он собрал небольшой отряд из своих и королевских вассалов и еще в августе 1096 г. направился в Италию, а оттуда, из Бари,— морем к берегам Греции. Этому незадачливому авантюристу (между прочим, к нему пристали некоторые рыцари, уцелевшие от разгрома под Никеей осенью 1096 г.) с первых же шагов не повезло: у восточных берегов Адриатики буря разбила его корабли, многие спутники Гуго погибли, а сам он был выброшен на берег близ Диррахия и доставлен к византийскому двору.

Ср. В. В. Стоклицкая-Терешкович. Борьба между западноевропейскими государствами за преобладание на Средиземном море в эпоху крестовых походов. «Изв. АН СССР, сер. ист. н философии», 1944, № 5,. стр. 215.

Несколько позже двинулись в путь большие феодальные ополчения французских рыцарей под предводительством Роберта, герцога Нормандского, Стефана, графа Блуа, и графа Роберта II Фландрского. У себя дома Роберт Нормандский, старший сын Вильгельма Завоевателя, находился в стесненных обстоятельствах: в постоянных войнах с братом, английским королем Вильгельмом II Рыжим, он безуспешно оспаривал свои права на престол и едва не лишился Нормандии. Крестовый поход избавлял его от всех этих неурядиц, а впереди сулил завоевание новых земель. Различные чисто мирские побуждения толкнули к участию в походе и достаточно богатого, но жадного графа Блуа, оказавшегося впоследствии весьма трусливым «ревнителем христианской веры», и Роберта II Фландрского.

К герцогу Нормандскому примкнули не только его французские вассалы, но и бароны и рыцари из Англии и Шотландии; изрядное количество крестоносцев потянулось и за двумя другими предводителями.

Все эти войска французских и отчасти английских рыцарей, перейдя через Альпы, в ноябре 1096 г. прибыли в Италию и большей частью остались здесь на зиму. Только весной следующего года они из Бриндизи направились морем в Диррахий, а оттуда по старинной дороге древнеримских времен — Via Egnatia (через Охриду, Фессалоники, Родосто, Селимврию) — в Константинополь.

Так, разными путями, но примерно из одинаковых побуждений двинулись на Восток ополчения феодалов Запада. Впрочем, они состояли не из одних «благородных». За рыцарями пошло немало бедняков из крестьян, надеявшихся, что хотя бы в дальних странах им удастся добиться лучшей доли.

Конечно, рыцари и сеньеры были несравненно лучше подготовлены к «богоугодному делу», на которое их призвал римский первосвященник, чем толпы первых крестоносцев. Они постарались запастись средствами на дорогу.

Одни отняли последнее у своих крестьян. О немецких графах Циммернских современный летописец рассказывает, что эти «воины божьи» перед отправлением в поход без зазрения совести ограбили своих людей, «особенно в селе Рулингхофен, так что после их ухода в этом селе был большой плач».

Другие, не довольствуясь своими, незадолго до начала похода обобрали крепостных своих соседей. Граф Роберт II Фландрский воевал с епископом Камбрэ и, по словам хрониста, ограбил «страну [епископа] так, что она осталась без землепашцев, и не было там быков, коров и другого скота, и мужчины и женщины, и взрослые, и дети убегали просить милостыню в других краях».

Третьи, перед тем как двинуться на «священную войну», сочли за лучшее распродать или заложить свои земли и другое имущество (полностью или частично). Этим, к слову сказать, не преминула воспользоваться церковь, чтобы увеличить свои земельные владения и богатства. Церковные феодалы Южной Франции, стараясь не упустить благоприятный момент (падение цен, нужда крестоносцев в деньгах), лихорадочно скупали имения сеньеров, собиравшихся в крестовый поход. Так же действовали духовные пастыри в Лотарингии и других областях. Готфрид Бульонский заключил сделки с льеж-ским и верденским епископами: за 3 тысячи марок серебром он продал им ряд своих поместий и даже родовой замок Бульон заложил первому из них. Подобным же образом поступили с некоторыми своими владениями Раймунд Тулузский и многие из его будущих соратников из Лангедока. Роберт Нормандский не остановился перед тем, чтобы все свои земли заложить английскому королю за 10 тыс. марок, и т. д.

