Опаздываете на работу, встречу или, не дай Бог, свидание? Тогда вызовите такси! Если не можете определиться с выбором службы, обеспечивающей перевозку пассажиров в черте города, тогда вбейте в поисковую строку Яндекса запрос: “такси Санкт-Петербург” и посетите первый сайт в списке. Им оказался taxibaltika.com, представляющий компанию «Такси Балтика», основные преимущества которой перед конкурентами – это честные цены, хороший автопарк автомобилей и большой штат опытных водителей.

После злополучного постановления по Луне марсианский проект все же устоял, благодаря позиции Королева, фактически объединившего обе задачи в одну большую программу. Однако этим не исчерпывались последствия «лунной лихорадки». Втянутая в нее партийно-правительственная верхушка начинала понимать, что Хрущева спровоцировали на невыполнимое решение высадиться на Луну раньше американцев.

Порадовать нового Генерального секретаря Л.И. Брежнева хотелось если уж не высадкой, то хотя бы облетом Луны, но раньше, чем это сделают США, которые планировали его как один из предварительных этапов экспедиции. У нас для облета Луны тем же постановлением от 3 августа 1964 года было поручено Челомею (с его подачи) создание сложнейшего ракетно-космического комплекса. Облетная эпопея в таком виде была бесполезной, никчемной затеей. Она не вписывалась ни в марсианский, ни в лунный проекты, но оказалась значительной дополнительной нагрузкой для ОКБ-1 и стала, по существу, вторым ударом по марсианской экспедиции. История с облетом Луны такова.

«СССР покоряет Марс». Под таким заголовком появилась иллюстрация, сделанная американским художником в 1964 году

Королев еще в 1959 году поставил задачу: для отработки основного элемента марсианской экспедиции — сборки — подготовить проект сборки на орбите кораблей «Восток». Наши инженеры пришли к идее использовать образующийся на орбите комплекс для облета Луны и предложили это Королеву. Он считал (и писал об этом в своих записках), что облет Луны будет выполнен на ТМК как этап отработки марсианской экспедиции. Однако согласился с инициативой, и в результате появился проект комплекса «Союз» для облета Луны.

Однако «Восток» при возвращении от Луны на Землю не был приспособлен для входа и спуска в атмосфере Земли со второй космической скоростью. Поэтому начали проектировать облетный корабль 7К-Л1 со спускаемым аппаратом новой формы.

Увязнув в выборе формы, допроектировались до постановления от 3 августа 1964 года о высадке на Луну. Поскольку этим же постановлением Челомею по его предложению было поручено разрабатывать корабль для облета Луны, то с ОКБ-1 эта задача с согласия Королева была снята.

Корабль 7К-Л1 как облетный потерял смысл и из лунной программы был исключен. Его передали в подразделения П.В. Цыбина, занимавшиеся военной тематикой для использования в военных программах. К Королеву вскоре опять пришли проектанты во главе с Феоктистовым с инициативой использовать 7К-Л1 для отработки сборки на орбите. Он согласился. Корабль отобрали у Цыбина, сняли за ненадобностью облетную аппаратуру и дополнительно установили орбитальную — он стал орбитальным кораблем 7К-ОК (рис. 1).

Рис. 1. Иллюстрация космического аппарата Союз 7К-ОК

В 1965 году стало ясно, что Челомей не справится в заданные сроки с облетным кораблем, за который он взялся, и эту разработку вновь поручили Королеву. В ОКБ-1 уже проектировался корабль для экспедиции на Луну — ЛОК. Программой летной отработки предусматривался облет Луны, но сроки этих испытаний были далекими. Прежний облетный корабль 7К-Л1 более не существовал — он был переделан в 7К-ОК.

Рис. 2. Эскиз корабля Союз 7К-Л1

В результате «свадьбы» с Челомеем в ОКБ-1 появляется новый корабль 7К-Л1 (рис. 2), который должен был выводиться на ОИСЗ челомеевским «Протоном» (рис. 3) и разгоняться к Луне нашим блоком «Д», заимствованным из комплекса ЛЗ. Наверху, чтобы скрыть расточительность теперь уже по кораблям, считали, что они должны быть унифицированы.

Рис. 3. Взлет ракеты-носителя «Протон»

Так, осенью 1965 года в ОКБ-1 одновременно разрабатывались три вроде бы похожих, но совершенно разных корабля. Было потрачено много усилий, чтобы упростить весь комплекс задач и сократить объем предстоящих работ. Я в это время в проектном отделе занимался компоновкой ЛОКа, и мне поручили разобраться с унификацией этих трех кораблей.

Сергей Павлович в очередной раз пришел ко мне за кульман, а до этого я неоднократно ему докладывал, что никакой унификации не получается, подтверждая свои слова соответствующими чертежами. На этот раз, не зная, что еще можно показать, я на картинках трех кораблей обвел оранжевым карандашом два одинаковых по названию отсека — приборный и спускаемый аппарат (больше для выразительности старого чертежа). Сергей Павлович внимательно посмотрел на чертеж, на меня, одобрительно положил руку мне на колено и сказал: «Ну, вот видишь, а говорил не получается унификация». Встал и вышел.

Я понимал, что эта «унификация» была фикцией. Королев не мог позволить себе сказать конструктору: «Да нарисуй ты им, как будто они унифицированы», — и терпеливо ждал, когда я сам догадаюсь это сделать. Это были разные конструкции, а значит, в производство пойдут три корабля, и у каждого будет свой огромный перечень экспериментальных изделий и установок. Только для ЛОКа изготавливались 178 экспериментальных изделий, многие из которых были полномасштабными кораблями. Их нужно было спроектировать, сконструировать, сопровождать в производстве, устранять замечания по результатам испытаний. Это большая и тяжелая работа огромного коллектива.

Восход Земли из иллюминатора космического корабля «Аполлон-8», облетавшего орбиту Луны в 1968 году

Облет Луны пилотируемым кораблем было предписано считать центральной задачей на 1965-1967 годы для сохранения приоритета СССР в области освоения космоса. На этой программе теперь было сосредоточено внимание высшего руководства и разработчиков. Но и она оказалась невыполнимой. Корабль 7К-Л1 в установленные сроки так и не стал пилотируемым. В 1968 году американцы облетели Луну на своем «Аполлоне». К этому времени ни 7К-Л1, ни носитель «Протон» не были готовы к старту. Из 12 запусков лишь один — восьмой — прошел успешно. Наша программа облета Луны утратила смысл и была закрыта.

Итог? Умиление от встречи на Земле черепашек, впервые в мире облетевших Луну, и великолепные фотографии Земли над горизонтом Луны — мизерная плата за многолетнюю разработку, изготовление, испытания и запуск 12 пилотируемых (без пилота) космических кораблей. Единственная выгода от этой программы в том, что на базе 7К-Л1 был сделан еще один корабль с индексом 11Ф92, который заменял ЛОК при первых пусках Н1-ЛЗ. С ним пришлось иметь дело уже мне как ведущему конструктору по ЛЗ.

Программа облета Луны, утвержденная Хрущевым в 1964 году в угоду амбициям Челомея, была, по существу, второй попыткой открыть ему, а заодно и сыну генсека, дорогу в космос. В отличие от программы ЛЗ, которую Королев рассматривал как часть марсианского проекта, облетная программа Л1 была тупиковой. Она оказалась весьма трудоемкой и, хотя поручалась Челомею, нанесла ощутимый удар по марсианскому и лунному проектам Королева. И еще неизвестно, как бы она развивалась, если бы Хрущева не сменил Брежнев.

По двум другим кораблям из трех также была проведена огромная работа. ЛОК, как наиболее перспективный, прошел полный цикл запланированных испытаний в 1968-1974 годах и в штатном исполнении был подготовлен к ЛКИ. Он мог стать хорошим орбитальным буксиром и, располагая большими возможностями, заменить «Союзы». Слетал бы он и на Луну. Летом 1974 года приказом Глушко испытания были запрещены, производственные заделы уничтожены. Мне с трудом удалось «стащить» один корабль и передать его в родной авиационный институт.

Корабль 7К-ОК — «Союз» вместе с ракетой «Союз», созданные Королевым в середине 60-х, и их модификации летают четвертый десяток лет и являются сегодня единственным в мире надежным средством доставки экипажей на ОИСЗ.

