В самые ближайшие дни хотите отдохнуть от России и отправиться за границу? Тогда рекомендую Вам обратить свое внимание на авиарейсы в Бургас — один из красивейших городов Болгарии, главной достопримечательностью которого можно назвать Морской парк, изобилующий разнообразными памятниками и скульптурными произведениями.
Узнать точное расписание авиарейсов в Бургас и при необходимости заказать билет Вы сможете на сайте www.chartercenter.ru.

Луи де Бройля по праву называют основоположником квантовой механики. Считается, что именно де Бройля ввел в науку такое понятие, как корпускулярно-волновой дуализм

Корпускулярно-волновой дуализм был, наверное, самым удивительным итогом понятийной революции, которая сотрясала физику первые три десятилетия XX века. Что фотоны — порции, или кванты, света — ведут себя в некоторых случаях как частицы, а во всех остальных — как волны, уже было известно, когда герцог Луи де Бройль высказал гипотезу, что это верно и в отношении остальных частиц — таких как электроны. Во время Первой мировой войны, сидя прямо под шпилем Эйфелевой башни в качестве метеоролога-наблюдателя, де Бройль имел достаточно времени, чтобы вывести уравнение, связывающее импульс частицы с длиной ее волны. Этому он посвятил свою докторскую диссертацию, которую направил в Парижский университет в 1924 году и которой обязан Нобелевской премией, присужденной ему пять лет спустя.

Опыты Джорджа Паджета Томсона подтвердили принципы корпускулярно-волновой, выведенные де Бройлем

Критерием того, что мы имеем дело с волной, считается интерференция: если встречаются две волны, их общая интенсивность усиливается, когда максимумы накладываются друг на друга; и наоборот, они взаимно уничтожаются, если максимум одной совпадает с минимумом другой. Волны, отраженные от регулярной решетки, образованной объектами, которые разделяет дистанция порядка длины волны, образуют так, называемую дифракционную картину. На этом основана рентгеновская кристаллография, которая, исходя из дифракционной картины рентгеновских лучей, рассеянных на регулярной решетке атомов в кристалле, позволяет восстановить точное положение этих атомов в трехмерном пространстве. Волновую природу электронов доказал, более или менее случайно, Джордж Паджет  Томсон (сын знаменитого «Джи-Джи»). Помимо Томсона, то же самое решили проделать — благодаря счастливому озарению — Клинтон Дэвиссон и Лестер Джермер, сотрудники нью-йоркской компании Western Electric.

Ли де Фореста и его главное изобретение – вакуумная лампа

Western Electric (позже компания Bell) погрязла в долгой и недешевой тяжбе с General Electric по поводу патента на вакуумную лампу. Western Electric приобрела патент у изобретателя Ли де Фореста, — предполагалось, что лампа пригодится для улучшения качества телефонной связи на больших расстояниях. Вопрос состоял в том, отличается ли существенным образом лампа Ли де Фореста от конструкции Ирвинга Ленгмюра, правами на которую владела General Electric; наша лампа, заявляли тамошние специалисты, настоящая вакуумная лампа, тогда как для работы лампы де Фореста требуется присутствие небольшого количества воздуха внутри. Дэвиссону поручили изучить, в соответствии с патентом, излучение электронов с горячей металлической мишени внутри вакуумной лампы при попадании туда пучка положительно заряженных частиц; однако прежде чем этим заняться, он наткнулся на новое явление. Если внести небольшие изменения, понял он, лампу можно использовать для бомбардировки мишени электронами, что, как было известно, вызывает испускание вторичных электронов со значительно меньшей энергией. И Дэвиссон обнаружил, что когда трубка работает в таком режиме, удается зарегистрировать также небольшое количество высокоэнергетических электронов, летящих от мишени назад. Это, осознал он, небольшая часть исходных электронов, отраженных мишенью.

При этом Дэвиссон помнил про эксперименты Резерфорда с альфа-частицами, которым физики обязаны столь удивительными знаниями об устройстве атома: когда альфа-частицами обстреливали тонкую металлическую фольгу, большая часть этих частиц проходила насквозь, а те немногие, которые врезались в ядра, отражались в точности обратно. Дэвиссона заинтересовало, несут ли отраженные электроны новую информацию о внутренних энергетических уровнях атомов мишени, и он убедил своих работодателей позволить ему изучить этот вопрос. Исследовать он собирался отражение электронов разными металлами.