Запасаясь деньгами, знатные сеньеры обеспечили себя всем необходимым для похода. Их примеру старались следовать и феодалы меньшего ранга, которые распродавали свои права (право охоты, суда) и закладывали недвижимость. Так, некий рыцарь Ашар заложил Клю-нийскому аббатству свое поместье Монмерль за 1000 лионских су и за 4 мулов¹. Как видно из сохранившихся документов, клюнийские монахи, на словах порицавшие алчность и корыстолюбие, на деле не прочь были умножить богатства своих обителей за счет крестоносцев.

¹ I. Le Febvre. Ук. соч., стр. 165.

Вооружение и снаряжение рыцарского войска было значительно совершеннее, чем у крестьян. Относительно более правильной была и его организация,— но только относительно.

Феодально-рыцарские ополчения с самого начала крестового похода не представляли собой единого войска. Это были отдельные отряды, почти не связанные одни с другими. Каждый сеньер отправлялся со своей дружиной. Не было ни высших, ни низших предводителей, ни общего командования, ни общего маршрута или плана кампании. Состав отдельных ополчений, стихийно группировавшихся вокруг наиболее именитых феодалов, часто менялся, так как рыцари-воины подчас переходили от одного предводителя к другому, в зависимости от материальных выгод, которые, как им казалось, мог сулить этот переход.

Еще не достигнув Константинополя, эта разбойничья рать «наместника святого Петра» запятнала себя серией грабежей и насилий. Лотарингские рыцари разграбили всю нижнюю Фракию. Жестокие насилия над населением Эпира, Македонии и Фракии чинили нормандские рыцари Боэмунда Тарентского. Не менее дикими разбоями ознаменовали свой переход через Далмацию «защитники христианской веры» из войска графа Тулузского. Южнофранцузский летописец Раймунд Агильерский, являвшийся капелланом графа во время похода, в своей «Истории франков, которые взяли Иерусалим», рассказывает о том, как земледельцы Далмации отказывались продавать что-либо рыцарям и давать им проводников, как при приближении крестоносцев они бежали из своих сел, убивали скот, лишь бы он не достался воинам с крестами на знаменах, шедшим с Запада. Жители Славонии (Далмации) видели в крестоносцах, прежде всего, грабителей и насильников. Да они и были такими на самом деле. «Наиболее выдающийся», по характеристике Рэнсимена, крестоносец — Раймунд Тулузский снискал себе печальную известность в Далмации своими зверствами по отношению к местному населению. Однажды он, например (об этом рассказывает не без гордости его капеллан), приказал выколоть глаза и отрубить руки и ноги далматинцам, захваченным в плен его рыцарями. Во фракийских городах Рузе и Родосто рыцари графа Сен-Жилля, по словам того же летописца, взяли огромную добычу. Они атаковали Рузу с воинственным кличем «Тулуза, Тулуза!» и, ворвавшись в город, предались дикому грабежу. Весь путь западных крестоносцев по Балканскому полуострову сопровождался разнузданными грабежами и разбоями. Но это было лишь начало. Во всей своей неприглядности поведение «христовых воинов» выявилось позднее.

Пишете интересные статьи на исторические тематики, но почитателей вашего титанического труда можно пересчитать по пальцам. Значит пришло время с головой погрузиться в изучения материалов, описывающих продвижение сайтов. Если, прочитав первые предложения, Вы поняли, что вывести Ваш горячо любимый сайт в топ по необходимому запросу Вам не под силу, тогда советую обратиться к профессионалам, которых Вы сможете найти по адресу www.primeadv.net.

Католическая церковь — оплот феодального строя. Политика папства и первые шаги феодальной экспансии Запада

В те времена, о которых идет речь, католическая церковь была крупнейшим феодальным землевладельцем. Высшие сановники католической церкви — папы, кардиналы, архиепископы, епископы, аббаты — принадлежали к феодальной знати. Церкви и монастыри непрерывно расширяли свои владения. В то время как собственность светских сеньеров имела тенденцию к сокращению, поскольку приходилось раздавать земли за службу вассалам, церковные феодалы, напротив, постоянно обогащались за счет даров и подношений: ведь католическая религия внушала, что путем одаривания земных слуг бога можно искупить «грехи»; церковники охотно принимали щедрые подарки королей, князей, рыцарей, обязуясь взамен молиться за «спасение души» дарителей.

