Красивый пол является визитной карточкой уютного дома, поэтому настоятельно рекомендую Вам компанию «Профи Партнер», предлагающую услуги по укладке паркета по доступным ценам. За более подробной информацией обращайтесь по веб-адресу www.profi-parket.ru/uklad.

Климатические экстремумы

Ключ к пониманию климатического сознания общества лежит не столько в семантике «нормального» климата, сколько в том, каким образом то или иное общество объясняет климатические экстремумы и как оно на них реагирует. Обращение с экстремальными событиями образует основу для того, что считается нормой, и для веры в преобладание нормальных условий. Климатические экстремумы являются поводом и стимулом для прославления нормальности. Повседневный дискурс о климатических экстремумах можно рассматривать как своего рода перестраховку, по аналогии с наказанием за девиантное поведение. Речь здесь идет о событиях, которые своей аномальностью подтверждают привычную модель развития. Социальная модель климата — это часть коллективного сознания. В значении этого понятия, введенного в науку Эмилем Дюркгеймом, любое явное отклонение от коллективного сознания является нарушением норм. На примере преступления Дюркгейм показывает, что преступное действие шокирует не потому, что оно преступное, но наоборот, то или иное действие является преступным, потому что оно отступает от коллективного сознания. Подлинная функция наказания — поддержание социальной сплоченности путем солидарного поведения.

Опираясь на теорию Дюркгейма, можно, по-видимому, заключить, что климатические экстремумы подтверждают нормальность климатических условий. Экстремумы представляют собой такие события, которые могут породить и укрепить убежденность в том, что климат постоянен, и можно с уверенностью ожидать возвращения в нормальное состояние. Нормальность компенсирует экстремумы. В ней коллективное сознание как бы укрепляет свою убежденность в стабильности и постоянстве климата.

Поскольку (1) современное экологическое сознание основано на доверии и определяется распространенным мнением о том, что климатические экстремумы — это случайные события, подтверждающие нормальность климата; (2) субъекты познают явления природы главным образом в роли зрителя и (3) убеждены в том, что эти явления беспристрастны, а форма будущих обществ все больше зависит от человеческих решений, а не от пассивного приспособления к меняющимся условиям окружающей среды, обществу будет крайне сложно принять и реализовать решения в сфере климатической политики. Одна из важнейших проблем (и одновременно одна из наиболее перспективных методик), которые интересуют как исследователей, так и политиков, связана с возможностью подорвать доверие, до сих пор определявшее наше отношение к природе, путем постоянных предупреждений со стороны науки. Разумеется, в науке на этот счет тоже нет единого мнения. Поэтому проблема заключается в противоречивом переплетении доверчивости, скепсиса и сомнения. Можно было бы, по крайней мере, подвергнуть серьезной проверке доверие, которое испытывают по отношению к климату как простые люди, так и представители научного сообщества. В будущем риск разрушения доверия по отношению к природе и веры в достоверность и могущество науки может стать серьезной проблемой, поэтому уже сегодня этому вопросу необходимо уделять особое внимание.

Типичная позиция, занимаемая человеком по отношению к климату во все времена, как в стародавние, так и в сегодняшние, всегда чем-то напоминала роль зрителя. Если разделить те ситуации, в которых человек может действовать как активный субъект, и те социальные контексты, в которых ему навязывается роль пассивного наблюдателя, то окажется, что люди более или менее охотно принимают на себя роль зрителя.

В отличие от тех сфер, в которые человек всегда внедрялся в качестве активного деятеля, воспринимая эту внедрение как изменение, климат гораздо чаще воспринимался как не поддающийся влиянию компонент окружающей среды.

Разумеется, мифология, религия, а в последнее время наука активно занимались климатом, но на протяжении многих столетий отношение человека к климату в целом оставалось скорее пассивным. Конечно, отдельные общины и культуры были убеждены, что в вопросах погоды они играют более важную роль, нежели просто зрители. Техники управления погодой широко распространены, однако их успешность и вера в их эффективность в значительной мере зависят от того, что считается нормальным ходом климатических ритмов. Другими словами, попытки вызвать дождь, по всей вероятности, основываются на толковании «объективных» примет (сильная облачность) и на (предполагаемом) предчувствии наступления сезона дождей. В целом обычно пассивная позиция человека по отношению к климатическим условиям укрепляет его фундаментальную установку, а именно широко распространенную веру в фактическую нормальность климата, т. е. в его постоянство.

Хотите ‘свить’ уютное гнездышко вдали от суеты больших городов? Тогда советую Вам обратить свое пристальное внимание на сайт www.proampir.ru, предлагающий брусовые дома под ключ по доступным ценам. За более подробной информацией обращайтесь по адресу www.proampir.ru.

Природа, если ей не мешать, таким образом обустраивает ту иди иную местность, что она остается почти неизменной на протяжении длительного времени.

Джордж П. Марш (1874: 26)

Один из возможных подходов к комплексному анализу проблемы опирается на тезис о том, что глубокое доверие и доброжелательность, испытываемые, как правило, не только по отношению к окружающим людям, но и по отношению к природе и большинству природных процессов, являются наиболее значимыми характеристиками современных систем интерпретаций. Доверие и позитивная оценка могут быть адресованы, например, солнечному излучению как надежному источнику тепла или же выражаться в гарантированном температурном балансе во всем мире. В том же ключе описывает «истинную сущность природы» и философ Ганс-Георг Гадамер (1999: 168): «Всё воспроизводится снова и снова в упорядоченном возвращении дня и ночи, лета и зимы».

Подобная вера в равновесие природы, вероятно, существовала не с самого начала человеческой истории. Также неверно было бы утверждать, что она представлена повсеместно и не зависит от влияния общественных и культурных условий. Это вера возникает в процессе трансформации общества в социальные структуры, которые все меньше зависят от условий и пределов, налагаемых окружающей средой (ср. Stehr 1978).

Возможно, существуют некие привычные, не стратифицированные аспекты доверия к климату, встречающиеся во всех обществах и во все исторические эпохи. С этой точки зрения они более универсальны, нежели то доверие, которое мы испытываем в повседневной жизни по отношению к окружающим людям, социальным институтам, экспертам или государству. Такое основополагающее доверие — важный аспект «потребности» каждого человека в определенной степени онтологической уверенности. В феноменологической терминологии онтологическая уверенность связана с понятием «бытия-в-мире». Такая форма веры в надежность неодушевленных объектов может представлять собой некое продолжение веры в надежность и бережное отношение людей друг другу.

Доверие в самом общем смысле является базовым и наиболее важным элементом социального поведения. Оно свидетельствует о надежности, уверенности и даже предсказуемости. Без взаимного доверия общество не могло бы существовать. Уверенность в том, что все будет продолжаться так же и дальше, мы связываем не только с социальными институтами и отдельными индивидами, но также и даже в первую очередь с условиями окружающей среды. Впрочем, это еще не означает, что у нас порой не возникает мысли о том, что окружающая среда в опасности.

Однако обыденное понимание и повседневный опыт нашего взаимодействия с климатом могут принимать и иные формы, как, например, типичное противостояние человека и современной технологии, которое в последнее время все чаще трактуется как источник неопределенности и даже причина разрушения семейственности в повседневной жизни.

Раньше веру в надежность окружающих условий подпитывала мифология. Сегодня на ее место пришел уже опосредованный опыт взаимодействия и конфронтации с окружающей средой, претерпевшей изменения под влиянием общества. В результате крупномасштабной социальной трансформации природы в феномен, конструируемый современным обществом, климат может рассматриваться как чрезвычайно надежный, заслуживающий доверия контекст человеческой деятельности. Климат все чаще играет фоновую, второстепенную роль. Он, как надежный футляр, придает стабильность социальному поведению, не подвергая сомнению некие базовые очевидности и тем самым снова и снова поддерживая нашу веру в нормальность природы.