Американские ученые Дэвиссон и Джермер, которые в 1927 оду провели опыт по дифракции электронов

Откровение явилось в 1925 году. Дэвиссон с ассистентом Джермером занимались своими экспериментами по электронной бомбардировке, и тут в лаборатории неожиданно взорвался сосуд с жидким воздухом. Взрыв разнес все вокруг, включая и их вакуумную лампу. Покрытие горячей мишени, сделанное из кристаллического никеля, оказалось на воздухе и вскоре покрылось пленкой оксида никеля. Дэвиссон и Джермер восстановили свою лампу, не меняя мишени, которую они, правда, прокалили в вакууме, чтобы избавиться от оксидного слоя, и снова приступили к своим опытам. Однако, когда они взялись анализировать распределение отраженных электронов в пространстве, результат был совершенно иным и довольно неожиданным: интенсивность потока отраженных электронов имела ярко выраженные максимумы под строго определенными углами относительно мишени. Озадаченные исследователи сломали трубку и принялись изучать ее поверхность. Прокаливание, как оказалось, превратило микроскопические кристаллы никеля в большие кристаллические пластинки. Электроны, отраженные кристаллической решеткой никеля, интерферировали, как положено волнам. Чтобы окончательно понять, что означают полученные результаты, Дэвиссону пришлось съездить на ежегодное собрание Британской ассоциации развития науки. Перед конференцией Дэвиссон уехал с женой в отпуск, и потому слегка опоздал к началу заседаний. Как же он был изумлен, услышав от одного из докладчиков, Макса Борна, рассказ про свои опыты с пластиной, которые тот приводил как доказательство существования электронных волн. Плывя на корабле домой, Дэвиссон размышлял о новой теории — волновой механике. Вернувшись в лабораторию, он и Джермер приступили к поискам пиков интенсивности там, где их предсказывала теория, и, наконец, после долгой работы, нашли их.

Дж. П. Томсон пришел к тем же результатам независимо и другим путем. В 1927 году он был профессором физики Абердинского университета. Вместе с коллегой он поставил эксперимент по бомбардировке тонкой металлической фольги, закрепленной в вакуумной трубке, электронным пучком. Неожиданно он обнаружил, что распределение интенсивностей у потока электронов, прошедших сквозь фольгу, представляет собой серию колец — в чем было сложно не распознать картину интерференции. Нобелевскую премию по физике 1937 года Томсон и Дэвиссон разделили поровну.

В 2004 году за зданием закусочной города Ричмонд Хилл, Джорджия, был обнаружен мужчина, находящийся в полном смятении: он был дезориентирован и не понимал, где он находится. При нем не было личных вещей, его кожу покрывали сильнейшие солнечные ожоги, и он был практически слеп, как позже выяснилось, причиной этому стала катаракта.

Мужчина не имел абсолютно никакого понятия, кто он такой и где его дом. После месяца наблюдений у врачей и психологов было установлено, что он страдает от диссоциативной амнезии.

Ему дали имя Бенджамин Кайл (Benjaman Kyle) и приступили к широкомасштабным поискам его настоящей личности при помощи СМИ. Читать дальше>>

Японские неформалы, лбы которых украшают пончикообразные выросты, похожи на злобных инопланетян, прилетевших из далекой-далекой галактики лишь с одной целью – силой установить на планете Земля новые понятия красоты.
Читать дальше>>

Ваши мужские силы начали давать сбой, и исполнение семейного долга стало для Вас настоящей пыткой? Тогда вашим спасением станет «Дженерик левитра», которых хоть и слабее «Виагры», но обладает более выраженным и долгим действием, плоть до 24 часов!

Получить подробную информацию по фармакологическим свойствам этого препарата и прочитать отзывы о нем Вы сможете на сайте www.bez-problemm.ru.

Как-то физиолог Эндрю Налбандов, сотрудник Университета Висконсина, в два часа ночи возвращался домой с вечеринки. Дело было в 1940-м. Дорога проходила мимо лаборатории, и, выглянув в окно машины, Налбандов с удивлением заметил, что в помещении, где держат животных, горит свет. Незадолго перед тем Налбандов взялся за неразрешимую задачу: он собирался выяснить назначение гипофиза (который, как мы знаем сейчас, производит семейство гормонов, контролирующих самые разные функции организма). Гипофиз, или питуитарная железа, расположен прямо под мозгом, и хирургу пробраться к нему довольно затруднительно. При попытках вырезать гипофиз у какого-нибудь животного, например курицы, подопытные гибли спустя считаные дни после операции, не давая ученым ни шанса узнать, как ведет себя лишенный гипофиза организм. Налбандов описывает свои затруднения так:

Не помогали ни замещающая терапия, ни прочие меры, и я почти готов был согласиться с А.С. Парксом и Р.Т. Хиллом (которые проделывали похожие операции в Англии), что куры после гипофизэктомии просто не способны выжить. Я сдался — решил прервать краткосрочные опыты и свернуть проект, — но вдруг 98 процентов из группы прооперированных животных сумели прожить три недели, а многие из них — и шесть месяцев. Единственное объяснение, которое пришло мне в голову, — это то, что мои хирургические навыки улучшились от частой практики. И тут, когда я был готов затеять долговременный эксперимент, куры вдруг начали умирать снова. Уже неделю спустя я нашел мертвыми обеих птиц, которых прооперировал недавно, и тех, которые прожили несколько месяцев. Это, безусловно, сводило на нет мысль о совершенстве моих хирургических навыков. Я продолжал работать, поскольку знал, что куры способны жить довольно долго при определенных условиях, которые, однако, оставались для меня загадкой. Тогда же случилась вторая волна удачных опытов с невысокой смертностью. Я тщательно проанализировал свой журнал операций (гипотеза про болезнь, как и многие другие, была изучена и отброшена), но так и не нашел никакого объяснения. Можете себе представить мое отчаяние! Как-то поздней ночью я возвращался домой с вечеринки и ехал по дороге мимо лаборатории. Было два часа ночи, однако в окнах комнаты с животными горел свет. Я решил, что причина этому — какой-нибудь забывчивый студент, поэтому остановил машину и погасил свет сам. Однако несколько ночей спустя я заметил, что свет снова горел всю ночь. При разбирательстве выяснилось, что сменный охранник, которому полагалось каждую полночь проверять, закрыты ли все окна и двери, имел привычку зажигать в этой комнате свет, чтобы ему было проще найти выход (выключатель не додумались разместить возле двери). Как оказалось, оба периода с низкой смертностью пришлись на дежурства этого охранника. Контрольные эксперименты доказали: куры без гипофиза, если держать их в темноте, умирали, а те, которых освещали лампой по два часа каждую ночь, могли жить сколько угодно. Причина была такой: поскольку в темноте птицы не едят, у них развивается гипогликемия (падение уровня сахара в крови), от которой сложно оправиться. Те же, которых подсвечивали, съедали достаточно для того, чтобы предотвратить гипогликемию. С тех пор мы могли продлевать жизнь в гипофизэктомированных птицах сколько угодно.

Так была открыта новая глава в изучении гормонов.

Вы высококвалифицированный массажист и, конечно же, мечтаете заняться частной практикой! И первое, что Вам нужно сделать, это обзавестись массажным столом!

Массажные столы US-Medica являются эталоном высокого качества, поэтому, я думаю, Ваш выбор будет очевиден.

Приобрести такой стол по самой привлекательной для Вас цене Вы сможете только на сайте www.all-massage-tables.ru.

Дж. Г. Крауфер (1899-1983) — научный журналист и популяризатор науки, который, похоже, за свою жизнь успел увидеться со всеми учеными мира, известными и не очень. В весьма интересных мемуарах он рассказывает о тех встречах, которые пришлись на время двух мировых войн. Нижеследующее, говорит он, может быть и позднейшей выдумкой, однако, как бы то ни было, верно по сути.

Эдуард Артур Милн специализировался на теории строения звезд

Эдуард Артур Милн (1896-1960), оксфордский математик и космолог, предложил свои услуги Военному министерству и получил в ответ текст, набранный под копирку: если понадобится, сообщалось в послании, за его услугами обратятся. Если вспомнить его свершения времен Первой мировой и приобретенную с тех пор известность, будет понятно, почему Милн был так взбешен столь неучтивым ответом. Пользуясь связями, он известил о своей обиде высшие министерские чины. Вскоре Милну пришло приглашение в министерство за подписью бригадного генерала. Милн с порога разразился гневным монологом. Как он сообщил генералу, который терпеливо слушал его разглагольствования, Военному министерству следовало бы знать, что эта война будет войной научной. Раз так, то не стоит ли министерству наилучшим образом распорядиться научным знанием и воспользоваться услугами именитых ученых?

Генерал дождался момента, когда Милн выдохся, и затем спросил: «Скажите, вас в университете награждали Адамсовской премией»*. «Нет, — со злостью ответил Милн, — а при чем здесь это?«. — «А вот меня награждали», — сказал генерал.

*Адамсовскую премию вручают раз в год какому-нибудь молодому британскому математику за исключительные заслуги, и ее лауреатами в разное время становились Максвелл, Пойнтинг, Томсон, Хокинг и Пенроуз.

Герберт Ричмонд Вильямс — математик

Вот еще рассказ про недооцененного собеседника:

Однажды на базе «Экселент» (это военно-морской комплекс на берегу Портсмутской бухты) появились два рослых американских офицера. О том, как их зовут, в сопроводительной информации ничего не говорилось. Их представили Герберту Ричмонду (1863 – 1948), известному математику, который отвел их к нам в кабинет и начал объяснять им простейшим языком, чем мы занимаемся. Опыт научил его исходить из предположения; что гости-офицеры ничего в математике не смыслят, так что прежде всего он стремился избегать любых формул математического анализа. Американцы вежливо слушали и время от времени делали осмысленные замечания. Наконец Ричмонд мягко спросил: «Вероятно, вы знакомы с анализом?» Самый высокий из них, благовидный человек средних лет с хорошими манерами, слегка улыбнулся и согласился: «Да, мы с анализом знакомы«.

Ричмонд вздохнул с облегчением и сообщил, что в таком случае продолжит. Теперь он чуть глубже вдавался в суть, а комментарии американцев становились все содержательней. Спустя какое-то время Ричмонд решил поинтересоваться: «Вероятно, вы математики?». Высокий благовидный американец загадочно улыбнулся и сообщил: «Меня зовут Веблен». Я сидел в четырех ярдах от них и ясно видел, как Ричмонд подпрыгнул на собственном стуле и стал нечленораздельно бормотать: «Ой-ой-ой». Ричмонд и Освальд Веблен занимались одним и тем же разделом математики, и только что он полчаса потратил на то, чтобы объяснить этому человеку, не прибегая к анализу, как решаются дифференциальные уравнения.