Как феодальный землевладелец, церковь жесточайшим образом эксплуатировала своих крепостных крестьян. Многие монастыри, например в Южной Франции, давно втянулись в торговлю. Аббаты не пренебрегали выгодами, которые давала продажа вина, зерна и других продуктов монастырского хозяйства, приобретенных трудом крепостных. Эта связь с рынком побуждала церковных землевладельцев высасывать из крестьянина максимум возможного.

Но католическая церковь не только сама являлась крупным феодальным собственником. Своим учением о том, что земные порядки установлены богом, а потому не подлежат изменению, она помогала всему феодальному классу держать в узде трудящихся.

Таким образом, католическая церковь служила оплотом феодальных порядков в целом. Она выступала в качестве «наиболее общей санкции существующего феодального строя»¹.
Причем католическая церковь выполняла эту роль защитницы феодальных угнетателей не только в пределах какой-нибудь одной страны Западной Европы; как писал Ф. Энгельс, она являлась «крупным интернациональным центром феодальной системы»². Она поставляла и стремилась насаждать свою религиозную идеологию во всей Западной Европе.

К активной защите феодального строя была направлена также политика католической церкви. Она определялась и непосредственными интересами церкви, как богатого феодального собственника, и общественно-политическими потребностями всего правящего класса на Западе. Ведь в XI в. центральная государственная власть внутри отдельных европейских стран была очень слабой. Католическая церковь, щупальца которой были протянуты повсюду благодаря ее иерархической организации, своей деятельностью восполняла эту слабость. Она не только содействовала стремлениям сеньеров держать в повиновении крепостную массу (будь то во Франции, в Германии, Англии или Италии), но и оказывала правящему классу в целом всемерную и всестороннюю поддержку в других отношениях, в том числе, как мы увидим, и в расширении территориальных границ его господства.

¹ Ф. Энгельс. Крестьянская война в Германии. Гослолитиздат, 1952, стр. 34.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения. Т. П. Господитиздат, 1955, стр. 93.

Когда в X—XI вв. крепостные крестьяне начали подниматься против сеньеров, католическая церковь испугалась, прежде всего, за судьбу своих собственных владений. Увидев, что дальнейший рост крестьянского возмущения угрожает их обширным поместьям, церковники не замедлили принять свои меры.

Экономически наиболее сильным церковным учреждением, могучим проводником религиозной идеологии были монастыри. Они-то еще в X в. и взяли на себя почин целой серии преобразований в католической церкви, которые должны были укрепить ее моральные и материальные позиции, усовершенствовать организацию, увеличить силы — для того, чтобы сделать ее могущественным орудием обуздания крепостной массы. Инициатором этих преобразований выступил бургундский монастырь Клюни, основанный в 910 г., почему и все церковно-реформаторское движение, развернувшееся на Западе с X в., получило название клюнийского.

Была создана централизованная монастырская организация — Клюнийский орден. В эту конгрегацию со временем вошли сотни монастырей из разных стран. Верховным главой ее являлся римский папа, в распоряжение которого были переданы, таким образом, огромные материальные ресурсы монастырского землевладения.

Введением суровых монастырских правил, провозглашением целибата (безбрачия духовенства) и многими другими реформами клюнийцы пытались обеспечить надлежащий престиж церкви в глазах народа. В то же время они решили обуздать «мятежные» элементы крестьянства, а заодно и тех сеньеров, которые наиболее открыто приносили в жертву своей корысти интересы феодалов как класса, угрожая навлечь на него всеобщую ненависть народа.

Для того, чтобы усмирить деревню и ввести в известные рамки своеволие иных баронов и рыцарей, по’ инициативе клюнийцев с конца X в. устанавливаются запреты военных действий в определенные дни недели («божий мир» и «божье перемирие») — с вечера среды до утра понедельника. Церковники кстати рассчитывали и этим повысить свой авторитет среди рядовых мирян, подчеркивая свою роль поборников прекращения диких, опустошительных междоусобиц во имя мира вообще. Но «божьи
перемирия» не приводили к желательным результатам: ведь они не устраняли причин мятежей и смут, раздиравших страны Запада. Приходилось то и дело возобновлять постановления о днях «мира»: в первой половине XI в. такие постановления, например, во Франции выносятся соборами и отдельными архиепископами чуть ли не каждые десять лет.