В последнее время человек все реже напрямую, непосредственно контактирует с погодой и климатом «за окном». По этой причине климат — отфильтрованный или отгороженный за счет создания «тотальных сред» дома, на работе и при перемещении между работой и домом — превратился для нас в само собой разумеющиеся, заслуживающие доверия декорации. Это доверие, которое мы испытываем по отношению к климатическим условиям, развеивает необходимость думать о них в обыденной жизни. То пространство действий, которое мы выигрываем, освобождаясь от этой необходимости, может быть использовано для других повседневных проблем, кажущихся более насущными и не терпящими отлагательств. Климат же надежен, стабилен и предсказуем. Как мы покажем ниже, эти фундаментальные ожидания не оправдываются лишь в том, что касается постоянства. Только тогда, когда природа обманывает наши надежды на ее постоянство, например, в случае экстремальных погодных явлений, мы понимаем, насколько велика наша вера в то, что природные процессы будут повторяться снова и снова в неизменном виде.

Впрочем, доверие, испытываемое обществом по отношению к климату, и ощущение надежности, порождаемое повторением ожидаемых климатических событий, в частности, сезонных изменений, не должны подталкивать нас к ложному выводу о том, что одни и те же погодные явления одинаково трактуются в разных обществах. Так, например, Мэри Дуглас ([1970] 1975: 234-235) в ходе своего антропологического исследования в Африке наблюдала противоречивые истолкования схожих климатических признаков у соседних общин. Одна община считает сухое, жаркое время года невыносимым и с нетерпением ждет сезона дождей. Соседняя община на другом берегу реки ту же погоду воспринимает как приятную прохладу и с ужасом ждет наступления сезона дождей. В обоих случаях восприятие погоды и ее воздействия определяется верой в силы природы, которые поддерживают климатический баланс.

Из покон веков лечение травами считалось самым действенным и безопасным методом борьбы с любым заболеванием. И даже сейчас, в век высоких технологий, врач фитотерапевт может поставить точный диагноз и назначить наилучшее лечение. Получить консультацию у лучшего фитотерапевта Москвы Вы сможете на сайте www.rozavetrov8.ru.

До сих пор социально-научное изучение обыденного восприятия климата основывалось главным образом на данных, полученных методом опроса и несвободных от недостатков, связанных с этим методом. Опросы общественного мнения на экологические темы проводятся во многих странах на протяжении многих лет. Мы дадим лишь краткий комментарий по некоторым результатам, чтобы показать, насколько подобные методы адекватны поставленной задаче — объяснить повседневное экологическое сознание общества.

Хотя количественный подход, опирающийся на результаты опросов, не всегда плох, мы полагаем, что опросы общественного мнения до сих пор не дали удовлетворительных результатов в том, что касается обыденного понимания проблемы климата. Это можно проследить на типичных примерах. Конечно, обобщив результаты последних количественных исследований на тему изменения климата или глобального потепления во многих странах, можно получить некоторое представление о ситуации в целом, однако в конечном итоге данные подобного рода поднимают больше вопросов, чем они в состоянии прояснить*.

————————————————————————————

*Конечно, количество опросов на тему экологии в отдельных странах очень велико, и мы не можем перечислить их все, не говоря уже о том, чтобы хоть как-то их обсудить. Мы рекомендуем прочитать о некоторых любопытных результатах в первую очередь международных сравнительных проектов в: Pierce (1987), Steger et al. (1989).

————————————————————————————

В 1989 году наблюдался довольно высокий процент согласия с тем, что изменение климата — серьезная проблема, и в целом высокая степень общей обеспокоенности. Эти данные исключают обычную для техники опроса процедуру распределения результатов по демографическим признакам респондентов с тем, чтобы определить, какие характеристики ведут к формированию того или иного мнения. В данном случае молодые и пожилые, сельские жители и горожане, мужчины и женщины — почти все осенью 1989 года были убеждены, что изменение климата представляет серьезную экологическую угрозу.

Рис. 28. Восприятие угрозы климатических изменений общественностью.

Процентная доля тех, кто в октябре 1989 года назвал изменение климата и озоновую дыру «серьезной экологической опасностью» (N = 1.261), а также доля тех, кто в июне 2007 года беспокоился о «последствиях прогрессирующего потепления и изменения климата» (N = 1810). Опрос проводился среди жителей Западной Германии и Западного Берлина в возрасте 16 лет и старше.

Источник: Natur-Umwelt-Barometer. Ill Welle Oktober/November 1989 Institut fur Demoskopie (IfD) Allensbach, Deutschland und IfD Umfrage 10005, Juni 2007.

Интерпретация результатов опроса очевидна: на момент проведения исследования экологические проблемы волновали подавляющее большинство населения. Результаты опроса, проведенного в июне 2007 года, свидетельствуют также о значительном влиянии актуальной ситуации (см. схему 29) во время опроса. Постановка вопроса в исследовании 1989 года, в отличие от опроса в июне 2007 года, не направлена на личную обеспокоенность респондентов.

Рис. 29. Доля респондентов (Институт демоскопии в г.
Алленсбахе), лично обеспокоенных изменением климата (данные публикуются с разрешения Института демоскопии)

Как показала серия опросов, проведенных в 1994, 2000 и 2006 году во всех частях света, за редким исключением так же широко распространено восприятие глобального потепления как в целом «очень серьезной проблемы». В этом случае исследователи также не спрашивали о личной обеспокоенности. Этим, по всей вероятности, объясняется тот факт, что 67-75% населения Германии считают потепление климата очень серьезной проблемой, но всего одна треть населения видит в этой проблеме повод для личной обеспокоенности.

Рисунок 30. Доля опрошенных в некоторых странах, отметивших в начале 1990-х, в 2000 и в 2006 году, что глобальное потепление климата представляет собой «очень серьезную» проблему (в скобках указан размер выборки).

Результаты опросов — это в лучшем случае одномоментная фиксация общего настроя общественного мнения. Их достоверность невелика, с их помощью вряд ли можно понять истоки того или иного мнения и сделать вывод о фактическом поведении людей. Для опросов характерна тенденция к методологической атомизации предмета исследования. Они создают искусственный контекст, в котором респондента спрашивают о его мнении. Прочность и интенсивность индивидуальных воззрений, противоречивость, контекстуальную обусловленность, универсальную форму и историю коллективного сознания вряд ли можно понять на основе данных, полученных при помощи опроса. Наконец, подытоживая критику этого метода, отметим, что главные характеристики обыденного понимания климата в этих данных недостаточно отражают нашу веру в нормальность климата.

Результаты опросов сами по себе, равно как и сравнение данных по разным странам, ничего не говорят о причинах и диапазоне тех или иных установок. Из них также невозможно узнать, какое значение, особенно в ситуации конкуренции с другими социально значимыми проблемами (например, с проблемой безработицы, развития конъюнктуры, здравоохранения, преступности и так далее)*, имеют эти установки с точки зрения потенциальных политических мер, финансовых затрат на решение данной проблемы и возможных последствий. Поэтому мы полагаем, что любому традиционному эмпирическому исследованию на тему общественного интереса к проблеме глобального потепления должен предшествовать анализ специфических характеристик обыденного, базового понимания природы и климата в современном обществе.

————————————————————————————

*Так, например, репрезентативный опрос американских граждан, проведенный в начале 2009 года исследовательским центром Pew Research Center (www.people-press.org/report/485/economy-top-policy-priority), совершенно четко показал, что тема глобального потепления в значении приоритетного направления американской политики занимает последнее место среди 20 потенциальных, конкурирующих друг с другом проблем. В то же время полученные данные показывают, что за последние десять лет значение глобального потепления как политической проблемы в США практически не изменилось и по-прежнему является сравнительно низким.