Рис. 4. Космический корабль 11Ф92

В разгар работ по Л1 и ЛЗ, кроме трех вышеупомянутых, разрабатывались лунный посадочный корабль, беспилотные корабли Т1К и Т2К для опережающей летной отработки ЛОКа и ЛК на ОИСЗ, корабль 11Ф92 (рис. 4) на базе 7К-Л1 для замены ЛОКа при первых пусках H1. Их необходимо было спроектировать, изготовить, испытать. Всем этим должны были заниматься сотни наших лучших специалистов. Безусловно, такой дополнительный объем работ по лунным программам требовал огромного напряжения и тормозил главную — марсианскую.

Подготовка по программе экспедиции на Луну должна была начаться осенью 1967 года. Заинтересованными ведомствами было принято решение о составе соответствующей группы космонавтов. В развитие этого решения В.П. Мишин приказом от 18 августа 1967 года в группу подготовки от ЦКБЭМ включил С. Анохина, В. Бугрова, Г. Долгополова, В. Никитского, В. Пацаева и В. Яздовского. Был определен состав группы ЛЗ и в ЦПК. По поручению С. Анохина я составил обширную программу подготовки, но не помню, чтобы ее утвердили.

Зимой проектанты ОКБ провели для военных и гражданских две ознакомительные лекции по лунным кораблям. На этом совместные занятия закончились — тренажеров не было, конструкторская документация только выпускалась, не говоря уж про эксплуатационную, а главное — все космонавты уже были записаны в экипажи и в дублеры на корабли 7К-ОК и 7К-Л1. Иногда вновь поднимался вопрос о составе группы (но не экипажей) ЛЗ, появлялись новые фамилии, но все это было формальностью, никакой реальной подготовки, кроме физкультуры, не проводилось.

По стечению обстоятельств из всей нашей компании я оказался единственным, кто был задействован в отработке действий космонавта по программе ЛЗ. Но должен подчеркнуть, что это была не подготовка космонавта к высадке на Луну, а отработка конструкции лунных кораблей с его участием. Конструкторы охотно принимали мое участие в испытаниях и как проектанта, и как космонавта, рассчитывая получить ценные замечания.

Рис. 1. В. Бугров отрабатывает выход космонавта на поверхность Луны на макете лунного корабля

В 1967-1968 годах были проведены: оценка удобства внутренней компоновки и интерьеров обитаемых отсеков кораблей ЛОК и Л К; удобства компоновки всех рабочих мест; отработка действий космонавта в ЛК после посадки, при выходе из корабля по трапу на поверхность Луны, при выполнении программы на ее поверхности. Все это проводилось на полу цеха 439 ЗЭМа (рис. 1).В этот же цикл была включена проверка удобства ручного инструмента и научного оборудования, а также выполнение действий при возвращении на корабль; отработка выхода космонавта из одного корабля и переход в другой в невесомости в скафандре — на летающей лаборатории Ту-104; проверка возможностей скафандра на специальном стенде завода «Звезда», имитирующем лунную тяжесть.

Пришлось летать и на вертолете Ми-4, но с иной целью, чем это делали в Летно-исследовательском институте А. Леонов и В. Шаталов в 1966 году. Они отрабатывали посадку вертолета, снижающегося в режиме авторотации. Довольно опасное упражнение, которого в общей программе не было. Видимо, это частная программа ЦПК. Отработка посадки предполагалась на специальных тренажерах, а их в то время еще не было. В проектных подразделениях существовало мнение, что перед пилотируемым полетом район посадки тщательно обследуют автоматы, чтобы исключить препятствия, которые не сможет преодолеть лунный корабль. А высадка человека будет разрешена только после успешной автоматической посадки и взлета беспилотного корабля. Цель же наших полетов на вертолете — проверка возможности достоверного визуального определения высоты снижения над местностью, где отсутствуют привычные для глаза земные ориентиры. Как выяснилось, трава и песок в Капотне, где проводились полеты, достаточно хорошие ориентиры, а вот при их отсутствии ошибка в оценке высоты может быть в два раза и более.

По мере того как становилось ясно, что обогнать американцев в высадке на Луну не удастся, интерес к группе ЛЗ начал пропадать. Еще некоторое время в этот список дописывались и вычеркивались фамилии, но не более того. Экипажи на ЛЗ не назначались, и подготовка не проводилась. После двух неудачных запусков ракеты H1 в 1969 году перспективы по экспедиции на Луну стали туманными, подготовка в лунной группе потеряла смысл и практически прекратилась. Все космонавты были заняты подготовкой по другим программам.

По программе облета Луны конкретные экипажи проходили интенсивную подготовку. Выезжали даже в Сомали для визуального изучения созвездия «Южный крест» и других особенностей небосвода южного полушария, которые нельзя наблюдать в Москве. Экипажи уже были готовы, а необходимой надежной техники все еще не было.

А. Леонов, проходивший подготовку в составе первого экипажа корабля 7К-Л1 вместе с О. Макаровым, часто рассказывал впоследствии, как группа космонавтов, отчаявшись от бесплодных ожиданий, обратилась с письмом в ЦК КПСС с просьбой разрешить полет на не доведенном до нужного уровня надежности корабле 7К-Л1, а попросту говоря, «рискнуть». И тут же он высказывает серьезные упреки главному конструктору В.П. Мишину, который не поддержал благородный порыв космонавтов пойти на риск во славу Родины, якобы не желая брать на себя ответственность за последствия возможных неудач.

Однако проблема была, разумеется, не в боязни Мишина взять на себя ответственность — он делал это всякий раз, подписывая заключение о готовности всего комплекса к полету, и даже не в том, что он лучше космонавтов понимал фактические шансы на успех. Просто последние неудачные пуски челомеевской ракеты-носителя «Протон» заставили руководство всерьез задуматься о судьбе экипажа в случае аварии. Даже если система аварийного спасения уведет отсек с экипажем в безопасную зону, его и там может настичь ядовитое облако крайне агрессивных компонентов топлива, применяемых Челомеем и Глушко на «Протоне» (от них в свое время отказался Королев на H1, поссорившись из-за этого с Глушко). Сформировалось мнение, что нельзя доверять жизнь экипажа этому ненадежному носителю. С тех пор «Протон», как известно, не выводит на орбиту пилотируемые корабли.

Отсюда и появился двухпусковый вариант, ставший основным, — с подсадкой экипажа. Ракета «Протон» выводила на орбиту беспилотный облетный корабль 7К-Л1 с разгонным блоком «Д», а экипаж доставлялся кораблем 7К-ОК. Он должен был пересесть в 7К-Л1 после стыковки. Но тут возникала новая проблема. Как экипаж, выйдя в скафандрах из 7К-ОК через его бытовой отсек, служивший шлюзом, переместится к кораблю 7К-Л1, на котором бытового отсека не было, и войдет непосредственно в его спускаемый аппарат? Таких действий прежде на орбите не выполняли. Мишин поручил нам экспериментально подтвердить возможность такой операции в невесомости на летающей лаборатории Ту-104.

Вместе с будущим космонавтом В. Аксеновым, отвечавшим в отделе Анохина за все испытания наших изделий в ЛИИ, мы написали программу. Вскоре в салоне самолета был смонтирован фрагмент двух состыкованных кораблей — бытовой отсек 7К-ОК и спускаемый аппарат 7К-Л1 с имитацией их внутренних интерьеров, поручни для перехода. Мы выехали в институт и приступили к работе. После шести полетов было установлено: первый космонавт с некоторыми трудностями занимает свое место в СА, второй (в моем исполнении) помещался уже с большим трудом. Лишь на 5-6-м полетах удалось установить некоторую нестабильную последовательность движений, позволяющую при значительных усилиях размещение второго космонавта в СА.