Вот почему католическая церковь, не ограничиваясь реформами, стала одновременно изыскивать другие пути, чтобы уберечь господствующий класс от опасности, исходившей со стороны угнетенного крестьянства, иначе говоря — отвести от церковного и прочего феодального землевладения угрозу крестьянского возмущения и если не ликвидировать целиком борьбу крепостных, то хотя бы свести ее к минимуму. Одновременно предстояло решить и другую задачу: предоставить какие-то гарантии крупному землевладению против своеволия и грабежей «безземельных» и «голяков», ублаготворив вместе с тем и эту чересчур распоясавшуюся рыцарскую бедноту. Нужно было найти средства сочетать интересы мелкого рыцарства с интересами церковных и светских магнатов.

Вопрос состоял в том, как и за чей счет это сделать. Куда обратить взоры крестьянства, жаждавшего земли к свободы, да притом так, чтобы это было безболезненно и даже выгодно для церкви и прочих феодалов? В какую сторону направить рыцарство, алчущее поместий и богатств, и знать, стремящуюся к расширению своих владений?

Решение этих задач пришло не сразу. Оно созревало постепенно в течение десятилетий. Вырабатывая его, стараясь привести как бы к одному знаменателю интересы и стремления различных общественных слоев к вящей выгоде феодального класса, верхи католической церкви, папство, как ее руководящий центр, принимали во внимание самые разнообразные факторы внутреннего и международного характера. Причем решение это возникало не только в среде церковников. К нему шли и определенные круги светской феодальной знати. К этому решению и тех и других побуждала вся историческая обстановка XI в.

Прежде всего, нельзя было не принять в расчет массовое бегство крепостных, ибо это был весьма реальный, практически ощущавшийся всеми феодалами общественный фактор. Церковные землевладельцы давно уже старались использовать это движение в своих интересах: они принимали к себе беглых крестьян, давали им убежище, заставляя на определенных условиях раскорчевывать леса, и расширяли таким образом свои владения¹.
Но, конечно, эта мера отнюдь не избавляла церковно-монастырские поместья, не говоря уже о других, от опасности крестьянского возмущения.

Далее. Рыцарская вольница, не довольствуясь грабежами у себя дома, предпринимает в XI в. завоевательные походы в другие страны.

С XI в. французское рыцарство включается в борьбу за отвоевание территорий, захваченных арабами в Испании,— в
реконкисту. На Пиренейский полуостров устремляются значительные отряды рыцарской вольницы и феодальных баронов из Нормандии и южнофранцузских областей. Их привлекала перспектива захвата земель и наживы за счет богатых арабских городов. Первыми отправляются рыцари герцогства Аквитанского и графства Тулузского: в 1063—1064 гг. в долину р. Эбро двинулась довольно большая армия во главе с герцогом Гийомом VIII Аквитанским. Рассказы вернувшихся во Францию о богатой добыче разжигают жадность других. Организуются все новые и новые походы в Испанию: в 1073 г.— поход, руководимый шампанским бароном Эблем де Руси (его войско потерпело неудачу); с последней четверти XI в.— экспедиции бургундских сеньеров и рыцарей, игравших все более активную роль в
реконкисте. Во взятии Толедо в 1085 г. кастильским королем Альфонсом VI участвовали не только испанские, но и французские и немецкие рыцари.

В 1087 г., после поражения Альфонса VI, нанесенного ему альморавидским¹ султаном Юсуфом ибн-Ташфином (в октябре 1086 г.), во Франции составилось еще одно сильное феодальное ополчение. Возглявляли его герцог Эд Бургундский и граф Раймунд Тулузский, будущий участник крестового похода на Иерусалим. Результаты этого предприятия, если не считать новых грабежей, свелись к нулю³.

¹ Такие беглецы крестьяне, оседавшие в церковных владениях, называются в документах «гостями».

² Альморавиды — берберские кочевые племена, завоевавшие во второй половине XI в. территорию современного Марокко и части Алжира в Северной Африке и вторгшиеся отсюда в 1086 г. в Испанию.

³ Интересный материал об участии французов в реконкисте собран в книге французского историка Al. Defourneaux «Les francaies en Espagne au XI et XII siecles». Paris, 1949.

В войны с арабами вовлекались не только рыцари и наиболее агрессивно настроенные магнаты, но и крестьянство. Размах этих экспедиций возрастал. Причем не одна лишь Испания манила мелких и крупных феодальных хищников.