Освальд Веблен – американский математик, геометр и топологист, чьи работы послужили немалым вкладом в развитие атомной физики и теории относительности

Освальд Веблен (1880-1960), известный своими трудами в разных областях геометрии, позже стал директором Института фундаментальных исследований в Принстоне, где работал Эйнштейн.

Появлением такой науки, как ядерная химия, мы целиком и полностью обязаны американцу Глену Сиборгу

Есть много примеров такого комического недопонимания. Глен Сиборг (1912-1999), которому в 1951 году вручили Нобелевскую премию по химии за работы, посвященные трансурановым элементам, был научным советником нескольких американских президентов подряд. Кульминацией его противостояния с сенатским комитетом стал риторический вопрос разозленного сенатора: «Что вы можете знать про плутоний?» Сиборгу пришлось ответить, что именно он открыл этот элемент.

«Кассини» сделал этот снимок 20 мая 2012 года с расстояния в 4 000 км. В этот же день аппарат приблизился к спутнику на максимально близкое расстояние в 1900 км.

Этот спутник Сатурна, примостившаяся между орбитами Мимаса и Энцелада, совсем не похож на своих собратьев – все дело в его правильной яйцевидной форме. Причина столь нестандартной формы кроется в крошечных размерах этого объекта или, если быть более точным, то в его массе. Мефона всего 3 километра в ширину и настолько легкая, что даже не имеет собственной гравитации, под воздействием которой небесные тела и приобретают сферическую форму. Читать дальше>>

Вам необходимо срочно доставить ценное письмо? Нет ничего проще! Исполнителем столь ответственной задачи станет самая быстрая и надежная курьерская служба Москвы — «Магеллан».
Узнать расценки на стоимость курьерских услуг Вы сможете на сайте courieri.ru.

Ярчайшим представителем трансмутации является так называемый философский камень, который, по мнению современных ученых, представлял собой не мифический предмет, а совершенно реальный механизм получения золота из неблагородных металлов.

Чуть Выше Вы можете видеть картину английского художника Джозефа Райта (1771 год), на который изображен старый алхимик, пытающийся получить философский камень

В 1934 году физики пребывали в крайнем волнении по поводу трансмутации, или превращения одних элементов в другие. Было доказано, что ядра некоторых тяжелых атомов способны захватить летящий нейтрон и в итоге превратиться в новый, более тяжелый, изотоп. Энергия, переданная нейтроном ядру в момент столкновения, излучалась в виде гамма-лучей, которые и свидетельствовали, что реакция проходит успешно. Великий итальянский физик Энрико Ферми запустил целую программу исследований, чтобы выяснить, как ведут себя разные элементы при нейтронной бомбардировке. Радость от первых успехов в опытах с легким элементом (натрием) была омрачена странностями результата: гамма-излучение возникало с куда большей задержкой, чем позволяла теория. Нужно было более убедительное доказательство захвата нейтронов. Два молодых и талантливых ассистента Ферми, Эмилио Сегре и Эдуардо Амальди, решили, что справились с задачей, когда показали, что алюминий, следующий объект изучения, оказался способен не только захватывать нейтроны, но и образовывать при этом радиоактивный изотоп со временем жизни (измеренным по испусканию гамма-лучей) около 3 минут. Обрадованный Ферми сообщил об этом на конференции в Лондоне.

Энрико Ферми (1901-1954) стал одним из основоположников квантовой физики

Однако затем Сегре, простудившись, решил провести несколько дней дома и оставил Амальди продолжать опыты в одиночку. К всеобщему разочарованию, тот не смог повторить прежние наблюдения. Ферми, крайне обозленный перспективой унизительного опровержения, выплеснул все недовольство на ассистентов, которые теперь раз за разом получали стабильно ошибочные и, как могло показаться, бессмысленные результаты. Тогда в лаборатории и появился новый сотрудник — молодой одаренный физик, Бруно Понтекорво. Знаменитым он стал 20 годами позже: располагая важной информацией о разработках ядерного оружия, он сбежал в Советский Союз. Понтекорво и Амальди принялись за калибровку процесса нейтронной активации, взяв серебро за эталон — было известно, что при захвате нейтрона оно дает относительно долгоживущий изотоп, за распадом которого удобно наблюдать. Но тут, к изумлению и даже ужасу экспериментаторов, выяснилось, что результат зависит от конкретного места, где ставят опыт. Вот как это описывает Амальди: «В темной комнате рядом со спектрометром стояло несколько деревянных столов, которые обладали волшебным свойством: облученное на них серебро приобретало куда большую активность, чем когда его облучали на мраморном столе в той же комнате».

Аномалия требовала отдельного расследования. Поначалу решили оградить прибор от внешних воздействий заслоном из свинца. Но тут ассистентам Ферми пришлось уйти — принимать у студентов экзамены, и нетерпеливый Ферми решил продолжать эксперимент сам. О том, что случилось дальше, Ферми рассказал в письме своему будущему коллеге, знаменитому космологу Субраманьяму Чандрасекару:

Вот как я пришел, вероятно, к самому важному из моих открытий.