На Совете главных конструкторов, собравшемся, чтобы рассмотреть результаты наших испытаний и принять решение о возможности осуществления такого варианта облета, после небольшой полемики главный конструктор скафандров Г.И. Северин объявил, что не подпишет заключение на применение скафандра в таких условиях. Во-первых, Бугров залез, но не уверен, что залезут другие, и, во-вторых, после каждого полета у него на затылке гермошлема оставались вмятины глубиной 1,5 см. И напомнил собравшимся случай с парашютистом Долговым, который, выполняя прыжок с высоты 20 км, погиб при спуске, повредив гермошлем непосредственно перед прыжком. Я, как исполнитель операции, был с ним согласен. Мне поручили подтвердить возможность перехода — я подтвердил, но сделал это любой ценой. И вмятины действительно были. Я не стал выступать. Промолчали и Анохин с Аксеновым.

Мишин, поддерживавший эту схему, не получив от нас подтверждения ее надежности, должен был прислушаться к мнению Северина. Ни у кого не возникало мысли заподозрить Северина в перестраховке — он был человеком далеко не робкого десятка (в прошлом чемпион страны по горнолыжному спорту). Мишин, видимо, уже приняв решение, скорее всего для порядка, спросил и мое мнение. Я сказал, что мы ставили перед собой задачу определить стабильную последовательность простых движений, которые мог бы надежно выполнить любой космонавт, и которая гарантирует вход в СА. К сожалению, сделать этого не удалось. На этом совещание закончилось, и на советской программе облета Луны фактически была поставлена точка. Именно так она и завершилась на самом деле.

После закрытия проекта облета Луны на Л1, автономные полеты кораблей «Союз» не компенсировали досады от лунных успехов американцев. Полный провал бредовой идеи 1964 года заменить марсианскую экспедицию лунной и во что бы то ни стало обогнать США стал очевидным.

Высшее руководство обеими руками ухватилось за идею запуска долговременных орбитальных станций (ДОС). Они не решали новых технических или научных задач, но могли отвлечь общественное мнение и руководство страны от ощущения провала.

Рис. 2. Космонавты отряда РКК «Энергия» на юбилейной встрече 23 мая 2006 года. В центре (пятый слева) президент РКК Н.Н. Севастьянов.

Космонавтов в ЦПК переориентировали на эту программу. Новых наборов до 1972 года не было. Реальные полеты на орбитальные станции начались в 1975 году и продолжаются почти 30 лет. 23 мая 2006 года отряд космонавтов РКК «Энергия» отметил свой 40-летний юбилей (рис. 2). О конкретных экспериментах, которые выполняли космонавты нашего отряда в этих полетах, рассказано немало. Вписано много славных страниц в историю космонавтики, но ностальгия по первым задачам отряда иногда высказывается весьма определенно. Ветеран отряда Георгий Гречко в № 4 журнала «Российский космос» за 2006 год пишет: «Мой опыт работы на одномодульных станциях Салют-4, Салют-6 и Салют-7 показал, что их КПД составляет всего несколько процентов — как у паровоза <…> КПД «Мира» составлял около 1%, то есть даже меньше, чем у «Салютов». <…> Еще в 1978 году, сразу после окончания своего рекордного полета на «Салюте-6», я доложил генеральному конструктору В.П. Глушко, и в отчете написал, и в Америке, куда нас приглашали, говорил, что постоянно действующие пилотируемые орбитальные станции — это тупиковый путь в космонавтике <…> А что делать теперь? Мы вписали в историю космонавтики тупиковое ответвление — многомодульные постоянно действующие орбитальные станции. Настало время вернуться на магистральное направление, которое наметили еще в 60-е годы прошлого века Королев и фон Браун, — пилотируемый полет и высадка на Марс».

Если бы проект марсианской экспедиции, уже реализуемый Королевым, Тихонравовым, Мишиным, не был торпедирован соперниками и соратниками Королева, у гражданских и военных космонавтов была бы настоящая работа на околоземных и межпланетных трассах на все времена. Наши конструкторы 45 лет назад ясно представляли себе эту красивую перспективу и практически воплощали ее в жизнь. После них уже 30 лет об этом, к сожалению, только мечтают и говорят.

Стиральная машина – бытовой прибор, без которого не обойтись ни одной хозяйке, поэтому если он скоропостижно сломался, то следует сразу же вбить в Яндекс: “ремонт стиральных машин на дому москва” и посетить сайт www.brbt.ru, специалисты которого в самые кратчайшие сроки и по разумной цене реанимируют вашего самого верного и необходимого помощника по домашнему хозяйству!

В.П. Мишин, став преемником СП. Королева, проявил настойчивость и решительность при создании отряда гражданских космонавтов, которые должны были стать покорителями Марса. На основании приказа министра общего машиностроения от 15 марта 1966 года, он образовал мандатную комиссию под председательством М.К. Тихонравова для формирования отряда космонавтов в ОКБ-1.

23 мая 1966 года по результатам весенней повторной медицинской комиссии в ИМБП и мандатной комиссии Мишин издал приказ по предприятию № 43: «О включении в состав группы космонавтов-испытателей летно-методического отдела № 731 (бывший отдел № 90) инженеров ЦКБЭМ (бывшего ОКБ-1) для участия в испытаниях нового корабля «Союз» и лунных кораблей Л1 и ЛЗ». Как видим, в этой формулировке не упомянут межпланетный полет, для реализации которого и задумывался гражданский отряд. В той обстановке наверху, кроме слова «Луна», слышать ничего не хотели, и я могу себе представить, что сказали бы Мишину, если бы он написал, что формирует отряд космонавтов для полета на Марс.

Впоследствии он вспоминал, что не ожидал от военных столь негативного отношения. Оно исходило от помощника главкома ВВС по космосу генерала Н.П. Каманина, который, очевидно, не зная истинного назначения отряда, видел в нем серьезную угрозу монополии на «производство» космонавтов.

В состав группы космонавтов-испытателей были включены: С. Анохин, В. Бугров, В. Волков, Г. Гречко, Г. Долгополов, А. Елисеев, В. Кубасов и О. Макаров. Эти инженеры составили первый набор отряда космонавтов ЦКБЭМ. Четверо из них являлись сотрудниками проектного отдела Тихонравова. Начальником 731-го отдела был назначен С. Анохин.

Инициатива Мишина была закреплена решением Военно-промышленной комиссии от 17 июня 1966 года № 144, которое фактически узаконило создание в стране первого гражданского отряда космонавтов. В сборочном цехе завода ЦКБЭМ состоялась встреча членов отряда с первым заместителем председателя Совмина СССР и секретарем ЦК КПСС по оборонным вопросам Д.Ф. Устиновым и министром общего машиностроения С.А. Афанасьевым. Анохин представил им персонально каждого члена отряда.

Рис. 1. На парашютных прыжках на аэродроме г. Серпухова. 1966 г.

Справа налево: С.Анохин, В. Волков, В. Бугров, А. Елисеев, Г. Гречко, В. Кубасов, Г. Долгополов, О. Макаров.

Поселили нас в нашем профилактории, расположенном в лесу рядом с предприятием, и мы начали подготовку по утвержденной программе. Она предусматривала общефизическую и специальную подготовку, медицинские обследования, лекции по кораблю «Союз», парашютные прыжки в аэроклубе Серпухова (рис. 1), полеты на самолете МиГ-15 и на летающей лаборатории Ту-104 в Летно-исследовательском институте на невесомость, воднолыжный спорт, испытания в барокамере, на центрифуге, а также решение задач, стоявших перед отделом. Организацией занятий занимались заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза Л.М. Кувшинов и заместитель начальника отдела, бывший летчик А.И. Лобанов. Опекал наш отряд заместитель Королева, его давний друг по планерам, в прошлом прекрасный авиаконструктор П.В. Цыбин.

В августе 1966 года вся группа совместно с космонавтами ЦПК участвовала в морских испытаниях на макете спускаемого аппарата на базе ВВС в Феодосии. Поскольку на конец года планировался запуск двух пилотируемых кораблей «Союз» с участием двух военных и двух гражданских космонавтов, то 31 августа группа ЦКБЭМ была представлена генералу Н.П. Каманину. А.И. Лобанов по поручению руководства ЦКБЭМ назвал кандидатов в первый экипаж (в основной и дублирующий составы). Это были А. Елисеев, В. Кубасов, В. Бугров и Г. Гречко. От Каманина вся группа была направлена для прохождения трехдневного обследования в ЦВНИАГ. После обследования предполагалось названных кандидатов в экипажи отправить на предполетную подготовку в ЦПК. Однако при обследовании Анохина, Бугрова, Долгополова и Макарова для проведения дополнительных анализов задержали на 40 дней. Гречко, Елисеев и Кубасов успешно прошли обследование и были направлены в ЦПК. Вместо меня в ЦПК был направлен Волков, также преодолевший медкомиссию.