————————————————————————————

Сегодня наткнулся на замечательный сайт, который наверняка будет не только интересен, но и полезен многим верующим жителям России и ближнего зарубежья. Сайт называет «Азбука и терминология христианства» и затрагивает множество аспектов православной жизни, а так же освящает актуальные новости, посвященные данной теме.

Антропологи, этнологи, историки и социологи в целом единодушны в том, что человеческий опыт и понимание природы претерпели существенные изменения в ходе процесса, получившего название «культурной эволюции», социальной дифференциации или развития цивилизации. Несложно заметить, что все эти тенденции исторического времени привели к тому, что обыденное понимание окружающей среды и климата стали менее эмоциональными и, как пишет Норберт Элиас в своем анализе процесса цивилизации (Elias [1939] 1990), более дистанцированными и объективными.

Элиас был убежден, что человеческое восприятие вещей и окружающих людей стало со временем более дистанцированным и эмоционально нейтральным. Оно в меньшей степени основано на стремлении к непосредственному удовлетворению желаний и потребностей и в большей степени на опыте. Часто меняющиеся социальные условия вынуждают современного индивида сдерживать аффективные, сиюминутные импульсы и в большей мере полагаться на наблюдения, сдержанность, откладывание удовольствия и так далее.

С другой стороны, более древние цивилизации воспринимали природу не только более непосредственно, но также ярче и полнее. Социальное поведение было подчинено принуждению, налагаемому природой. Природа была первоочередным источником жизни и часто казалась людям «обидчивой» и опасной. Безусловно, она была той сферой жизни, с которой ежедневно приходилось сталкиваться каждому человеку. В ее угрозах и богатстве таились как опасности, так и возможности.

Когда общества начали освобождаться от зависимости от окружающей среды и ее климатических условий (здесь мы не учитываем степень влияния цивилизационного процесса на изменение климата), это «освобождение» сначала проходило только на определенных уровнях и в определенных социальных группах. Некоторые профессиональные группы, которые сегодня стремительно сокращаются, например, моряки, горняки и строительные рабочие, по-прежнему были подвержены опасностям климата и его экстремумов. Эта ситуация начала меняться лишь недавно, но отчасти сохраняется и по сей день. Сегодня большинство людей живут в искусственном микроклимате. Однако разговоры о погоде, климате и его влиянии, настоящая зачарованность этими темами, особенно что касается предстоящих природных катастроф и необычных явлений, не утихают, а наоборот усиливаются.

Вопрос о том, является ли это увлечение катастрофическими или практически невероятными событиями в будущем характерной особенностью именно нашего времени, является чисто эмпирическим. Если это действительно так, то возникает вопрос о причинах такого повышенного интереса. Никлас Луман (Luhmann 1991: 3) полагает, что увлеченность общественности экстремальными явлениями связана с тем, что мы хотим или можем сделать ответственными за ожидаемые экстремальные события конкретных акторов. В этой ситуации имеет смысл выступать против форм поведения, провоцирующих наступление катастрофы.

Но каким образом экологические концепции, возникшие в абсолютно иных условиях в древние времена и сохранявшиеся веками, несмотря на относительную эмансипацию от исполненной рисков климатической ситуации, будут реагировать на будущее, в котором относительная уверенность в постоянстве климата уже не будет нормой? Как в этих условиях, спрашиваем мы вслед за Луманом (Luhmann 1991: 3), общество «при нормальном осуществлении своих операций справится с будущим, о котором нельзя узнать ничего определенного, а можно только более или менее вероятное или невероятное?» И как реагирует общество на научную концепцию, описывающую климат не как некий абсолют, а как нечто изменчивое и поддающееся воздействию? Возможно, в какой-то момент природа и была забыта, но очень скоро она снова напомнит о себе. И как мы будем на это реагировать? Сможем ли мы достичь нового социального консенсуса или сформировать новое общественное сознание климата, не говоря уже о политических мерах, способных положить конец старым экологическим схемам?

Цивилизационный процесс, безусловно, ведет к тому, что природа деперсонализируется, воспринимается менее эмоционально, как феномен, не вызывающий у человека никаких чувств и не связанный с непосредственной «опасностью». Как только рассеивается эмоциональная пелена, застилающая человеческое сознание, за ней «обнаруживается новый мир — мир, благожелательный или враждебный по отношению к каждой отдельной личности, мир без намерений, цепь событий, которые нужно беспристрастно изучать большими периодами, чтобы выявить связь между ними» (Elias [1939] 1982: 273). Следовательно, и общественное осознание природы может быть в большей степени направлено на объект и, как подчеркивает Норберт Элиас, стать «научно-объективным».

Природа приобретает новое значение, параллельно с общим умиротворением социального поведения. Так, например, она эстетизируется, превращаясь в место отдыха, интеллектуального и физического обновления. Подобное изменение значения природы усиливает тянущуюся с древнейших времен, но уже непрочную веру в постоянство природы.

На сайте royalbeauty.ru Вы сможете не только узнать много нового о мире моды, но и получить сертификат в подарок, благодаря которому затраты на посещения салонов красоты будут сведены к минимуму!

Снег падал на кедры. Вообще-то это было всего лишь седьмое снежное Рождество за последние шестьдесят лет, и жители Ванкувера, привыкшие проводить праздники в городе, были сбиты с толку недавним снегопадом… Остальные уверяли, что порой здесь случаются и дожди.

Globe and Mail, от 26.12.1996

Своим замечанием о том, что вера в постоянство климата глубоко укоренена в обыденной жизни и что «необычные погодные явления в какой-то сезон или год компенсируются другими необычными явлениями в последующий год или сезон», Эдуард Брюкнер*
привлек наше внимание к важному, хотя и игнорируемому наукой аспекту обыденного понимания климата. Речь идет об изначальной вере в нормальность климатических процессов.

Анализ обыденного понимания климата представляет собой непростую задачу. Тот факт, что обыденные представления о климате, погоде и их происхождении составляют сложную, комплексную концепцию, остается незамеченным за очевидностью и частотой рутинного употребления в самых разных контекстах повседневной жизни понятий «климат» и «погода». Более того, ввиду рутинности употребления этих понятий напрашивается вывод о наличии у нас «естественного», интуитивного понимания данных явлений окружающей среды. В действительности же за этим скрывается определенная двусмысленность, неустойчивость и, возможно, даже непонимание климата и погоды неспециалистами. Тем не менее, обыденные представления о климате глубоко укоренены в повседневности, в связи с чем возникает вопрос: в каких контекстах и в каких событиях находят подтверждение обыденные интерпретации?

Обыденные интерпретации климатических условий не только позволяют проследить, как общество взаимодействует с природными процессами, но и могут содержать ценную информацию о его реакции на научные открытия, касающиеся климата и климатических изменений. Ведь в конечном итоге любая концепция и любая реакция на политические усилия по формированию и реализации климатической политики, по всей видимости, затрагивает обыденное понимание климата.

В этой связи возникают два главных вопроса: во-первых, какие значения и характеристики мы связываем с климатом в нашем современном обществе?** Во-вторых, как можно достоверно описать обыденное понимание климата? Для ответа на первый вопрос решающее значение имеет выбор адекватных научных методов.

В самом общем виде мы придерживаемся предположения, что на понимание природного климата влияет прежде всего опыт наблюдения экстремальных климатических явлений. Поэтому реакция общества на климатические экстремумы является главной отправной точкой для формирования господствующей семантики, т. е. для отображения климатических процессов в культуре. Таким образом, значение экстраординарных или отклоняющихся природных явлений, прерывающих цепочку естественных климатических процессов, дает нам ключ к интерпретации того, что понимается под нормой.