С 1016 г. потомки скандинавов — нормандцы — устремляются на завоевание плодородных земель Южной Италии. Побеждая здесь арабов и Византию, они основывают ряд феодальных княжеств. В 1066 г. опустошительному завоеванию воинственных нормандских дружин подверглась Англия. В 1071 г. нормандцы завладели Сицилией. Весь XI век заполнен разбойничьими предприятиями рыцарских банд, растекавшихся во все концы известного тогда мира. В каком бы месте ни возникала война, всегда находилось множество охотников принять в ней участие в надежде на добычу. Рыцари, жившие только своим мечом, готовы были драться где угодно, за что угодно и с кем угодно.

Все эти движения не могли не привлечь к себе внимания церкви, озабоченной положением феодальных землевладельцев и стремившейся к усилению своего могущества. Бургундские монахи-клюнийцы в XI в. сделались рьяными пропагандистами участия французских феодалов в испанской реконкисте, папство одобрило походы французов в Испанию¹. В реконкисте папы видели средство, при помощи которого можно было попытаться разрешить задачи, о которых уже было сказано.

Римская курия все более упорно стремится использовать пассивные формы борьбы крестьянства за лучшую жизнь, ставшие наиболее привычными для него,— бегство, религиозное «подвижничество» и т. п. Она ставит своей задачей взять под контроль эти движения, придать им более «организованный» характер с тем, чтобы обезвредить, нейтрализовать антифеодальную борьбу крестьянской массы.

Поощряя участие ее в реконкисте, верхи католической церкви достигали сразу двух целей:

1) протест крестьянства против феодального гнета устремлялся в русло, достаточно безопасное для господствующего класса,— поместья светской и церковной знати, избавлялись в известной мере от мятежного элемента;

2) крестьянское движение направлялось к прямой выгоде для верхов католической церкви и светских феодалов, которые жаждали поживиться в Испании.

P. David. Etudes historiques sur la Galice et le Portugal du VI-е au XII-е siecles. Lisbonne et Paris, 1947, p. 317 (La papaute et la reconquete); Defourneaux. Ук. соч., стр. 18.

Одновременно, санкционируя участие европейского рыцарства в реконкисте, папство отсылало рыцарскую вольницу на окраины западноевропейского феодального мира, указывало ей более «подходящее» поле деятельности.

Римская курия не просто поддержала французские экспедиции против испанских арабов, но и постаралась усилить воинственный пыл во Франции, окружив участников испанских походов ореолом «мученичества» за веру.

Клюнийцы провозгласили священными войны с арабами-мусульманами в Испании. Папа Александр II, благословивший поход 1063—1064 гг., объявил об отпущении грехов каждому, кто пойдет сражаться «за дело креста». Григорий VII — один из видных клюнийских пап-реформаторов — ровно через неделю после своего избрания на папский престол (в конце апреля 1073 г.) пытался побудить французов к походу в Испанию: было объявлено, что они смогут владеть землями, которые отнимут у «неверных», при условии признания верховной власти апостольского престола над отвоеванными территориями; в письмах к князьям, отправившимся в Испанию, Григорий VII, прежде всего, напоминает, что «испанское королевство, хотя и занято язычниками, принадлежит только апостольскому престолу»; снова было дано отпущение грехов тем, кто падет в боях с «неверными». Папство все более энергично вмешивается в дела реконкисты, призывая французов к подвигам «во славу божью». С полным основанием можно утверждать, что военные экспедиции французского рыцарства (с участием крестьян) в Испанию — это, по сути дела, уже «крестовые походы до крестовых походов». Недаром К. Маркс видел в походе Альфонса VI Кастильского на Толедо (в 1085 г.) «прелюдию первого крестового похода»¹.

К Маркс. Хронологические выписки «Архив Маркса и Энгельса», т. VI, стр. 93.

Что касается завоевательных экспедиций нормандцев в Южной Италии, то папство поддержало и использовало их в своих политических целях. Нормандские отряды утверждаются в византийской Италии с благословения папы Николая П. Роберт Гвиекар— предводитель нормандских конкистадоров, став герцогом Апулии и Калабрии, в 1059 г. признал своим сюзереном папу римского: он обязался платить ему ежегодную дань и оказывать военную поддержку. В качестве ленника папского престола Роберт Гвиекар принял обязательство защищать новый порядок папских выборов, введенный в 1059 г.¹ При этом нормандский предводитель принес папе вассальную присягу не только за области Южной Италии, но и за Сицилию, которую еще предстояло завоевать. Папа заранее санкционировал нападение на Сицилию. Нельзя не вспомнить при этом, что папство оказало содействие и нормандским рыцарям Вильгельма Незаконнорожденного, овладевшим в 1066 г. Англией.