Эта задержка определялась не состоянием нашего здоровья, а была следствием крайне негативного отношения генерала Н.П. Каманина к участию в полетах гражданских лиц. В дальнейшем завышенные медицинские требования были снижены, и все 8 человек первого набора, по мнению самих врачей, могли быть допущены к полетам. Но тогда эта заминка существенно повлияла на ход событий. После того как Г. Гречко сломал ногу на первых парашютных прыжках и был отстранен от дальнейшей подготовки, гражданский экипаж остался без дублера. Это позволило военным тут же заменить двух гражданских членов экипажей на одного и ввести третьего военного.

Залог неприступности вашего дома – это, конечно же, крепкий забор! Поэтому я настоятельно рекомендую Вам прямо сейчас вбить в поисковую строку Яндекса запрос: “заборы Ростов”, который определенно точно приведет Вас на сайт www.zabor61.ru. Специалисты сайта в кротчайшие сроки изготовят для Вас качественный железобетонный забор, который прослужит Вам верой и правдой долгие годы.

Правильность выбора принятой схемы экспедиции на Марс с применением ЖРД и аэродинамического торможения должны были подтвердить новые весовые характеристики межпланетного комплекса. Параллельно с анализом компоновочных схем и определением конструктивного облика ТМК было проведено большое количество расчетов по определению характеристик всех его бортовых систем (рис. 1).

Рис. 1. Расчеты характеристик систем ТМК

Рис. 2. Весовые сводки ТМК и посадочного комплекса

Рис. 3. Весовая сводка МПКК

Это позволило провести ревизию весовых сводок всех 24 систем межпланетного и 22 систем посадочного комплексов (рис. 2). В результате определены весовые характеристики в варианте с аэродинамическим торможением (рис. 3). Масса комплекса составила 83,1 т, в том числе: ТМК — 16,8 т, посадочный комплекс — 30 т, разгонный блок — 36,3 т. Затраты веса на обеспечение аэродинамического торможения, включая вес защитного тормозного экрана, составляли по предварительным расчетам примерно 20% (около 20 т) от тормозимого веса, в то время, как вес ракетного блока мог достичь 200% (около 180 т).

Рис. 4. Сравнительные весовые характеристики

Иными словами, большая часть полезного груза, выводимого на ОИСЗ при запусках ракеты H1, приходилась на топливо (около 450 т), необходимое для доставки к Марсу тормозного блока. Сравнительные весовые характеристики двух вариантов — с аэродинамическим торможением и с тормозным блоком — представлены на рис. 4. Так, масса ракетного комплекса для разгона с ОИСЗ к Марсу для обоих вариантов составляет, соответственно, 211 т и 655 т, а масса всего комплекса на ОИСЗ перед стартом — 378 т и 1141 т.

При использовании схемы с аэродинамическим торможением появлялась перспектива существенно снизить общее потребное количество ракет H1. Так, для формирования на околоземной орбите комплекса массой порядка 1200 тонн необходимо 14-15 носителей H1 и время для сборки 3-4 года, что не позволяет относиться к этому варианту серьезно. Если же исключить из схемы тормозной блок и заменить его на тормозные аэродинамические устройства, то ракет может понадобиться всего пять, а время сборки сократится до 1 года. Такой проект имеет право на дальнейшее развитие в качестве основного варианта экспедиции.

В дальнейшем, увеличивая грузоподъемность ракеты H1 до 95 тонн, улучшая весовые характеристики систем межпланетного и посадочного комплексов и снижая вес тормозных устройств за счет их объединения с конструкцией ТМК и ПК, можно было сократить стартовый вес до 350 тонн, а количество ракет до четырех и даже трех. В этом случае вариант полета на Марс на ЖРД, с учетом перспективных возможностей H1 выводить на орбиту до 240 тонн, во всех отношениях был весьма перспективным.

Таким образом, проведенные в отделе Тихонравова в 1960-1964 годах проектные проработки по марсианской экспедиции полностью подтвердили правильность принятого Королевым в июле 1962 года решения ориентироваться на жидкостные ракетные двигатели вместо ЭРДУ. Это избавляло от проблем, связанных с созданием ЭРДУ, которые не решены до сих пор, а с учетом аэродинамического торможения обеспечивало удовлетворительное решение весовых проблем и вселяло твердую уверенность в возможности осуществления пилотируемого полета на Марс до конца 70-х годов.

Для корректной оценки роли мелкого КМ в воздействии среды на КО нужно прежде всего избавиться от порочного убеждения, что, якобы, только крупные КО представляют действительно серьезную угрозу для действующих КА, а мелкий км их только поцарапает. Во-первых, если крупный КО способен полностью разрушить КА, то мелкий км может вывести из строя его важные внешние устройства, узлы и блоки КА. Во-вторых, мелкая частица при столкновении с КА с относительной скоростью 14…15 км/с и более может нанести ему ущерб более ощутимый, чем крупный осколок, столкнувшийся при малой относительной скорости. В-третьих, у КА есть крайне уязвимые места, как, например, оптика, солнечные панели и т. п., для которых даже царапина обернется ощутимым повреждением.

Результат удара сантиметровой алюминиевой сферы в 0,5-сантиметровую оболочку КА на скорости 10 км/с — типичный пример повреждения от КМ. По данным американских исследователей [Orbital___, 1995], такой удар может полностью расплавить или, по крайней мере, частично испарить саму ударившую частицу и сделать пробоину в стенке КА с входным отверстием диаметром 3,3 см и выходным — 2,7 см. Сила удара, вызванная расширяющимся расплавом частицы КМ и материалом стенки, распространяясь на компоненты КА, расположенные в 2,5 см позади пробитой стенки, может превысить допустимую нагрузку для большинства материалов структур КА. В 15 см позади стенки она будет все еще близка к предельной нагрузке, допустимой для обычно используемых алюминиевых сплавов.

Удары мелкого КМ в хрупких материалах создают трещины, распространяющиеся далеко за пределы кратеров и пробоин. Они могут приводить к локальным образованиям плазмы, которая может вызывать разряды и другие нарушения в электронном оборудовании, солнечных панелях. Повреждения от ударов КМ зачастую сочетаются с другими видами воздействий внешней агрессивной среды (атомарный кислород, ультрафиолетовое излучение) и вызывать в итоге большие повреждения, чем сумма индивидуальных повреждений от каждого фактора в отдельности — супераддитивная функция композиции.

Пробоина в смотровом окне шаттла STS-007, полученная в результате столкновения с космическим мусором весом 8 грамм

И очень мелкие частицы способны вызвать серьезные повреждения. Например, частица диаметром 0,75 мм, ударяющаяся в 0,5-сантиметровое алюминиевое внешнее покрытие двигателя ориентации солнечных панелей, приведет к образованию осколков внутренней стенки покрытия и повредит двигатель. Частица диаметром 1 мм на относительной скорости 10 км/с может пробить радиатор с тонкостенными трубами охлаждения, какие используются в космических реакторах. Если в контуре охлаждения не предусмотрено автоматическое перекрытие или «отсечка» пробитых труб, может произойти утечка охладителя.

Даже если удары мелкого КМ не вызывают серьезных структурных повреждений, создаваемые ими сколы, кратеры, пробоины, царапины, мелкие трещины приводят к постепенной деградации поверхности КА, ослабляя ее и делая более уязвимой для воздействия агрессивной внешней среды.