Чтобы проанализировать изменение социального понимания климата, необходимо проследить связь между принятыми в то или иное время концепциями климата, их социально-историческими истоками и значимыми характеристиками самого общества. Нельзя также пренебрегать значением социальной среды для артикуляции той или иной системы представлений о природе (Godelier [1984], 1986: 33-38). Если строить на этом наше определение, то под обыденной концепцией климата мы будем понимать результат целого ряда значений и практик, связанных с естественными климатическими процессами, или, другими словами, то, каким образом физические процессы стилизуются под культурные объекты и социальные практики.

Впрочем, применительно к климату это не означает, что могущественные социальные институты, такие как политика, экономика и наука, имеют решающее значение для обыденного понимания климатических процессов. В отличие от многих других социальных и культурных конструктов, например, от орфографии или ландшафтного дизайна, в случае культурной кодификации климата решения государства и других центральных общественных институтов (в частности, церкви или науки), формирующих духовные структуры в современном обществе, играют лишь второстепенную роль***. Впрочем, вполне вероятно, что ввиду ожидаемых социальных последствий климатических изменений государство, наука и другие общественные институты в будущем будут пытаться повлиять на обыденное восприятие вопросов климата.

Уже сегодня несложно выявить практическое и политическое значение обыденного понимания климата. Оно влияет не только на то, как общество обходится с этим аспектом окружающей среды, но и на степень доверия климату со стороны общества. От него также в какой-то мере зависят ожидания грядущих климатических изменений и, что особенно важно, интерпретация научных моделей климата и климатических изменений.

Можно, к примеру, представить себе такую ситуацию, когда глобальное потепление в виде постепенного повышения температуры становится частью обыденных ожиданий, вследствие чего крупномасштабные изменения социальных и экономических практик с целью предотвращения изменения климата перестают казаться политически необходимыми: потепление становится нормой. С другой стороны, степень уверенности, прочности и неизменности обыденных социальных убеждений в отношении климата может стать решающим фактором в политическом соотнесении научного знания, государственных мер и возможностей их практической реализации. В этом случае к примечательным и практически значимым характеристикам климата будет относиться представление о том, что климатические процессы (будучи «природными» явлениями) лежат за пределами нашего контроля и поэтому недоступны для антропогенных изменений.

————————————————————————————

*Bruckner Е. Klimaschwankungen seit 1700. Nebst Bemerkungen uber die Klimaschwankungen der DiluviaJzeit. Wien and Olmiitz: Holze). 1890. S. 2.

**Ср. содержательное исследование подобных характеристик, которые интуитивно приписывались природе в различные исторические эпохи: Bohme G. Naturlich Natur. Uber Natur im Zeitalter ihrer technischen Reproduzierbarkeit. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1992. S. 56-76.

***Поэтому классический социологический подход, направленный на изучение того, в какой мере социальные представления и действия зависят от классовой принадлежности, определяются идеологическими соображениями или являются результатом других организационных или институциональных ситуаций и влияний, в этом контексте скорее неуместен, хотя и он имеет определенное значение.

————————————————————————————

Хотите застраховать свой автомобиль, тогда первое, что Вам нужно сделать — это прикинуть сумму, которую Вам придется заплатить за сохранность вашего железного коня. Сделать это Вам поможет калькулятор КАСКО, получить доступ к которому Вы сможете всего за 300р. За более подробной информацией обращайтесь по адресу insuri.ru.

Конечно, остается еще вопрос, как сформировались эти представления у населения. Какие факторы и общественные силы повлияли на процесс социального конструирования климатического сознания и понимания климатических процессов? Пока этот вопрос не изучался систематически, хотя результаты подобного исследования, бесспорно, могли бы быть интересными и важными с точки зрения политики. Мы предполагаем, что здесь имеет значение целый ряд факторов:

1) Традиционные представления о климате и его изменении, о чем уже шла речь в предыдущем разделе. В свое время наступление нового тысячелетия подтолкнуло фундаменталистски настроенных проповедников в Северной Америке к запугиванию телевизионной паствы приближением конца света. В этот сценарий очень хорошо вписываются климатические катастрофы и аномальные метеорологические явления.

2) Интерпретации последних тенденций на основе представлений, сформированных по аналогии с явлениями из другого контекста. Примером могут служить уже упоминавшиеся кислотные дожди и уменьшение концентрации озона в стратосфере.

3) Актуальные сообщения в СМИ и объяснения в научно-популярной литературе, авторы которой склонны к явным преувеличениям и недифференцированным формулировкам.

Вот некоторые примеры за последние несколько лет:

— На суперобложке одной английской книжки, автор которой нагнетает ситуацию вокруг климатических изменений, читаем: «Скоро нас настигнут последствия нашей жадности и глупости. Почти две трети суши исчезнут под водой после таяния полярных льдов, вызванного уменьшением озонового слоя и вырубкой лесов». Здесь совершенно открыто прибегают к беспроигрышному аргументу — таянию полярных льдов, хотя, как уже упоминалось, убедительных научных доказательств этого сценария нет. И, разумеется, это предположение никак не связано с уменьшением озонового слоя или уничтожением лесов.

— В июне 1994 года уважаемая ежедневная датская газета «Politiken» писала: «Экологическая организация Гринпис опубликовала доклад о 500 экстремальных метеорологических явлениях (ураганах, температурных рекордах, засухах и тому подобном) за последние три года. В последнее время такие экстремальные явления происходят все чаще и рассматриваются представителями Гринписа как первые признаки парникового эффекта. Этот доклад о «бомбе замедленного действия» был передан министру экологии; содержащиеся в нем сведения, как утверждают эксперты, должны обновляться каждые полгода». Разграничить естественную и неестественную изменчивость климата, располагая данными всего за три года, невозможно.

— В 1995 году журнал «Brigitte» опубликовал статью, в которой неназванный, но «знаменитый» немецкий исследовательский институт оценил ущерб от ожидаемого изменения климата в 900 млрд. долларов до 2030 года. Ущерб будет вызван наводнениями, засухами, сокращением плодородных пахотных земель, засолением грунтовых вод и всплеском тропических заболеваний. Из статьи неясно, как были получены эти цифры и на каких допущениях они основаны. Но у читателя должно остаться ощущение, что его ожидают «огромные потери».

— Эксперт по вопросам климата от фракции СДПГ в бундестаге Михаэль Мюллер говорит в одном из интервью для «Frankfurter Rundschau»: «Изменения в климатической системе и в первую очередь учащение аномальных колебаний и необычных погодных явлений, без сомнения, вызваны человеческой деятельностью».

Безусловно, страховой ущерб, причиняемый ураганами и другими климатическими катастрофами, в последние десятилетия значительно возрос. Но мы понимаем, что увеличение страхового ущерба объясняется изменениями в стиле жизни и возросшей стоимостью имущества. Взаимосвязь между экстремальными явлениями наукой до сих пор не доказана (за исключением очевидного факта, что, когда в целом становится теплее, теплые дни выпадают чаще, а холодные — реже).

Во всех этих популярных изложениях научных знаний интересно то, что измененная и отфильтрованная информация подспудно становится новой реальностью, с которой приходится конкурировать науке. Так, например, Дирк Максайнер в своей статье «Настроение Солнца» от 25-го июля 1997 в «Zeit» сетует на отсутствие точных прогнозов (которые в СМИ все равно бы основывались на завышенных цифрах и измененных интерпретациях) и видит в этом аргумент против надежности климатических исследований. В ответной статье «Настроение СМИ» климатолог Хассельманн обращает внимание на этот замкнутый круг, благодаря которому СМИ всегда имеют преимущество в виде горячих новостей, но происходит это в ущерб объективному отражению истинного положения дел. Сначала с целью создания сенсации, истинное положение дел рисуется в самых черных красках, а потом, опять же ради сенсации, эти сообщения опровергаются — мол, ученые излишне драматизируют, и сделанные прогнозы не соответствуют действительности. Конечно, существуют еще экономические и общественные интересы. С тех пор как в центре внимания оказалось производство энергии путем сжигания ископаемого топлива, вокруг этой ситуации возникают конфликты и конкуренция. Экологически ориентированные общественные движения апеллируют к антропогенной «климатической катастрофе» как к решающему доказательству того, какие последствия для человека и экосистемы имеет эксплуатация природных ресурсов в индустриальном обществе. В свою очередь, страховые компании только выигрывают от того, что среди их клиентов и у широкой общественности появляется ощущение необходимости застраховать себя и имущество от более серьезных климатических опасностей.