Наконец, в XI в. все более интенсивным становится еще одно, довольно пестрое по социальному составу своих участников движение. Это — паломничества из стран Западной Европы в Иерусалим. Они, безусловно, сыграли свою роль в подготовке крестовых походов и существенно облегчили папству нахождение той общей платформы, на которой, к удовлетворению всех категорий феодалов, могли бы сойтись противоречивые стремления различных общественных классов и групп.

Буржуазные ученые в большинстве своем утверждали и утверждают, что паломничества носили исключительно религиозный характер. Английский историк Ст. Рэнсимен, например, в первой части своей трехтомной «Истории крестовых походов», уделяя целую главу «христовым паломникам», заявляет, вполне в духе Мишо, будто бы ими руководило одно только благочестивое желание — ступить на землю, где родился, страдал и умер Христос, увидеть священные реликвии и даже… войти в некое мистическое соприкосновение с богом и его святыми².

¹ До середины XI в. выборы римских пап происходили при прямом вмешательстве императоров «Священной Римской империи» и других феодалов, что ущемляло авторитет папства. Лагеранский собор 1059 г., созванный клюнийским папой Николаем II, установил порядок избрания римских пап коллегией кардиналов, устранив вмешательство императора.

² St. Runciman. A history of the crusades. Vol. I. Cambridge, 1951, p. 44.

На самом деле это было, конечно, совсем не так. В паломничествах к «святому граду», которые к концу XI в. становятся довольно частыми, участвуют люди из разных стран, принадлежащие к различным общественным слоям. Сюда направляются крупные феодальные сеньеры Франции, Испании, Англии и других государств (графы Тулузский, Анжуйский, Барселонский, Конрад Люксембургский в 1085 г., Роберт Фландрский в 1088 г., графы Голландский, Кентский, герцог Нормандский). В глазах людей этого круга религиозные соображения могли играть известную, иногда даже значительную роль, но часто к заморскому путешествию крупных феодалов побуждали причины, делавшие их безжалостными тиранами крепостных на родине: погоня за богатством, желание приобрести различные предметы роскоши, которые можно было получить только на Востоке: ведь Иерусалим являлся крупным центром торговли между Западом и Востоком. К сеньерам присоединялись толпы рыцарей: «безземельные» и «неимущие» искали здесь возможностей поправить свое положение, а заодно и «замолить» преступления, совершенные дома. В паломничествах участвовало также немало выходцев из деревенских и городских низов. В глазах крепостных паломничество являлось религиозным подвигом, средством «искупления грехов». А мы уже знаем, что дух подвижничества, в конечном счете, был религиозно осмысленным выражением освободительных чаяний крепостной массы. В паломничествах людей из народа, следовательно, можно с полным основанием видеть один из методов пассивного сопротивления крестьян феодальному гнету, о которых говорилось выше. Бургундский хронист Радульф Глабер замечает, что в Иерусалим вначале отправлялись бедные люди, потом — люди среднего достатка и уже после всех — богатые и короли.

Но, разумеется, паломничества давали лишь очень ограниченный выход антифеодальным, освободительным настроениям бедняков. На этот путь становились в лучшем случае сотни, редко — тысячи людей. Самое значительное движение такого рода произошло в 1064—1065 гг., когда к Иерусалиму отправились семь (по другим данным — тринадцать) тысяч паломников (немцев и англичан), которыми предводительствовали архиепископ Зигфрид Майнцский и аббат Ингульф Кройландский¹. Французский историк Ив Ле Февр называет это паломничество «прологом к крестовому походу»².

Папство не могло игнорировать и эти движения, тем более что по внешности они носили отчетливо выраженный религиозный характер, проходили под религиозным знаменем. Активное участие в паломничествах принимают высшие сановники католического клира. В XI в. в Иерусалим направляются итальянские и французские (верденский епископ Тьерри, Пибон, епископ г. Туля), немецкие, шведские (епископ Роскильд в 1086 г.) и английские прелаты. Для них паломничество было способом поднять престиж церкви в глазах своих «людей», а ведь это являлось одной из важных задач, поставленных церковными реформаторами в то время. Конечно, церковникам были не чужды и торговые цели паломничеств.