Мы весьма активно работали над индуцированной нейтронами радиоактивностью, однако результаты получались абсолютно бессмысленными. И тут вдруг меня посетила мысль: а что, если на пути у падающих нейтронов поставить кусок свинца? С огромным трудом мне удалось добыть аккуратно изготовленный образец для эксперимента. Однако что-то меня смущало, и я был рад любому поводу оттянуть эксперимент со свинцом. Когда, наконец, я все-таки собрался уже установить его куда следовало, я вдруг подумал: «Стоп, кусок свинца мне тут не нужен, а нужен кусок парафина». Это случилось неожиданно, безо всякой видимой причины. Я тут же взял первый кусок парафина, какой попался под руку, и установил его там, где минуту назад хотел поставить свинец.

Ферми тут же получил резкий скачок вверх активности мишени. Он велел срочно созвать Сегре и остальных сотрудников в лабораторию, чтобы те увидели поразительный эффект своими глазами. Сегре решил, что счетчик радиоактивности просто сломался, и его потом долго убеждали, что он ошибается. Ужиная дома с женой (как он поступал всегда, что бы ни случилось с ним днем), Ферми размышлял: если эффект от парафина настолько велик, а еще активация зависит от того, на мраморном столе или на деревянном ставят опыт — то, возможно, нейтроны замедляются в столкновениях с ядрами водорода (то есть протонами, масса которых почти совпадает с массой нейтрона), а уж водорода в парафине или дереве хватает с избытком. И что, если — вопреки изначальному предположению — легче всего поглощаются медленные, а вовсе не быстрые нейтроны?

Ферми вернулся в лабораторию и вместе с ассистентами вынес источник нейтронов и серебряную мишень к пруду посреди институтского сада. Водород, содержавшийся в воде и в золотых рыбках, вел себя точно так же, как и водород в парафине. После были перепробованы и другие легкие элементы, которые тоже срабатывали, но неизменно хуже, чем водород, — тот при столкновении отбирал у нейтрона наибольшую часть импульса. Написанную вскоре статью отправили в лучший итальянский физический журнал. Так была открыта новая глава в истории атомной физики (и в истории теорий, которые в конце концов привели к созданию атомной бомбы) . Знаменитый физик-теоретик Ганс Бете говорил, что поглощение медленных нейтронов могло бы остаться неоткрытым, не будь Италия столь богата мрамором — тут даже лабораторная мебель делается из этого дорогого камня.

Совсем недавно обнаружились новые детали. Два итальянских физика узнали, что человек, в 1934-м работавший смотрителем лаборатории, дожил до столетия Ферми, которое отмечали в 2001-м. По его воспоминаниям, уборщица Цезарина Марани ежедневно мыла мраморные полы в коридоре и как раз тогда оставила три ведра воды под лабораторной скамьей. Позже ассистенты Ферми их заметят, а влажный воздух над ведрами признают источником столь важного для эксперимента водорода.

Если Вы являетесь жильцом современного жилищного комплекса «Молодежный-II» или только собираетесь им стать, тогда в обязательном порядке посетите ветку форума www.dom-gorod-park.ru под названием “жк молодёжный 2 отзывы”, из которой Вы сможете узнать все плюсы и минусы жизни в новых жилых домах современной архитектуры, а так же высказать свое мнение, которое может стать полезным как для нынешних, так и для будущих жильцов.

Андре Мари Ампер (1775-1836) — известный французский ученый, чье имя увековечено в названии единицы силы тока. Явный вундеркинд, он, по рассказам, еще в раннем детстве запомнил наизусть все 20 томов «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера. Задолго до изобретения эсперанто* он самостоятельно выдумал искусственный язык с совершенно новыми словарем и синтаксисом.

*Самый известный и распространенный искусственный международный язык в мире, разработанный за 8 лет окулистом Людвигом Марковичем Заменгофом из Варшавы. Название языку дал псевдоним  Заменгофа — Эсперанто (пер. «Надеющийся»)

Ампер обладал способностью глубоко сосредоточиться — свойственная многим гениям черта, которая, однако, часто выглядит как эксцентричная рассеянность. Размышляя о физических или математических задачах, Ампер вытаскивал из кармана огрызок мела и использовал в качестве доски любую подходящую поверхность. Как-то очередная мысль застала его врасплох во время прогулки по Парижу, и он принялся лихорадочно искать ту самую поверхность, где можно было бы выписать цепочку умозаключений. Под руку попался только задник экипажа-двуколки, который весьма скоро покрылся сетью уравнений. Когда рассуждения близились к развязке, Ампер с удивлением заметил, что доска удаляется, набирает скорость и исчезает вдали, унося с собой решение его задачи.