Климатологи тоже порой играют не совсем честную роль в публичном освещении экологических тем. Наряду с информационной обязанностью (долгом по роду деятельности, как это однажды сформулировал Гельмут Шельски), существуют и другие, возможно, неосознанные мотивы обращения к широкой общественности, как, например, привлечение финансирования, неопределенное стремление к «улучшению мира» или просто радость от пребывания в лучах медийной славы. Ученые прекрасно осознают, что сгущение красок в изложении климатических проблем привлекает больше внимания к попытке взаимодействия с общественностью и теми, кто принимает политические решения. Это означает, что не только СМИ используют определенные риторические стратегии для привлечения внимания на общем шумовом фоне, т.е. среди множества конкурирующих тем, а также для получения одобрения со стороны широкой публики. При этом интервью с климатологами в СМИ обычно проходят по определенной схеме: сначала даются обобщенные сведения о проверенных естественнонаучных знаниях, а затем журналист задает ученому вопрос о последствиях климатических процессов для всего человечества, экономики или политики. В этот момент исследователь климата покидает свою специальную область и переходит к спекулятивным рассуждениям о комплексных общественных взаимосвязях уже в роли образованного дилетанта. Типичным примером этой схемы может служить следующий отрывок из интервью, опубликованного в журнале «Stern»: «И что же произойдет с атмосферой? — По всей вероятности, мы будем чаще сталкиваться с сильными циклонами и ураганами. Возможно, и сельское хозяйство уже нельзя будет вести так, как прежде, поскольку с повышением уровня моря произойдет осолонение грунтовых вод. Также, например, Сахара может захватить Средиземное море. А когда определенные участки суши станут непригодными для жизни, люди будут переселяться туда, где пока еще можно жить. В этой связи возможны климатические войны и переселение народов». Бывает и так, что интервью с учеными-климатологами, отказывающимися отвечать на вопросы о последствиях климатических изменений для общества в связи с тем, что это не входит в сферу их профессиональной компетенции, просто-напросто не публикуют.

Зимой 1996-1997 года климатологам Канады, США и Германии* в форме письменной анкеты были заданы вопросы по ряду тем. Среди прочего их просили написать свое мнение по следующим вопросам:

1) Какова роль ученых в том, что тема климата из научной превратилась в социальную и общественную?

2) Некоторые ученые занимают радикальную позицию в дебатах вокруг климатических вопросов, чтобы привлечь к ним внимание общественности. Согласны ли Вы с такой позицией?

Опрошенные распределяли свои ответы по шкале от 1 до 7, причем 1 означала полное согласие с высказыванием, 7 — полное несогласие, а 4 — отсутствие четкой позиции. Результаты для США и Германии представлены в виде диаграммы на рисунке 27.

Во всех трех странах опрошенные согласились с наблюдением, что представители естественных наук сыграли важную роль в переносе проблемы климата с научной на политическую арену.

Ответы на второй вопрос неоднозначны. С одной стороны, довольно большая группа ученых одобрила публичные драматизирующие выступления с целью привлечения общественного внимания. Другая большая группа опрошенных отклонила такой тип поведения. Любопытно, что в Германии большинство согласилось с высказыванием в анкете, тогда как в США и Канаде большинство опрошенных выступило против такого типа поведения.

——————————————————————————

*Более подробную информацию см. в: Bray D., von Storch Н. Climate Scientists’ Perception of Climate Change Science.

——————————————————————————

Вернемся к результатам социального конструирования климата. Согласно обыденным представлениям, вследствие нагревания атмосферы, разрушения озонового слоя, вырубки лесов, функционирования современной транспортной системы и других аналогичных процессов происходит антропогенное изменение климата, которое все активнее обсуждается широкой общественностью. До сих пор история цивилизации трактовалась как история освобождения общества от зависимости от природы (включая зависимость от климата). Сейчас, по расхожему мнению, происходит кардинальный поворот: природа снова обретает власть над человеком. Природа заболевает и делает больными людей — в наказание за то, что люди легкомысленно отнеслись к балансу экологической системы. «Природа наносит ответный удар». Конечно, главный вопрос в том, насколько радикальными будут эти перемены. Но сначала нужно удостовериться, действительно ли меняется именно природа, а не наш взгляд на нее.

Этот процесс обращения часто описывается при помощи заимствованной из медицины терминологии. Так, например, немецкий климатолог Иоахим Шнелльнхубер использует понятие «синдром» для диагностирования характерных ситуаций экологического неблагополучия. Лечение этих синдромов требует соответствующего диагноза от системных аналитиков в области естественных наук.

Рис. 27. Согласие/несогласие климатологов в США и Германии с двумя формулировками. 1 — максимальная степень согласия, 7 — максимальная степень несогласия, 4 — индифферентное отношение.

Какова роль ученых в том, что тема климата из научной превратилась

в социальную и общественную?

Некоторые ученые занимают радикальную позицию в дебатах вокруг климатических вопросов, чтобы привлечь к ним внимание общественности. Согласны ли Вы с такой позицией?

В этом контексте именно научные знания приводят в действие и структурируют политические процессы. Наука формулирует проблему изменения климата для политики и общества. Ведь ни глобальное изменение климата, ни парниковый эффект, ни повышение температуры не являются повседневными проблемами, на которые в какой-то момент реагирует и наука. Наоборот, характер и масштаб политических реакций определяются научной формулировкой проблемы. Ученые это вполне осознают (ср. вопрос 1 на рисунке 27). Они играют особую роль в формировании и возможной трансформации обыденного понимания климата. При этом помимо сугубо научных интересов они преследуют также политические, идеологические и прочие, далекие от науки цели. Как было показано выше, для ученых, склонных к резким формулировкам, существуют широкие возможности высказать свое мнение с экранов телевизоров или со страниц газет и журналов.

Все мы, или, по крайней мере, большая часть европеоидов, мечтаем о том, чтобы в один прекрасный день магнитные поля Земли выстроились таким образом, чтобы климат в нашей стране, обдуваемой северными ветрами, стал более мягким и покладистым. Вряд ли это случиться в обозримом будущем, хотя, поговаривают, что если освоить техники исполнения желаний, описанные на сайте www.wishmatrix.ru, то можно с легкостью достичь желаемого!

Обыденное понимание климата и климатических изменений до сих пор остается практически неизученным. Разумеется, это непростая задача, тем более что за легкостью, с которой мы используем в повседневной жизни эти понятия, скрывается сложный социальный процесс конструирования климата и погоды. Рутинный, самоочевидный характер обыденного употребления этих понятий подталкивает к выводу о том, что мы обладаем чем-то вроде «естественного», интуитивного понимания этих явлений.

Однако именно обыденность этих выражений создает некоторую двусмысленность и даже приводит к непониманию климата. Как бы то ни было, определенное понимание климата прочно укоренено в повседневной жизни. Разобраться в расхожих интерпретациях климатических условий было бы интересно не только в контексте изучения социального обращения с природными процессами, но и потому, что при определенных обстоятельствах это может дать нам важную информацию о том, как общественность реагирует на научные изыскания в сфере изучения климата и климатических изменений. Ведь в конечном итоге любая политика в области климата и любая реакция на нее зависят в том числе от обыденных представлений о климате.