Таким образом, в течение ряда десятилетий, предшествовавших началу крестовых походов на Восток, католическая церковь словно нащупывала пути к решению главной задачи, которая выдвигалась перед ней, как «интернациональным центром феодальной системы», всем развитием общественной жизни на Западе.

В процессе этих поисков католическая церковь убеждается в слабости некоторых средств, которые она пробовала использовать. Так, явная неудача постигла французов в Испании. Местные феодальные сеньеры не желали отдавать своим «союзникам» добычу — ни земель, ни богатств. Постоянные конфликты французских сеньеров с испанцами³ обрекали на провал как замыслы французской знати, так и виды папства в Испании. Это стало очевидным к концу XI в. Но к тому времени католической церкви удалось выдвинуть новую цель, к которой она направит разнородные стремления и крестьян и феодалов. Ей удалось слить в общий поток различные по своей сущности движения, и она попыталась таким путем обеспечить как свои собственные интересы, так и интересы феодального класса в целом. Выбор этой цели и средств к ее достижению определила круто изменившаяся во второй половине XI в. международная обстановка.

¹ Большая часть пилигримов погибла в пути, не дойдя до цели.

² I. Le Febvre. Ук. соч., стр. 55.

³ См. Al. Defourneaux. Ук. соч., стр. 145.

Папская программа создания теократической монархии. Первые наброски плана крестового похода. Часть I >>

В Мексике была поймана редчайшая рыба на планете Земля – одноглазая акула-альбинос.

У 56-сантиметрового зародыша бычьей акулы всего один глаз, расположенный точно посередине его головы, деформированная морда, придающая грозному хищнику некую схожесть с милым дельфинчиком, и белая кожа. Читать дальше>>

Автор этой книги

Юрий Дорофеевич Марчук — архитектор, один из немногих обладателей официального диплома уфолога в Украине, доктор биоинформатики Ганноверского университета, человек с ветлой души, озаривший жизнь многих людей Добром и Участием, — адресует свою книгу простому, обычному человеку, для которого счастье дороже успеха, право быть самим собой дороже сытости, сострадание — обычное состояние, мечта нижнее расчета. Эти люди способны любить. Они сохранили этот Божественный дар. Они одухотворяют материю и пространство, не подозревая об этом, выполняют единственную, главную космическую миссию на планете.

мзо

Марчук Ю. Д.

Проникновение: Науч.-попул. изд. ISBN 966-642-305-7

К.: Вища шк., 2006. — 190 с: ил.

Проблема аномальных явлений, вызывающая живейший интерес специалистов и широкой общественности, достаточно остро обсуждается уже несколько десятилетий. Книга известного не только в нашей стране, но и за рубежом уфолога и специалиста в области изучения аномальных явлений посвящена проблемам уфологии периода последних пятнадцати лет.

Автор описывает ситуации и события, произошедшие лично с ним и его коллегами в процессе их исследований. Освещаются десятки неизвестных ранее явлений и предлагается их оригинальная интерпретация.

Материалы, собранные в книге, представляют несомненный интерес как для широкого круга читателей, так и для профессиональных исследователей.

УДК 133.5 ББК 39.6

ISBN 966-642-305-7

© Ю. Д. Марчук, 2006

Содержание:

В 1947 г. от Рождества Христова человечество серьезно заболело. По крайней мере, так считают официальные правительственные источники разных стран. Вирус психоза контакта с инопланетянами поразил все страны мира и, несмотря на предоставленные «убедительные» доказательства науки и заявления властей, что такого в принципе быть не может, несколько десятков тысяч человек из года в год упорно утверждают, что наблюдали объекты Внеземных Цивилизаций, встречались с их экипажами, летали с ними на их планеты, подвергались исследованиям и экспериментам, являются носителями их чипов, микрочипов и эмбрионов — мутантов «внеземного папы».