Не удивительно, что основное внимание исследователей обращено именно на мелкий КМ. Этим объясняется и большой объем соответствующих публикаций. Мелкие частицы сталкиваются с подобными себе и крупными гораздо чаще, чем крупные КО между собой. При этом генерируются обширные потоки мелких частиц, часть которых покидает окрестности Земли, но большинство после недолговременной концентрации в области столкновения остается на долго живущих высокоэллиптических орбитах. Это подтверждается и измерениями c LDEF. Тыльная поверхность этого КА испытала столкновения с малоразмерным км, следы которых можно объяснить только высокой эллиптичностью орбит оставивших их частиц [Kessler, 1992]. Многие из этих частиц — чешуйки отслоившейся краски. в то же время, во многих кратерах обнаружены окись алюминия, медь, серебро, никель, нержавеющая сталь, которые могли быть оставлены фрагментами конструкционных и других компонент неизвестных КА [Horz, 1992]. Эксперимент с LDEF подтвердил наличие долгоживущих потоков мелкого КМ, происхождение которых можно объяснить их точечным источником — столкновением или взрывом КО [Mulholland et al., 1991].

Ремонт космического телескопа «Хаббл», который подвергся атаке космического мусора

Вероятность столкновения с частицами диаметром не более 1 мм практически равна единице. Поверхности КА Eureca, LDEF, Solar Max, PALAPA и др., возвращенных на Землю после нескольких лет пребывания в космосе, оказались испещренными множеством изъянов, оставленных частицами км. По данным NASA на март 1997 г., в течение последних 16 месяцев эксплуатации шаттлов КМ настолько серьезно повредил их иллюминаторы, что 18 окон пришлось заменить, а каждое стоило тогда более 50 тысяч долларов. В среднем после двух полетов у шаттла приходится заменять иллюминаторы. Наиболее уязвимыми оказались солнечные панели. На некоторых аппаратах они уже через 3 месяца полета оказывались выведенными из строя. Повреждение обшивки КА, иллюминаторов, солнечных батарей, антенн, топливных и газовых баллонов, других навесных элементов если и не выводит их из строя, то, во всяком случае, сокращает срок службы.

Из-за трудностей обнаружения КО размером меньше 1 см на ГСО и даже регистрации самих разрушений, порождающих малые осколки, статистика и характеристики столкновений на ГСО и их последствия плохо изучены. Измерительные данные об объектах на ГСО (в отличие от НОКО) мы получаем лишь эпизодически.

Единственно, что известно наверняка, столкновения на ГСО в среднем менее опасны и повреждения от них не так катастрофичны, как в низкоорбитальной области. Тем не менее, необходимо лучше понимать истинное состояние среды на ГСО, особенно характеристики потоков средне- и малоразмерного КМ, так как на этих орбитах работают наиболее дорогостоящие КА. ГСО — крайне ограниченный по емкости, ценный ресурс для размещения там новых аппаратов, а время существования КО на ГСО — десятки, сотни тысяч и миллионы лет.

Белым пятном в наших представлениях о мелком КМ считаются источники его образования. Характеристики его популяции сильно зависят от времени и долгосрочного прогноза эволюции.

Расшифровку всех приведенных в статье условных сокращений смотреть здесь: «Исследование ближнего космоса: условные сокращения».

Хотите отправиться в кругосветное путешествие? Тогда Вам просто необходимо выучить самый распространенный язык на нашей планете – английский. Курсы английского языка в киеве помогут Вам в этом, и уже после нескольких занятий Вы сможете бегло разговаривать на английском.
Для того чтобы записаться на курсы посетите сайт americanenglish.ua.

МКС за время своего существования породила множество сопутствующего КМ, из которого около 70 фрагментов было каталогизировано. Это и потерянные камеры, стаканы, сумка с инструментами, а 117 также намеренно выброшенное за ненадобностью оборудование и другие предметы — в среднем 10 объектов в год. Это не считая более мелкого КМ. К счастью, он существовал на орбите не более 15 месяцев [Aksenov et al., 2010; Johnson, 2009].

Американские шаттлы, находясь на орбите, совершили до 2008 г., по крайней мере, восемь раз маневр уклонения от столкновения [Ailor, 2008]. Причем в конце ноября 1991 г., когда на угрозы со стороны КМ практически не обращали внимания, шаттл миссии STS-44 настолько приблизился к опасному коридору полета советской отработавшей ступени РН, что был вынужден совершить маневр уклонения, запустив сразу два маневровых двигателя на 7 с.

Шаттлы неоднократно подвергались ударам частиц размером более 1 мм. В первых 33 полетах они получали повреждения черепичного покрытия снизу. Несколько термозащитных иллюминаторов пришлось заменить из-за повреждений. В 1983 г. во время миссии STS-7 удар всего лишь кусочка краски размером 0,2 мм при относительной скорости 3…6 км/с привел к образованию 4-мм кратера в иллюминаторе корабля, и его также пришлось заменить.

При осмотре иллюминатора № 6 миссии STS-50 был обнаружен кратер диаметром 1 мм от удара частицы размером 100.150 мкм (рис. 22). Химический и спектральный анализ показал, что этот след оставил продукт работы твердотопливного двигателя состава Al₂O₃ [Jackson, Bernhard, 1997].

Рис. 22. кратер на иллюминаторе шаттла миссии STS-50 от удара частицы, выброшенной из сопла твердотопливного двигателя

В июне 1999 г. шаттл «Дискавери» (миссия STS-96) осуществил первую стыковку с МКС. Послеполетная инспекция выявила множество повреждений, 64 из которых были исследованы очень тщательно специальными методами (рис. 23). Размер кратеров колебался от 0,125 до 4,0 мм. На иллюминаторе командного отсека выявлено 50 повреждений. Материал КМ, вызвавшего эти повреждения, включал кусочки краски (50 %), алюминий (40 %) и нержавеющую сталь (10 %). На панелях радиатора и гибком изоляционном поверхностном слое обнаружено 12 следов от ударов КМ и метеороидов. В кратерах обнаружены частицы краски и алюминия [Kerr, 2000].

Рис. 23. Повреждение на иллюминаторе кабины шаттла миссии STS-97 от удара частицы из нержавеющей стали [ISS Space…, 2001]

Послеполетное обследование шаттла «Дискавери» (миссия STS-114) выявило 41 след от ударов микрометеороидов или КМ. 14 ударов пришлись на лобовые иллюминаторы модуля экипажа. Повреждено пять окон из восьми. Самый крупный кратер обнаружен на окне № 4. Его размер — 6,6×5,8 мм. Он был вызван ударом частицы диаметром 0,22 мм. Окно пришлось заменить.

Радиаторы дверей отсека полезного груза выдержали 19 ударов КМ. Один из ударов вызвал перфорацию в лицевом щите диаметром 0,61 мм.

Размер частицы, виновной в этом, оценен в 0,4 мм. На внешнем покрытии двери обнаружено повреждение размером 5,8×4,5 мм [Hyde et al., 2006].

Рис. 24. Пробоина и трещина на панели радиатора шаттла миссии STS-115

После возвращения из полета шаттла STS-115 в космическом центре Кеннеди при обследовании правого борта была обнаружена крупная пробоина на 4-й панели радиатора двери грузового отсека [Hyde et al., 2007]. Диаметр пробоины — 2,74 мм. Рядом с пробоиной — трещина длиной 6,8 мм (рис. 24). Надо отметить, что после каждого возвращения шаттлов НАСА проводила тщательный лабораторный анализ повреждений, полученных от ударов КМ [Hyde et al., 2010].

Рис. 25. Повреждение панели радиатора шаттла «Эндевор» миссии STS-118 к МКС

Рис. 26. Повреждение термозащитного одеяла под панелью радиатора

В августе 2007 г. во время полета шаттла «Эндевор» миссии STS-118 к МКС были пробиты насквозь задняя левосторонняя панель радиатора системы охлаждения. Толщина панели радиатора составляла 12,7 мм.

Размер входного отверстия от удара — 7,4×5,3 мм (рис. 25). Ударившийся КО разрушился при ударе, его осколки нанесли множественные повреждения вокруг основного отверстия. Пробившие панель частицы повредили затем и термозащитное одеяло (рис. 26). Послеполетный анализ показал, что столкнувшийся с шаттлом элемент КМ состоял из титанового сплава со следами цинка и имел размер от 1,5 до 2 мм [Lear et al., 2008].

В ноябре 2008 г. во время полета шаттла «Эндевор» миссии STS-126 к МКС от удара частицы КМ на иллюминаторе образовался кратер размером 12,4×10,3 мм глубиной 0,63 мм. Это был наибольший кратер из всех, обнаруженных на иллюминаторах шаттлов (рис. 27) [Herrin et al., 2009].