Томас Гоббс (1588-1679), будучи истинным философом, иногда баловался и более конкретными науками. К примеру, он сформулировал весьма остроумную (хотя и неверную) теорию распространения света. Однако математика его не интересовала, пока однажды, как сообщает Джон Обри в «Кратких жизнеописаниях», он не наткнулся на раскрытый том Евклида, забытый кем-то в библиотеке. На странице нашлось утверждение, которое Гоббс сразу же счел невозможным. Читая далее, он перешел по ссылке к другому утверждению, а от того к следующему — и так далее, пока в конце концов не убедился, что исходное утверждение верно. «Это, — сообщает Обри, — заставило его полюбить геометрию, и я часто слышал заявления мистера Гоббса, что у того вошло в привычку чертить линии на собственных бедрах и на простынях, и там же делить и умножать».

Томас Гоббс и Джон Валлис (на изображении выше) были выдающимися учеными и непримиримыми врагами

Следует признать, Гоббс великим математиком не был, но это не мешало ему оценивать свои способности слегка завышено. Он сумел себя убедить, что решил задачу о квадратуре круга, в те времена еще занимавшую лучших математиков Европы, и рьяно вступил в препирательства на сей счет с высокомерным оксфордским профессором математики Джоном Валлисом. В бешенстве Гоббс обрушил всю силу своего красноречия как на Валлиса, так и на его коллегу из Оксфорда, Сета Уорда; сохранились записи его яростных филиппик. «Итак, следуйте своим путем, — наставлял он их, — бескультурные Попы, бесчеловечные Святые, мнимые Доктора Морали, равнобездарные Коллеги, вопиющие Иссахары, презреннейшие Образцы и Предатели Академии…». Эти слова, не вполне соответствовавшие истине, не принесли Гоббсу победы в том споре.

Известно множество других примеров, когда научные работы записывались на предметах, для этого не предназначенных. Замечательная математическая школа, выросшая, как казалось, на пустом месте в городе Львове (тогда, в 1920-х, принадлежавшем Польше), устраивала собрания в кофейне «Шкоцька» («Шотландское кафе»). Кофейню выбрали из-за мраморных столешниц, которые как нельзя лучше подходили для карандашных заметок, а к концу напряженного дня все надписи без труда стирались.

А вот еще пример чрезмерной задумчивости — с участием Нильса Бора. В юности он и его брат Харальд, известный математик, были образцовыми спортсменами. Харальд выступал за футбольную сборную Дании и завоевал серебряную медаль на Олимпийских играх 1908 года. Нильс был вратарем футбольного клуба.

Из его ошибок на поле запомнился случай во время матча с немецким клубом, когда игра по большей части шла на немецкой половине поля. Внезапно, однако, «мяч закрутился у ворот датчан, и все ждали, что Нильс Бор выбежит и схватит его. Но, ко всеобщему удивлению, тот остался стоять на месте, сосредоточив все свое внимание на стойке ворот. Мяч наверняка влетел бы туда, не верни Бора в реальность окрик решительного зрителя. Его извинения после матча звучали удивительно: Бору пришла в голову математическая задача, которая его так увлекла, что пришлось прямо на стойке ворот делать выкладки».

По долгу службы Вы проводите большую часть дня за рулем автомобиля. Тогда нет ничего удивительного в том, что у Вас постоянно болит спина, затекает шея и ломит в пояснице. Справиться со всеми этими симптомами Вам поможет массажная накидка, которая эффективно воздействует на все очаги возникновения болей, прекрасно расслабляет и стимулирует мышцы, полностью исключая их затекание.

Приобрести массажную накидку в автомобиль по самой низкой цене вы сможете только на сайте www.2dogs.com.ua.

Немецкий физик и выдающийся экспериментатор Отто Штерн открыл магнитный момент протона

Отто Штерн (1888-1969) называл себя «экспериментальным теоретиком». Великий американский физик Исидор Раби видел в Штерне, с которым сотрудничал в молодости, сочетание всех черт идеального ученого сразу. Тот был гениален, скромен и великодушен и вдобавок отличался превосходным, как писал Раби, «хорошим» вкусом в исследованиях: он безошибочно находил ответы к задачам первостепенной важности, поражая остроумием, а его экспериментальные работы выделялись «стилем и умом». Сначала Штерн решил посвятить себя теоретической физике и несколько лет проработал ассистентом у Альберта Эйнштейна, которому приходился родственником. Позже Штерн рассказывал, уже своему ассистенту, Отто Фришу, как они с Эйнштейном вместе ходили по борделям, поскольку это были тихие и спокойные места, где ничто не мешало говорить о физике. Одна из теоретических работ Штерна, которая ставила точку в давней нерешенной проблеме из области статистической механики, была опубликована во время Первой мировой войны с пометкой «Ломша, русская Польша» — это был грязный провинциальный городок, куда Штерна откомандировали стеречь метеостанцию, и избыток свободного времени он тратил на сверхсложные расчеты.

Можно сказать без преувеличения, что Эйнштейн был не толькоучителем Штерна, но и его другом

Позже, уже будучи профессором физической химии в Гамбурге, Штерн создал отдельный факультет и заставил своих сотрудников заниматься столь любимыми им атомными и молекулярными пучками — потоками атомов либо молекул, которые движутся по прямой в высоком вакууме и, как показал Штерн, дают возможность провести ряд фундаментальных измерений.