В этой связи для нас может быть важным следующее замечание Эдуарда Брюкнера: «Осознание постоянства климата глубоко укоренено в народе и выражается в непоколебимой вере в то, что необычные метеоусловия в определенный сезон или год будут уравновешены в последующий сезон или год». Соответствует ли эта вера в нормальность или постоянство климата фактическим наблюдениям, это уже другой вопрос*.

Говоря об обыденных представлениях о климате, можно, по-видимому, утверждать, что в западных обществах, по крайней мере, начиная с эпохи Просвещения, буквально все полагали, что погода становится все хуже и хуже. Интересный пример в этой связи приводит швейцарская исследовательница Мартине Ребетец**. Речь в нем идет о «снежном Рождестве». Общеизвестно, что сегодня снег под Рождество — довольно редкое явление, хотя раньше в это время почти всегда был снег. Если проанализировать имеющиеся результаты наблюдений, а госпожа Ребетец изучила данные нескольких метеостанций в Швейцарии, то в результате несложных расчетов мы придем к выводу, что вероятность снежного покрова в рождественские дни, например, для Цюриха, составляет всего лишь 25% (или, другими словами, в среднем только на каждое четвертое Рождество выпадает снег). Для поселений, расположенных выше в горах, как, например, кантон Айнзидельн (850 м), вероятность превышает 80%, тогда как для Женевы (400 м) вероятность снежного Рождества составляет менее 20%. Любопытнее всего то, что эта вероятность не уменьшалась с течением времени. Если и были какие-то изменения, то только в обратную сторону: в последние несколько десятилетий снега стало даже больше. Таким образом, общепринятое представление о том, что вероятность рождественского снега мала, верно. Неверно восприятие этого как чего-то необычного. В конце декабря отсутствие снега в низинных районах — это скорее правило, нежели исключение.

——————————————————————————

*Bruckner Е. Klimaschwankungen seit 1700. Nebst Bemerkungen iiber die Klimaschwankungen der Diluvialzeit. Wien: Holzel, 1890. S. 2.

**Rebetez M. Public expectation as an element of human perception of climate change // Climatic Change. 1996. Nr. 32. P. 495-509.

——————————————————————————

В связи с этим встает вопрос, как могло возникнуть это общепринятое представление, согласно которому снег — неотъемлемый атрибут Рождества или, другими словами, «норма». Наши ожидания «снежного Рождества» отчетливо прослеживаются в рождественских поздравительных открытках, на которых, как правило, изображены заснеженные ландшафты. Но всегда ли в рождественских открытках был снег? На самых первых почтовых открытках, появившихся около 1860 года, Деды Морозы «работают» на чистых, не заснеженных крышах (рисунок 25). Лишь несколько лет спустя крыши на рождественских открытках покрываются снегом. Сама традиция рассылать открытки на Рождество появилась, по всей видимости, в Англии — в стране, где на Рождество, как правило, снега нет. Оттуда она распространилась по всему миру, так что даже австралийские или гавайские отправители открыток поздравляют своих родственников и друзей со снежным Рождеством.

Госпожа Ребетец предполагает, что общепринятое представление о том, что в идеале Рождество должно быть снежным, возникло в Англии, после того как английская общественность заинтересовалась (зимними) Альпами. По другой версии, это представление восходит к свидетельствам из Новой Англии в США, где на Рождество действительно обычно лежит снег.

Американский антрополог Виллетт Кемптон вместе со своими коллегами провел исследование на тему обыденного понимания климата, климатических изменений и рисков среди неспециалистов*.

——————————————————————————

*Kempton W., Boster J. S., Hartley J. A. Environmental values in American Culture. MIT Press, Cambridge MA and London, 1995. P. 320 и далее.

——————————————————————————

Первая рождественская открытка (1843 год).

Рис. 25. Одна из первых английских рождественских открыток (около 1860 года, на крыше нет снега).

Сначала методом нестандартизированного интервью были опрошены 20 неспециалистов. На основе их ответов была разработана анкета, с помощью которой была опрошена более многочисленная группа лиц. С помощью второго опроса ученые хотели выяснить, в какой мере высказанные в первых 20 интервью мнения отражают сугубо частную позицию, а в какой — коллективное сознание.

Один из вопросов звучал так: «Какие факторы, на ваш взгляд, влияют на погоду?» Некоторые ответы совпали с мнением профессиональных метеорологов. Так, и эксперты, и дилетанты указали на влияние струйного течения (в США в теленовостях постоянно обращают внимание зрителей на этот фактор (англ. Jetstream)), солнечных пятен, вулканизма и других геологических процессов. Другие ответы были совершенно неожиданными:

«Загрязнение окружающей среды влияет на погоду».

«Пожары, например, пожары в тропическом лесу или лесные пожары на Западе (США). Применение инсектицидов и прочих подобных веществ. Также гербициды, используемые в сельском хозяйстве для борьбы с сорняками. Важнейшие факторы — это пожары и загрязнение окружающей среды из-за автомобилей».

«Атомные бомбы. Они ужасно влияют на нашу погоду. Эти испытания… такое впечатление, что после них многое изменилось; осадков стало больше. Погода очень переменчивая».

«Моя личная теория такова: каждый раз, когда что-то посылается в космос, в атмосфере что-то нарушается. Похоже, у нас все время странная погода. Раньше в этой местности практически не было торнадо или разрушительных ураганов».

В завершении анкеты у респондентов спрашивали, согласны ли они с утверждением: «Возможно, существует взаимосвязь между погодой и запуском космических ракет». 43% респондентов ответили утвердительно.

Несмотря на то, что почти все опрошенные имели какое-то представление о таких понятиях, как глобальное потепление или парниковый эффект, как правило, они связывали с ними такие мысленные модели, которые в корне отличались от естественнонаучного понимания данных процессов.

Наиболее распространенная обыденная модель выводит на первый план фактор загрязнения окружающей среды (по типу воздействия кислотного дождя). Вредные вещества рассматриваются как искусственные и ядовитые для живых организмов: «Лично я не возражаю против теплой погоды, но я считаю неправильным, сколько мы всего выбрасываем в атмосферу… все эти аэрозоли и озон и так далее. Это неправильно, потому что всеми этими химикатами, которые мы выбрасываем в атмосферу, мы же сами и дышим».

Главными виновниками выбросов вредных веществ считаются автомобили и промышленные предприятия. Проблему, согласно данной модели, можно решить путем использования соответствующих фильтров. Данная модель неверна, поскольку вещества, выбрасываемые в атмосферу, а именно диоксид углерода, нейтральны для здоровья и естественны: все мы непрерывно выдыхаем углекислый газ. Основной источник С0₂ — это электростанции, транспорт и ТЭЦ. Пока нет таких фильтров для ограничения выбросов углекислого газа в атмосферу, которые были бы экономически рентабельны.

Единственный выход — это сокращение использования ископаемого топлива за счет снижения энергопотребления или повышения его эффективности. Впрочем, в настоящее время разрабатываются технологии для фильтрации отработанного воздуха на электростанциях и для задержания СО₂.

Проблему глобального потепления также часто связывают с проблемой уменьшения озонового слоя в стратосфере. Так, один из респондентов отмечает: «… защитный слой атмосферы вокруг Земли … он становится все тоньше и тоньше, и теряется все больше тепла». В газетах нередко можно прочитать о «выбросах диоксида углерода, разрушающих озоновый слой». Оба эти процесса — дополнительный парниковый эффект и уменьшение концентрации озона в стратосфере — действительно взаимосвязаны, так как разрушающие озон фреоны усугубляют также парниковый эффект. Однако для глобального потепления решающее значение имеет углекислый газ, который не влияет на содержание озона в стратосфере и, соответственно, на возникновение озоновых дыр.