Рис. 27. Крупный кратер на иллюминаторе шаттла «Эндевор» миссии STS-126

В результате послеполетной инспекции шаттла «Дискавери» STS-128 было обнаружено 14 следов ударов на иллюминаторах кабины команды, 16 на переднем срезе крыла и носовой поверхности, 21 на панели радиаторов контура охлаждения. Среди них был кратер, представляющий особый интерес. Он оказался не самым крупным, но находился в стратегически важной точке — на алюминиевой защитной пластине, непосредственно прикрывающей трубы контура охлаждения электронного оборудования. Если бы не эта пластина, была бы пробита труба и произошла утечка фреона. В этом случае шаттл должен был приземлиться в течение 24 ч. Кстати, последующее моделирование подтвердило, что без защитной пластины контур охлаждения был бы пробит. [Christiansen et al., 1993; Orbital., 2010] (рис. 28, 29). Подробно история повреждений поверхности шаттлов с 1992 по 2000 г. изложена в [Hyde et al., 2000].

Есть и военные аспекты последствий техногенной засоренности ОКП. Во-первых, в результате столкновений с КМ КА военного ведомства уже несут ощутимый ущерб, как это было с очень дорогим экспериментальным кА минобороны Франции CERISE в 1996 г. Довольно часто происходят сбои в работе военных спутников, которые операторы затрудняются объяснить. В конце концов, большинство экспертов склоняется к версии столкновения с КМ.

Во-вторых, незарегистрированное (недоказанное, «неофициальное») столкновение военного КА с элементом КМ, приведшее к внезапному прекращению его функционирования или выходу из строя хотя бы части его аппаратуры, может быть воспринято как нападение и спровоцировать военный конфликт со всеми вытекающими последствиями.

Рис. 28. Кратер от удара КМ в защитную пластину контура охлаждения

Рис. 29. 4-миллиметровый кратер от удара кусочка краски 0,2 мм в иллюминатор шаттла

В-третьих, с военной точки зрения, популяция КМ представляет собой мощную неуправляемую орбитальную группировку, которая представляет значительную опасность для функционирования не только национальных и зарубежных космических аппаратов, но и наземных объектов военного назначения.

Расшифровку всех приведенных в статье условных сокращений смотреть здесь: «Исследование ближнего космоса: условные сокращения».

Хобби с гадким послевкусием прославило молодого начинающего художника Ани Кея (Ani K), рисующего посредственные картины при помощи своего языка. Нет, он не зажимает кисть между языком и зубами, а макает свой речевой орган в краски и выводит им на холсте витиеватые каракули.

Звучит глупо, но процесс написания картин выгляди очень забавно!
Читать дальше>>

Давно мечтаете иммигрировать в Северную Америку, тогда настоятельно рекомендую Вам организовать поиск людей в канаде, которые могут оказаться вашими родственниками. Сделать это можно, не отходя от своего компьютера, посетив сайт toronto.com.ua.

В России мистицизм распространяют главным образом различные религиозные организации, которые являются противниками научного знания.

Крайние формы мистицизма в России, часто приводящие верующих к тяжелым психическим заболеваниям, насаждают секты «свидетелей Иеговы», адвентистов-реформистов и «христиан веры евангельской» — пятидесятников-трясунов. Выше уже говорилось, что во время молитвенных собраний многие сектанты испытывают болезненную экзальтацию и легко становятся жертвами внушений проповедника. На воображение истеричных людей оказывают пагубное влияние бредовые вымыслы о страшном суде, втором пришествии и другие мистические фантазии.

Православная церковь также распространяет мистические представления о природе и обществе. Православное духовенство утверждает, что догматы христианской веры «относятся к области сверхъестественного»*, проповедует, что «кроме видимого мира, есть мир невидимый»**, «дьявол везде коварством своим окружает нас»***,
«христианин может коснуться Святого духа в богослужении, таинствах»****. В рукописи «Наука и религиозное миропонимание»*****, написанной в 1955 г. неким А. А. Ламишиным в качестве пособия для учащихся духовных семинарий, содержатся призывы заменить научное знание мистикой. Автор считает, что наука не может дать золотого ключа к тайнам мира, что только мистическое познание открывает высшие истины.

—————————————————————————————————————-

*Журнал Московской патриархии, 1956, № 5, стр. 66.

**Там же, 1957, № 9, стр. 21.

***Там же, № 5, стр. 53.

****Там же, 1947, № 5, стр. 35.

*****Музей истории религии и атеизма, Рукописный отдел, Кол. on. I, д. 197.

—————————————————————————————————————-

Некоторые деятели православной церкви рекомендуют «оживить интерес и любовь» к учению Григория Паламы (1296—1359) о молчальничестве. «Для достижения умной молитвы иси-хатсу, — пишет «Журнал Московской патриархии» о молчальнике, — советуется сидение, сдержанное вдыхание и выдыхание, устремление в одну точку очей»******.

Это какой-то йогизм на православной основе.

Духовенству приходится учитывать, что в результате социально-экономических изменений, произошедших в России, успешного развития пауки и общего роста уровня культуры большинство населения страны давно уже освободилось от религиозных предрассудков, научное мировоззрение все шире и прочнее укрепляется в народных массах. Поэтому, чтобы поддержать пошатнувшийся авторитет религии, расширить ее влияние на интеллигенцию, некоторые церковники готовы проповедовать мистические идеи под видом науки, не брезгуя при этом ссылками на «оккультные опыты», будто бы подтвердившие наличие загробного мира.

В этом отношении особенно характерна обширная рукопись «О духе, душе и теле»*******, написанная в 1955— 1957 гг. архиепископом Крымским и Симферопольским Лукой (в миру В. Ф. Войно-Ясенецкий).

Ревнители православия, переписывая рукопись архиепископа Луки, сопровождают ее таким отзывом: «Труд доктора медицинских наук архиепископа Луки разрешает вопрос о соотношении между телом, душой и духом в свете Священного Писания, преодолевает противоположность между идеализмом и материализмом». В действительности сочинение архиепископа Луки не разрешает никаких вопросов, а является всего лишь попыткой изложить в наукообразной форме иррационалистическую философию мистиков, модную в буржуазных странах, представляет собой пример обскурантистской критики «сатанинского разума».

Сочинение архиепископа отражает две тенденции в отношении современной религиозной идеологии к науке: с одной стороны, признавая ее великие достижения, попытаться их использовать для поддержания угасающей веры в бога, поставить науку на службу поповщине, а с другой стороны, подрывать доверие к ней, поносить ее как основу материализма и атеизма. Это характеризует отношение религиозных идеологов к современной науке, против которой они уже не могут бороться открыто. Понимая, что все ухищрения, направленные на согласование религиозных верований с научными знаниями, тщетны, архиепископ Лука сожалеет в своей рукописи, что «авторитетна только наука, хотя, — добавляет он, — ее аксиомы и гипотезы часто рушатся, как карточные домики»********.

Какое это старое, жалкое оружие против науки!

Смена научных гипотез, вытесняющих друг друга, не означает, что люди неспособны познать сущность вещей. Жизнь доказывает, что в ходе познания явлений природы, проверяемого опытом, практикой, развитие науки приближает людей к абсолютной истине, в то время как религиозные вымыслы о боге и дьяволе, об ангелах и чертях ни к какой истине не приближают.

Богослов Лука признает существование противоположности между религиозной верой, оспаривающей возможность познания мира и отрицающей достоверность человеческого знания, и подлинной наукой, исходящей из того, что мир и его законы познаваемы, и наши сведения о них, проверенные опытом и практикой, являются достоверными знаниями. «Представление о познании… которое дается нам Священным Писанием, — пишет Лука, — совершенно несовместимо с философской доктриной, утверждающей, что, всякая действительность познаваема и что доступна она лишь познавательной способности разума»*********. Что верно, то верно. Но опыт и практика давно показали, что истинна именно эта доктрина.