Метод Штерна заключался в том, чтобы приступать к эксперименту только после долгих размышлений. Как правило, он придумывал прибор, который поручал собрать своим ассистентам, студентам и лаборантам, и появлялся в лаборатории только тогда, когда прибор этот был готов: Штерн возникал на пороге, вслед за облаком сигарного дыма, и лично приступал к измерениям. Эксперимент заканчивался, статья выходила — и прибор разбирали, чтобы освободить место для следующего.

Штерн догадывался, что атомные пучки — удобный инструмент для обнаружения эффектов, предсказанных квантовой механикой, тогда только зародившейся и вызывавшей острые споры. Квантовая теория утверждала, что некоторые атомы — например, серебра — должны обладать магнитным моментом (и вести себя как магниты) из-за вращения одного-единственного электрона, который находится дальше всего от ядра. Замысел Штерна состоял в том, чтобы зафиксировать отклонение пучка атомов газообразного серебра, испаряющегося с поверхности серебряной проволоки, в сильном магнитном поле — так он надеялся измерить магнитный момент. Расхождение пучков при выключенном и включенном магнитном поле могло оказаться ничтожным, и оценить его наверняка будет трудно, если не невозможно, думал Штерн и решил обсудить перспективы опыта с коллегой, Вальтером Герлахом. «Может, нам все-таки стоит этим заняться? — спросил он и с готовностью сам себе ответил: — Ну так приступим!».

В 1922 году был осуществлен эксперимент, получивший название опыт Штерна-Герлаха, в честь ученых проводивших его. Этот эксперемент подтвердил наличие у атомов спина.

Герлах учел все технические трудности, но после ряда неудач засомневался, можно ли судить о расхождении по слабому налету серебра, едва заметному на поверхности стеклянной пластинки. Он отнес пластинку к Штерну — посоветоваться, и, пока двое физиков внимательно ее разглядывали, полоса налета толщиной в волос почернела и на глазах разделилась на две, между которыми остался узкий зазор. Как догадался Штерн, четким изображением они были обязаны дешевой сигаре, которую он курил: прежде хорошо обеспеченный, Штерн в тот момент испытывал некие финансовые затруднения и вынужден был отказаться от табака известных марок в пользу более дешевого, с высоким содержанием серы. Вот сера с его сигареты и превратила серебро в черный сульфид серебра. Но на этом история не закончилась: тщательное разглядывание показало, что след отклоненного пучка тоже расщеплен надвое, но уже с зазором толщиной в волос. Исчерпывающее объяснение появилось позже и разом изменило трактовку всей квантовой теории. Магнитный момент, определяемый (условно) скоростью вращения электрона, не бывает каким угодно: он квантован, то есть принимает только заданные значения (которые слегка отличаются друг от друга). Разные группы атомов с электронами в разных спиновых состояниях по-разному реагируют на магнитное поле, что и проявляется в расщеплении пучка. Этот результат считают моментом рождения «пространственного квантования», новой и в то время поразительной области квантовой теории. Исидор Раби называл тот опыт «прославленным экспериментом Штерна — Герлаха». Сам Штерн был обрадован не столько результатом, сколько тем, как он был получен.

В 1943 году за работы по атомным и молекулярным пучкам Отто Штерну вручили Нобелевскую премию. За 10 лет до этого он был изгнан из Германии и поселился в США. Там — и во время войны, и после — ему не удалось получить достаточного финансирования для своих научных проектов, и поэтому, не дожидаясь даже своего 60-летия, он ушел на пенсию и уехал в Калифорнию. Остаток дней Штерн посвятил радостям гастрономии и кино, к которым давно питал слабость. Он скончался 81-летним, в кинозале, куда пришел посмотреть новый фильм.

Ваш сайт постоянно недоступен для интернет-пользователей, а сервер только и делает, что виснет и отдает ошибку 502? Значит, пришло время сменить хостинг. Я рекомендую Вам доверить свой сайт в руки опытных специалистов компании «Хостинговые Телесистемы».
Получить более полную информацию по конфигурации серверов и цен Вы сможете по адресу www.hts.ru.

При разработке оперативно-тактических ракет (OTP) средней дальности больше внимания стало уделяться обеспечению мобильности, улучшению эксплуатационных качеств и повышению надежности.

Ракета Р-5М

Первой в этом ряду можно отметить Р-5 — стратегическую ракету для доставки заряда на дальность 1200 км. Разработка ее началась в 1951 году, причем при увеличении стартовой массы Р-5 на 37% по сравнению с ракетой Р-2, дальность полета за счет использования классической схемы с несущими баками увеличилась вдвое, при той же массе боевого заряда. Первый ее успешный пуск состоялся в 1953 году.

Ракета Р-5М — стала первым в мире носителем ядерного заряда. Штатный пуск состоялся 2 февраля 1956 года. Она впервые в мире пронесла головную часть ядерным зарядом через космос и без разрушения доставила его до поверхности Земли в заданном районе, завершив испытания наземным ядерным взрывом. Этот момент стал началом создания ракетно-ядерного щита страны. В том же году ракета была принята на вооружение, а СП. Королев, В.П. Мишин и члены Совета главных конструкторов были удостоены званий Героев Социалистического Труда.