Третья модель исходит из того, что содержание кислорода напрямую взаимосвязано с содержанием углекислого газа и что повышение концентрации С0₂ неизбежно ведет к уменьшению концентрации кислорода: «Довольно скоро нам вообще будет нечем дышать, так как кислорода не будет». Согласно этому представлению, повышение концентрации диоксида углерода обусловлено главным образом вырубкой лесов, так как не хватает деревьев, которые должны превращать выдыхаемый людьми и животными углекислый газ обратно в кислород. С утверждением о том, что «если все леса будут вырублены, нам скоро будет нечем дышать», согласилось 77% опрошенных. На самом деле простой расчет показывает, что сжигание всех лесов (общей массой около 5000 гига-тонн углерода) снизило бы концентрацию кислорода в атмосфере с нынешних 20% до 19,8%.

В общем и целом результаты проведенного Кемптоном и его коллегами исследования таковы: распространенные среди населения США представления о природных процессах по крайней мере отчасти неверны, причем это касается представителей всех профессий (за исключением собственно ученых), в том числе активистов экологического движения, лесорубов, оставшихся без работы в результате государственной экологической политики, и помощников депутатов Конгресса. Полученные результаты свидетельствуют о том, что еще многое предстоит сделать в сфере целенаправленного просвещения населения.

Сценарии SRES не встретили единодушного признания всего научного сообщества. Некоторые исследователи находят в них внутренние противоречия*. В качестве ключевого аргумента против сценариев SRES приводится то обстоятельство, что ожидаемый экономический рост в разных регионах мира основывается на действующих вексельных курсах, а не на паритете покупательной способности (ППС)**. Другой аспект критики направлен на содержащееся в сценариях допущение об уменьшении разницы в доходах между развитыми и развивающимися странами к концу ХХ1-го века. Это допущение, с точки зрения критиков, приводит к завышению ожидаемых выбросов.

Конечно, главный вопрос заключается в том, можно ли уже сегодня наблюдать первые фактические признаки ожидаемого глобального изменения климата. В общественной дискуссии этот вопрос нередко сводится к интерпретации непродолжительных явлений и событий вроде нескольких теплых летних сезонов подряд или серии разрушительных ураганов. В действительности такие события являются «нормой» в контексте естественных вариаций климата. В отдельных районах выпадение рекордного количества осадков, бури или экстремальные морозы случаются редко, однако это не означает, что вероятность наступления подобных экстремальных событий где-то на Земле крайне мала. Точно так же вероятность того, что какой-то конкретный человек на следующей неделе угадает все шесть цифр в лото, мала; однако вероятность того, что кто-то вообще угадает все шесть цифр, равна почти 100%.

————————————————————————————

*См., например: Tol R. S. J. Exchange rates and climate change: An application of FUND. Climatic Change, 2007, а также: House of Lords, Select Committee on Economic Affairs. The Economics of Climate Change. Volume I: Report, 2^nd Report of Session 2005-2006, Authority of the House of Lords. London, UK; The Stationery Office Limited, HL Paper 12-1.

————————————————————————————

С уверенностью утверждать об «обнаружении» антропогенного изменения климата можно только на основе продолжительных рядов эмпирических данных, т. е. наблюдений на протяжении нескольких десятилетий. Эти долгосрочные наблюдения необходимы для того, чтобы можно было различать «норму» и «аномалию». Чтобы можно было говорить об антропогенном изменении климата, обнаруженное изменение должно быть либо больше в пространственном выражении, либо носить совершенно иной характер по сравнению с соответствующими изменениями, вызванными естественными причинами. Если посмотреть на рисунок 8, где отображена статистика ущерба от ураганов на североамериканском побережье за последние 30 лет, то можно увидеть, что показатель разрушительности ураганов постоянно возрастает. Однако если сравнить эти данные с (гомогенизированными) данными об ущербе от ураганов в начале XX века, то мы увидим, что данное явление имело те же масштабы, что и в последние 30 лет. Таким образом, для суждения о нормальности или отклонении от нормы данных за тридцать лет недостаточно. Многие сообщения о систематических изменениях основываются на недопустимых обобщениях данных за слишком короткий период времени. По одной этой причине данные, полученные через спутник, как правило, непригодны для выявления глобальных климатических изменений.

Кроме того, ряды данных должны быть однородными, т. е. зафиксированные в них изменения должны основываться на изменениях в окружающей среде, а не в технике наблюдения. Далее, они должны быть репрезентативны для анализируемой области на протяжении всего периода наблюдения. Данные по ураганам на рисунке 5 неоднородны, поскольку отображают не изменения частоты ураганов, а различия в скорости ветра в разных районах Гамбурга. То же самое касается и данных, полученных через спутник, так как они довольно часто фиксируют искусственные тенденции в силу того, что орбита спутника меняется постепенно, а при замене старых спутников на новые наблюдаются скачкообразные изменения. В этом смысле температурные ряды для Шербрука тоже непригодны — из-за скачкообразного изменения данных и из-за эффекта города. По этим причинам многие эмпирические данные не могут быть использованы для анализа актуального климатического тренда. По сути, обязательным требованиям удовлетворяют только временные ряды температуры воздуха над сушей и над морем (измеряемой на кораблях и метеорологических станциях на суше), а также временные ряды атмосферного давления.

Анализ глобальных температур действительно показывает, что на протяжении около ста лет температура воздуха постоянно — с небольшими перерывами — повышалась. Последние тридцать лет территориальное распределение этого тренда совпадало с прогнозами, сделанными при помощи климатических моделей. Данный тренд сильнее всех остальных трендов, выявленных на основе наблюдений. Кроме того, он сильнее температурных трендов в климатических симуляциях без повышения концентрации парниковых газов. Если рассмотреть все наблюдаемые и симулируемые тренды с точки зрения вероятности, то можно заметить, что вероятность наступления наблюдаемого в последнее время тренда без причинно-следственной взаимосвязи с изменением химического состава атмосферы Земли не превышает 5%*. На языке статистики это означает, что уровень значимости этой переменной равен 95%. При определении уровня значимости всегда необходимо помнить одну важную оговорку: «при условии, что оценка естественной вариабельности верна». К слову, в некоторых СМИ уровень значимости, равный 95%, превратился в абсурдные высказывания вроде того, что «потепление на 95% обусловлено антропогенным воздействием».

————————————————————————————

*Это высказывание не совсем точное: точнее было бы сказать «без воздействия внешних факторов». Естественные процессы, возможно, не ведут к изменениям температурной модели. Наиболее вероятной причиной повышения температуры является внешний фактор, а именно изменение химического состава атмосферы Земли.

————————————————————————————

С конца 1980-х годов МГЭИК, куда вошли признанные эксперты в области климатических исследований, обобщила результаты исследований на тему антропогенного изменения климата в четырех подробных докладах (1990, 1992, 1995 и 2007). Был признан бесспорным тот факт, что концентрация радиоактивных газов резко возросла с момента начала индустриализации. Ожидаемые последствия повышенной концентрации можно выяснить только с помощью климатических моделей, так как период наблюдений был слишком коротким, полученные данные слишком неоднородными, а погрешности слишком значительными ввиду естественной вариабельности климата. Недавнее повышение приземной температуры, усредненное для больших регионов и временных периодов в несколько лет, само по себе представляется весьма существенным, однако оно лишь очень незначительно отличается от повышения температуры в 1920-1930-е годы. Поэтому МГЭИК в 1990 г. приходит к осторожному выводу: «… Потепление в общем и целом соответствует прогнозам, сделанным при помощи климатических моделей, однако вместе с тем оно не выходит за рамки естественных климатических колебаний. Ввиду этого возможно, что наблюдаемое увеличение обусловлено главным образом имманентной вариабельностью климата … Достоверные измерения парникового эффекта будут возможны лишь через десять лет или даже позже»*. В отчете за 1995 год это выражено еще более определенно: «… Сверка исходных данных указывает на очевидное влияние человека на глобальный климат»**.