Развитие естествознания идет невиданными темпами, необычайно расширяется познание человеком природы, успешно исследуется мир микробов и вирусов, мир молекул, атомов и элементарных частиц, мир радиоволн и ультразвуков. Поэтому богословы вынуждены признать величайшие успехи современной науки, опровергающей библейскую картину мира. «Мы не имеем ни права, — восклицает архиепископ Лука, — ни побуждения к тому, чтобы возражать против весьма важных достижений современной физики»**********.

—————————————————————————————————————-

******Журнал Московской патриархии, 1959, № 12, стр. 35.

*******Музей истории религии и атеизма, Рукописный отдел, Кол. on. I, д. 80.

********Там же, л. 12.

*********Там же, л. 25

**********Там же, л. 5.

—————————————————————————————————————-

Другая проблема модели ГОСО связана с тем, что наряду с приближенными к реальности климатическими моделями необходимо использовать также приближенные к реальности экономические модели, что, однако, сложно сделать по целому ряду причин. Во-первых, практически невозможно решить задачу оптимизации при высоко комплексных единичных модулях. Во-вторых, как уже говорилось выше, на основе приближенных к реальности моделей глобального климата сложно описать развитие локального климата, что, однако, необходимо, поскольку ущерб наносится именно локальному климату. Наконец, приближенные к реальности экономические модели, в отличие от моделей климатических, в силу своей эмпирической привязанности к существующим структурам и текущим процессам действительны только для сравнительно небольшого временного периода, охватывающего в лучшем случае несколько десятилетий. Но так как временные шкалы климатических измерений простираются на многие десятки и даже сотни лет, применение приближенных к реальности экономических моделей оказывается нецелесообразным. Поэтому используются сильно упрощенные («агрегированные») модели, не учитывающие таких подробностей, как разветвленность и внутренние связи национальных экономик. Таким образом, модель «Глобальная окружающая среда и общество» может служить главным образом для демонстрации и объяснения фундаментальных структур, но на ее основе нельзя сформулировать конкретные требования и предложить конкретные решения.

в) Политика в области защиты климата: значение восприятия

Помимо методологической критики, изложенной в предыдущем разделе, против модели ГОСО существует ряд более принципиальных возражений, самое важное из которых связано с тем, что данная модель представляет социальную действительность исключительно с точки зрения экономических закономерностей и господствующих в экономике ценностей.

Еще один недостаток технократического подхода заключается в допущении, что наше общество и его ценностная система реагируют на «информацию» о релевантных, т. е. устойчивых и, соответственно, низкочастотных «сигналах об изменении климата» и в состоянии отделить эту релевантную информацию от «шума», т. е. постоянных, не зависящих от сигнала естественных колебаний климата и экстремальных явлений.

Нам такое положение вещей кажется маловероятным. Надежным свидетельством сложностей в обращении с климатическими процессами и явлениями служит тот факт, что сегодня абсолютно все необычные метеоусловия трактуются общественностью как доказательство изменения климата. Возвращение сильных морозов в Германию зимой 1996—1997 года, чрезвычайно сильные дожди на Гавайских островах в январе 1997 года, сильнейший снегопад, парализовавший жизнь канадских городов Виктории и Ванкувера в декабре 1996 года, наводнения и штормы в Калифорнии и Вашингтоне в январе 1997 года, ледяной шторм в канадских провинциях Квебек и Онтарио в начале 1998 года — все эти события интерпретировались представителями СМИ и отдельными учеными как убедительное свидетельство глобального изменения климата. Так, например, «Boston Globe» от 4-го октября 1997 года пишет: «Невиданные снежные бури на прошлой неделе — еще одно напоминание о том, что в последние годы мы стали свидетелями самой изменчивой и самой экстремальной погоды, которую когда-либо наблюдало человечество. Это верно и в отношении других регионов страны и мира, как можно заключить из серии ураганов и таяния снегов в северо-западной части Тихого океана в январе и из рекордно высокого уровня воды во время разлива реки Огайо в прошлом месяце. Эту нестабильность можно рассматривать как первое подтверждение повышения температуры воздуха и воды в океане, произошедшее за последние сто лет по причине сжигания ископаемого топлива».

Зимой 1996/97 г. в привычных к бурям северных землях Германии бурь как раз не было. Вместо этого всю зиму держалась необычно ровная погода, а недостаток осадков зимой привел к тому, что весна была засушливой, с высокой опасностью возникновения пожаров на полях. Странно, но в этом случае ни одному журналисту не пришло в голову обратиться к климатологам с вопросом, а не предвещает ли отсутствие бурь катастрофу. Капризы погоды — это нормально. В силу высокой естественной изменчивости крайне сложно определить, выходят ли аномальные метеоусловия по своей частоте или интенсивности за пределы нормы.

Также ошибочно полагать, что с помощью сильно упрощенных моделей социальной деятельности можно получить практические знания, позволяющие перевести требования климатической политики в простые схемы реагирования на изменяющиеся условия жизни на региональном, национальном или международном уровне.

Способность систем к обучению, инертность институтов, существующие и зарождающиеся специфические интересы многочисленных социально значимых групп (общественных движений, партий, международных организаций, экономических предприятий), нравственные и политические конфликты, уменьшение влияния крупных социальных институтов, непредсказуемые последствия внутренней динамики социального, политического и экономического развития — все это подводит нас к выводу о том, что такого рода модели, изначально разработанные для гораздо менее универсальных и комплексных контекстов, а именно для отдельных аспектов экономического действия, вряд ли могут лечь в основу реализуемых на практике рекомендаций к действию.

Мы предлагаем заменить модель ГОСО моделью ВОСО («Воспринимаемая окружающая среда и общество»), которая представлена в виде схемы на рисунке 3. Она отличается от модели ГОСО всего двумя дополнительными ячейками: это «эксперты», информирующие общественность о колебаниях климата и объясняющие их причины, и сама «общественная интерпретация», адаптирующая объяснения экспертов к культурно заданным когнитивным моделям общества.

Согласно модели ВОСО, наиболее вероятны следующие ситуации:

В случае постепенного, антропогенного или естественного изменения климата и подготовки общественности со стороны заслуживающих доверия инстанций сам по себе медленно зарождающийся сигнал почти или совершенно не воспринимается, однако независимые, но устойчивые экстремальные явления убеждают общественность в существовании этого медленного сигнала. Активная адаптационная или профилактическая политика возможна, вопрос о ее адекватности происходящему остается открытым.

В том случае, если происходит постепенное, антропогенное или естественное изменение климата, а общественность не ожидает этого изменения, имеет место пассивная адаптация к изменению без сознательного ознакомления с сутью происходящего. Аномальные и экстремальные эпизоды справедливо трактуются как естественные явления.

Если постепенного изменения климата не происходит, а общество его ждет, то при наступлении природного явления, совпадающего с этим ожиданием, оно будут воспринято как доказательство существования сигнала, а последующие меры будут определяться действующими в данный исторический момент нормами.

Если постепенного изменения климата не происходит, и общество его не ждет, то независимо от климатических экстремумов жизнь общества будет протекать по принципу «business as usuab».

Модель «Воспринимаемая окружающая среда и общество»

Рис. 3. BOCO-модель Ханса фон Шторха и Нико Штера

Чаще всего в истории, безусловно, встречается третья ситуация. Примером может служить английское общество в 1314-1317 годы. Эти годы были особенно неурожайными, в основном из-за постоянных дождей в летний период. Из-за последовавшего голода стали появляться различные болезни, что привело к резкому росту смертности и социальной напряженности. В предшествующие неурожаю годы церковь, пользовавшаяся в те времена особым доверием и влиянием, неустанно грозила своей пастве гневом божьим, пытаясь обратить ее на путь благочестия. Неблагоприятная погода, сгубившая урожай, была истолкована «экспертами» того времени как кара божья. Чтобы отвратить или смягчить дальнейшие наказания, церковь проводила своеобразную «климатическую политику»: архиепископ Кентерберийский настоял на том, чтобы по всей стране прошли покаянные богослужения и процессии, были принесены жертвы, чтобы люди давали милостыню, постились и молились. Результат вполне можно было назвать успешным, так как следующее лето уже не было дождливым, и урожайность нормализовалась (ср. Stehr, von Storch 1995).