В 1959 году в районе Симферополя и Гвардейска (Калининградская область) два полка, вооруженные ракетами Р-5М с ядерными боеголовками, встали на боевое дежурство.

Межконтинентальная баллистическая ракета SS-18 «Satan» (Сатана)

Прекрасно сознавая глобальность поставленных задач, часть разработок своего КБ, вместе с ведущими конструкторами этих изделий и специалистами, Королев передает для серийного производства другим предприятиям, многие их которых впоследствии возглавили самостоятельные направления в ракетной и космической технике. Так, в 1951 году работы по серийному изготовлению ракеты Р-1, а в дальнейшем Р-2 и Р-5 были переданы Днепропетровскому заводу, что способствовало созданию там мощной производственной базы, успешно использованной в дальнейшем главными конструкторами М.К. Янгелем и В.Ф. Уткиным, Дважды Героями Социалистического Труда, академиками. Разработанные ими боевые ракетные комплексы, в том числе знаменитая «Сатана», стали грозным оружием.

Другим примером может служить ракета Р-11, проектировавшаяся как OTP длительного хранения. Запуск ее с атомным или фугасным боезарядом предполагался с различных подвижных средств: колесных и гусеничных автомашин, железнодорожных платформ, надводных и подводных кораблей. Эти свойства делали ракету грозным и малоуязвимым оружием. В 1953 году произведен первый успешный пуск, а в 1958 году ракета была принята на вооружение в сухопутных войсках.

Р-11ФМ — модификация ракеты Р-11, предназначенная для оснащения подводного флота. В 1955 году выполнен первый успешный старт с глубины 30 м, во время которого Королев находился на борту субмарины. В 1959 году Р-11ФМ принята на вооружение, что положило начало советского ракетоносного подводного флота. В 1955 году ее серийное производство было передано в Миасс вместе с ведущим конструктором Р-Н В.П. Макеевым, впоследствии академиком, Дважды Героем Социалистического Труда. Став главным конструктором СКБ-385 и развернув собственные разработки, он обеспечил СССР паритет на подводном ракетном флоте.

Компоненты ЭКР:

1 — трубка Пито; 2 – баллон с горючим; 3 — редуктор;
4 – модулятор, рация и коммутатор; 5 — механизм подвески; 
6 — баллон с окислителем; 7 – модуль автопилота; 8 — камера; 
9 — баллон с пусковым горючим; 10 – отсек с парашютом; 11 — баллон с воздухом

ЭКР — экспериментальная крылатая ракета. Ее следует отметить особо. СП. Королев, продолжая на основании постановления от 4 декабря 1950 года по теме НЗ, исследовать перспективы применения ракет дальнего действия для доставки ядерного заряда, определил два направления работ: создание баллистических ракет дальнего действия и крылатых ракет дальнего действия (КРДД). В этот период идея объединения самолета с ракетой рассматривалась им не как способ достижения максимальной высоты, а как средство значительного увеличения дальности полета при тех же начальных условиях.

В ряду созданных Королевым одноступенчатых ракет появляются проекты составных двухступенчатых БРДД и двухступенчатых КРДД, у которых в качестве первой ступени использовалась БРДД. При этом крылатая вторая ступень с прямоточным воздушно-реактивным двигателем (ПВРД) позволяла увеличить дальность полета почти в полтора раза. Проект экспериментальной КРДД Королев утвердил в январе 1953 года.

В 1953 году постановлением от 13 февраля Королеву поручается проектирование двухступенчатой баллистической ракеты дальнего действия и двухступенчатой крылатой ракеты с дальностью полета 8000 км и массой полезного груза 3000 кг, а также ЭКР.

Крылатая ракета «Буря»

За год была доработана ракета Р-11 в качестве первой ступени, начались испытания ЖРД A.M. Исаева для первой ступени, ПВРД М.М. Бондарюка — для второй. Проводились летные испытания сложнейшей системы астронавигации конструкции Б.Е. Чертока. Продолжая разработку двухступенчатой БРДД и оценив сложность одновременных действий по двум направлениям, Королев выходит с предложением передать работы по КРДД со всей налаженной кооперацией, документацией и группой специалистов в ОКБ С.А. Лавочкина, которое впоследствии блестяще справилось с этой задачей, создав уникальную по тем временам крылатую ракету «Буря». Через 4 года, в 1958 году, начались ее летные испытания. Они проходили успешно, из 19 пусков 16 оказались удачными, однако «Буря» не выдержала конкуренции с королевской МБР Р-7, и в 1960 году эта тема была закрыта. Из двух направлений разработки средств доставки ядерного заряда — БРДД и КРДД предпочтение было отдано первому.

Высокий технический потенциал крылатой ракеты «Буря» вполне позволял сохранить ее как самостоятельное направление, тем более что через 15 лет эта схема вновь оказалась востребованной. Многие специалисты не без оснований считают «Бурю» прототипом и американского «Шаттла», и нашего «Бурана». Во всяком случае, у В.М. Мясищева прорабатывалась возможность установки на второй ступени кабины пилота, а у М.В. Келдыша — возвращаемой второй ступени.