Если НЛО наблюдал один человек, то это официально диагностируется как личный психоз, если тысячи человек одновременно в одном месте -массовый психоз. Гражданские летчики, заразившиеся вирусом психоза, описывают объекты НЛО, встречающиеся им в небе, «инфицированные» военные летчики, по приказам своих «инфицированных» начальников гонялись за несуществующими целями, так как «инфицированные» специалисты, наблюдая на «инфицированных» мониторах локаторов несуществующие цели, давали искаженную информацию. Иногда военные открывали огонь на поражение объектов НЛО, забывая, что их не существует. Сами объекты, не подозревая о том, что их не существует, отвечали на огонь и вполне материально, пополняя список погибших при исполнении служебных обязанностей летчиков и бойцов ПВО. Это все продолжалось, пока развитые страны не договорились: по НЛО, которых не существует, не стрелять, так как ответные меры несуществующих могут быть неадекватными и опасными для всего человечества. О «гражданских» и говорить нечего — они никогда и не следили за своим психическим здоровьем.

Если Вы вобьете в поисковую строку Яндекса запрос “Кения туры”, то непременно попадете на сайт orientaltravel.ru, принадлежащий туристической компании «Ориентал Дискавери», которая уже много лет занимается организацией туров по Азии, Африке и США. На сайте туроператора Вы сможете найти наиболее полную информацию о Кении и даже самостоятельно подобрать себе понравившийся отель.

Нашу планету населяет бессчетное количество разнообразных видов живых существ. Некоторые из них прекрасны, другие омерзительны, а третьи смертельно опасны, именно о них сейчас и пойдет речь!

Бесспорно, самыми опасными и отвратительными творениями Матушки-природы являются паразиты – биологические ‘тунеядцы’ животного царства, живущие в теле носителя и питающиеся его кровью (и другими питательными веществами, любезно предоставляемыми им организмом хозяина).

В данной статье я хочу познакомить Вас с самыми ужасными существами планеты Земля, которые ведут паразитический образ жизни, высасывая ‘все соки’ из тел своих жертв.

Не секрет, что рак является самым страшным заболеванием в мире.

Не согласны?

Вероятно, Вы измените свое мнение, когда узнаете, что существует форма рака, передающегося по воздуху. Читать дальше>>

Сколько уже было и сколько еще будет современных трактовок нетленной пьесы всех времен и народов – “Ромео и Джульетта”. Но ни одна из них не сможет посоперничать в абсурдности с творением “безумного” азиатского художника Рунгроджны Сангвонгприсарны (Roongrojna Sangwongprisarn).

В общем, завязка такая, безудержная и не совсем здоровая фантазия Рунгроджны завела его в мир счастья и любви, в котором даже Хищник и Чужой могут воспылать друг к другу нежными чувствами и даже обзавестись потомством, которому гениальным творец даже придумал имя – Чужищник (Alidator).

Но на этом мужчина и не думал останавливаться! Он решил увековечить до омерзения прекрасный облик этого существа в мотоцикле.
Читать дальше>>

Длина: 567 мм
Вес: 67,3 грамм

Палочники, листовидки, привиденьевые (лат. Phasmatodea) — отряд насекомых, в который входит более 2856 видов, 300 из которых были выведены в неволе. Столь необычное название этих насекомых происходит от древнегреческого слова φάσμα (phasma), означающего: «фантом», «призрак» или «привидение». Читать дальше>>

Разрешение: 1000×2468. Размер: 345 кб

Гадко мерзко, противно, но в туалет ходят все и было бы совсем не лишним знать, что же из нас такое выходит.

1). Ваши какашки на 75% состоят из воды. Оставшиеся 25% можно подразделить на 3 составляющие части:
1. Непереваренные остатки пищи
2. Живые и мертвые бактерии (мертвые, как правило, преобладают, их в кале более 93% от общего количества бактерий)
3. Смесь из жиров и слизи, обеспечивающая мягкий проход кала по кишечнику, неорганические соли, омертвевшие клетки (в основном эпителий).
2). Основной причиной неприятного запаха, исходящего от кала, являются живые бактерии, вырабатывающие большое количество газа, насыщенного серой и азотом.
3). Какашки перенасыщены газами, поэтому очень хорошо плавают в воде. Читать дальше>>

Все кошки ведут паразитический образ жизни и рассматривают своих хозяев лишь в качестве средства, служащего удовлетворению их потребностей. Не согласны, тогда давайте посмотрим на несколько забавных кошкокомиксов, описывающих стандартную модель поведения этих милых животных. Могу побиться об заклад, что любой кошатник, просмотрев эти комиксы, увидит в них самого себя и своего любимца.

Читать дальше>>