Примером второй ситуации — «изменение без ожидания» — могут служить 1920-1930-е годы, когда «средняя по Земле» температура за несколько лет изменилась на 0,5 °С. Это изменение было описано учеными и соотнесено с антропогенным парниковым эффектом*. Однако оно не получило общественного резонанса, по всей видимости, из-за того, что гораздо более важными на тот момент казались другие события и конфликты, связанные с установлением нового политического порядка после окончания первой мировой войны, с мировым экономическим кризисом и формированием тоталитарных режимов.

————————————————————————————

*Kincer J. В. Is our climate changing? A study of long-term temperature trends // Monthly Weather Review.1933. Nr. 61. P. 251-259.

————————————————————————————

Найти ответы на все интересующие Вас вопросы по теме “регистрация ООО” Вы найдете на сайте www.mregistr.ru, предоставляющем наиболее полную и исчерпывающую информацию для людей, желающих организовать общество с ограниченной ответственностью.

Климат открывается человеку только в виде совокупности погодных явлений в месте его проживания, поэтому с точки зрения восприятия окружающей среды климат — это «типичная погода». Так, мы замечаем, что в какие-то годы лето было очень теплым и сухим, а в какие-то — дождливым, что время от времени случается сразу несколько сильных бурь, а в отдельные зимние периоды бурь не бывает вовсе. Не стоит путать понятие «типичная погода» с понятием «средняя погода»: первая определяется частотностью экстремальных явлений, последняя есть математический артефакт, не существующий в реальности.

Наш опыт наблюдения за типичной погодой служит основой для хозяйственной деятельности. Для некоторых поселенцев недавно открытых земель этот опыт был болезненным. Понаблюдав за погодой в течение первых нескольких лет, они сделали преждевременные выводы относительно последующих лет. Опыт такого рода ограничивается доступными для наблюдения частями населенной местности, а также часто используемыми судоходными путями. Восприятие климата в этом значении не выходит за рамки процессов и явлений у поверхности земли, таких как температура, ветер, осадки, солнечное сияние. Выражаясь научным языком, понятие климата сводится к пограничному слою атмосферы, как правило, в средних широтах.

Термометр, изобретенный около 1600 года Галилео Галилеем, и барометр, сконструированный в 1643 году Эванджелистой Торричелли, стали первыми техническими приборами для первого этапа, продлившегося вплоть до 20-х годов прошлого столетия. Это был период инструментальных метеонаблюдений, ограниченных земной поверхностью. Поистине революционные изменения в этих инструментальных наблюдениях начались в 1920-х годах с использования воздушного шара для измерения климатических переменных на различной высоте. В этом направлении климатология развивается до сих пор. Сегодня важным источником информации являются спутниковые измерения.

Еще несколько десятилетий назад климатология была дескриптивной дисциплиной, в задачи которой входило составление разного рода карт и таблиц. Выдающийся метеоролог конца Х1Х-начала XX века, профессор Венского университета Юлиус фон Ханн (1839-1921) в первом издании своего, долгое время считавшегося хрестоматийным справочника по климатологии¹ пишет: «Наука о климате … имеет своей задачей познакомить нас со средними состояниями атмосферы над различными областями земной поверхности».

В самосознании метеорологов прошлого века климатология понималась как один из аспектов географии. Метеорология — как раньше, так и теперь — есть нечто отличное от климатологии, поскольку метеорология занимается главным образом физикой процессов в атмосфере. Прогноз погоды — по общему мнению, основная задача метеорологов — долгое время составлялся при помощи довольно сомнительных, с современной точки зрения, методов (например, на основе классификации метеоусловий или выискивания схожих ситуаций в прошлом). Лишь с появлением ЭВМ в конце 1940-х годов метеорология обрела более прочный научный фундамент.

В основном повседневный опыт наблюдений связан с суточным и годовым ходом: утром, до восхода солнца холоднее всего, влажность воздуха максимальна, и происходит конденсация влаги. На рисунке 1 показан суточный ход погоды летом в Германии. Максимальная температура достигается около 14 часов, до 6.00 отмечается самая низкая температура. Разница температур около 5° в прибрежном регионе близ Варнемюнде гораздо меньше, чем в глубине материка в Потсдаме: там амплитуда дневных колебаний температуры — примерно 7 °С.

Годовая динамика температуры, т. е. увеличение или уменьшение теплоты воздуха, лежит в основе различения времен года. На рисунке 2/3 выборочно отображены климатические диаграммы дневных и ночных значений средней нормы осадков и средних температур в течение года.

——————————————————————————————

*Напп J. Handbuch der Klimatologie. Bd. 1. Allgemeine Klimalehre. Stuttgart, Engelhorn, 1908.

——————————————————————————————

Рис. 1. Ход среднесуточной температуры в июле в Варнемюнде (на побережье Балтийского моря) и в Потсдаме

В нашем сознании самый холодный и самый теплый месяц ассоциируется с зимой и летом. На самом деле «официальные» времена года определены астрономически. Это определение полностью соответствует метеорологической дефиниции, хотя в контексте метеорологии правильнее было бы, наоборот, называть месяцы декабрь-январь-февраль зимой, март-апрель-май — весной и так далее. Слово «зима» следовало бы заменить словом «северная зима», так как в южном полушарии декабрь, январь и февраль, разумеется, в среднем самые теплые месяцы в году.

Поскольку деление года на четыре сезона базируется на наблюдении за изменениями температуры, оно не совпадает с динамикой долготы или краткости дней. Дело в том, что в умеренных климатических зонах Земли минимальные температуры не выпадают на самый короткий день, точно так же как максимальные не выпадают на самый долгий. Эту разницу легко объяснить с точки зрения физики: максимальная температура воды в ванной достигается не тогда, когда поступает самая горячая вода, а когда поступающая вода теплее, чем вода в ванной (если пренебречь другим процессами).

Характерная динамика температур в течение года для некоторых точек земного шара показана на рисунках 2 и 3. На примере Гамбурга (Германия) и Хобарта (Австралия) четко прослеживается противоположность северного и южного полушарий, равно как и отсутствие явно выраженного годового цикла в тропических регионах, например, в Дарвине на севере Австралии или в Боготе на севере Южной Америке.

Рис. 2. Осадки, дневные и ночные температуры, зафиксированные на отдельных метеостанциях

В умеренных климатических зонах северного и южного полушария четыре времени года прослеживаются более или менее отчетливо. Для тропических зон или для регионов вблизи полярных кругов это деление уже не действует, так как динамика температур в этих областях выглядит иначе. В тропиках, где осадки имеют гораздо большее значение, чем температура, во многих областях вместо «годового цикла» с годовым минимумом или максимумом существует «полугодовой цикл» с двумя годовыми минимумами и максимумами. Это связано с тем, что там дважды в год солнечные лучи падают на Землю под прямым углом. Примером таких регионов могут служить Мумбаи в Индии, Рангун в Мьянме или Дарвин в Австралии.

На графиках 2 и 3 отображено среднее количество осадков, которое также может сильно варьироваться от станции к станции. Для регионов с муссонным климатом, в частности для Мумбаи, характерно чередование двух сезонов — сухого и влажного. В других регионах, например, в Гамбурге, Хобарте или Нью-Йорке, наблюдается умеренное количество осадков. Бимодальное распределение с двумя минимумами и двумя максимумами прослеживается на диаграммах Найроби в Восточной Африке и Боготы.

Таким образом, времена года в значении универсального климатического ориентира были изобретены людьми, населяющими умеренные климатические зоны. В повседневной жизни смена времен года многими воспринимается положительно. Те, кто родился в зоне умеренного климата, а проживает в другой климатической зоне, где нет четко выраженных времен года, считает их отсутствие едва ли не недостатком своей новой окружающей среды.

Утвердившийся в конце прошлого столетия научный подход к климату стал причиной того, что субъективные, неопределенные классификации климатических условий, выраженные, например, в таких фразах, как «Зимой в нашем регионе суровый климат» или «Летом погода здесь переменчивая, и часто идут дожди», сменились объективными инструментальными наблюдениями. Одним из первых примеров методологически обоснованной техники и процедуры измерения можно считать результаты, полученные вышеупомянутым обществом «Societas Meteorologica Palatina»* в 1775 году в период Рождественских праздников в различных городах Европы.