В последнее время большинство ученых рассматривают антропогенное потепление как «доказанный факт». Самые элементарные рассуждения подводят нас к выводу о том, что сегодня мы являемся свидетелями таких процессов, которые были бы весьма маловероятны без антропогенного влияния. К моменту написания четвертого отчета МГЭИК в 2007 году у ученых в распоряжении были данные о средних глобальных температурах начиная с 1880 года, т. е. за 126 лет. При этом 13 самых теплых лет выпадали на последние 17 лет, т. е. имели место после 1990 года. Какой была бы вероятность подобного распределения, если бы внешние условия оставались прежними? Если исходить из того, что измерение средней глобальной температуры происходило при помощи независимых, статистически идентичных процедур, то вероятность подобного распределения была бы равна 1,25 х 10^-14. При правильном анализе имеющихся данных за более длительный период мы получим вероятность не более 0,1%***.

————————————————————————————

*Houghton J. L., Jenkins G. J., Ephraums J. J. (Eds.) Climate Change. The IPCC scientific assessment. Cambridge University Press, 1990. P. 365 и далее.

**Houghton J. Т., Meira Filho L. G., Callander B. A., Harris N., Kattenberg A., Maskell K. (Eds.) Climate Change 1995. The Science of Climate Change. Cambridge University Press, 1996. P. 572 и далее.

***Zorita E., Stocker Т. F., von Storch H. How unusual is the recent series of warm years? // Geophysical Research Letters. 2008. Nr. 35.

————————————————————————————

Вы конечно же знаете, что главное для именинника — не подарок, а оригинальное Поздравление с днем рождения, которое идет от души. Поэтому я настоятельно рекомендую Вам посетить сайт ruholliday.ru, если Ваша фантазия дала сбой, и Вы не представляете как можно поздравить дорогого Вам человека с праздником.

В последнее время в СМИ часто высказываются опасения в связи с возможностью таяния полярных шапок* и повышения уровня моря на несколько метров. Предположение о том, что ледниковый шельф в Западной Антарктиде может растаять, что, в свою очередь, приведет к повышению уровня воды на шесть метров, высказывалось отдельными учеными еще в 1970-х годах. Сегодня под этим заявлением не подписался бы ни один серьезный климатолог, но, несмотря на это, данный сценарий входит в стандартный набор «страшилок» от представителей СМИ и экологических организаций. Ученые, наоборот, считают возможным увеличение ледяных шапок в Гренландии и Антарктике в связи с возможным увеличением количества осадков. Осадки превращаются в лед независимо от того, выпадают они при температуре — 30° или — 25 °С.

Эти ожидания подкреплены в том числе симуляциями климатических процессов на упомянутых выше моделях. В модели климатической системы химический состав атмосферы Земли подвергается постоянным изменениям. При этом обычно исходят из повышения выброса СО₂ на 1% в год. Это допущение основывается на прогнозах экспертов-экономистов. Впрочем, его оправданность вызывает сомнение ввиду того, что процессы, происходящие в мировой экономике, непостоянны и с трудом поддаются прогнозированию на длительные периоды времени. Иногда симуляция климатических изменений проводится для случая уменьшения выбросов, их стабилизации к определенному моменту времени в будущем или сокращения до уровня прошлых лет. Во всех случаях расчеты свидетельствуют о том, что простая стабилизация выбросов на сегодняшнем уровне лишь через несколько десятилетий приведет к стабилизации температуры на более высоком уровне. Возврат к нынешнему уровню температуры, согласно этим расчетам, будет возможен только в случае существенного сокращения выбросов. На рисунке 24 показаны гипотетические сценарии развития эмиссий и рассчитанные при помощи климатических моделей «реакции» в виде изменения концентрация СО₂, температуры воздуха и среднего уровня моря. Эти результаты были опубликованы МГЭИК в третьем отчете** о работе нескольких исследовательских групп и моделей.

————————————————————————————

*Собственно, о полярных ледяных шапках можно говорить только применительно к Гренландии и Антарктике, но никак не к ледниковым покровам Северного полюса, поскольку это уже плавающие в воде ледниковые массы, таяние которых не отразится на уровне моря.

**Результаты МГЭИК по этим темам практически не изменились с 2001 года, что можно видеть даже при сравнении с уже опубликованным четвертым отчетом.

————————————————————————————

Рис. 24. Прогнозируемый МГЭИК сценарий возможных, непротиворечивых с точки зрения физики изменений выбросов углекислого газа, концентрации СО2 в атмосфере, температуры у поверхности Земли и уровня моря. Пунктирные линии указывают на неопределенные масштабы. Источник: Третий оценочный отчет МГЭИК (2001)

Прежде чем начать обсуждение рисунка 24, необходимо дать несколько комментариев:

Показатели выбросов вредных газов в атмосферу — это возможные сценарии. Они могут рассматриваться как обоснованные и вполне вероятные, но в действительности могут и отличаться от прогнозируемых. Идея состояла в том, чтобы описать спектр возможностей для разных вариантов развития, чтобы показать обществу перспективы и допустимые выборы. Как будет объяснено ниже, эти сценарии зависят от множества условий, которые невозможно предсказать (т. е. невозможно дать спецификацию вероятного будущего в настоящее время).

Второй комментарий касается неопределенности: описание температуры и уровня моря в будущем — это всего лишь возможные сценарии. Они обоснованы, вероятны и предполагают внутреннюю надежность*, однако будущее совершенно не обязательно будет именно таким. Это не предсказания в узком смысле слова. Сценарии зависят от предполагаемых значений выбросов, т. е. это технически «обусловленные прогнозы», отличающиеся от предсказаний в общепринятом смысле слова. В некоторых регионах по-прежнему используется это неудачное понятие «предсказание», но в целом следует избегать такой небрежности в терминологии.

Тенденции изменения выбросов для нескольких последующих десятилетий выглядят совершенно иначе. Любопытно, что концентрация парниковых газов в атмосфере варьируется очень незначительно. Так же незначительны колебания температуры и уровня моря. Приблизительно до 2040 года в изменениях температуры и уровня моря наблюдаются одни и те же тенденции.

Чтобы предотвратить прогнозируемое повышение температуры и уровня моря, необходимо резко снизить выбросы.

В дальнейшем мы более подробно рассмотрим сценарии эмиссий парниковых газов, чтобы читатель получил представление о том, какие темы затрагивались при их разработке. Наиболее значимые сценарии были опубликованы в Специальном отчете об эмиссионных сценариях (SRES)**, подготовленном экономистами и экспертами в области социальных наук для Третьего оценочного отчета МГЭИК. В нем нашли отражение различные сценарии (или группы сценариев) выбросов парниковых газов, концентрации взвешенных веществ в воздухе (фреонов) и изменения землепользования.

(А1) Стремительный экономический рост и быстрое внедрение новых, эффективных технологий.

(А2) Многообразный мир при доминировании семейных ценностей и региональных традиций.

(B1) «Дематериализованный» мир и внедрение чистых технологий.

(B2) Высокая значимость региональных решений для устойчивого экономического развития.

————————————————————————————

*Под «внутренней надежностью» понимается отнюдь не тривиальное условие. Фильм «Послезавтра» был воспринят многими как вероятный сценарий развития. Однако там изображено будущее, которое физически невозможно. Это всего лишь киноистория^—, или в ее основе лежит недостаточно проработанный сценарий, или она предназначена исключительно для развлечения зрителя.

**SRES (Special Report on Emissions Scenarios) ipcc/emission. См. также: Tol R. S. J. Economic scenarios for Global Change / / von Storch H., Tol R. S. J., Floser G. (Eds.) Environmental Crisis. Science and Policy. Springer Verlag, 2008. P. 142 и далее.

————————————————————————————

В сценариях не предполагается четкое правовое регулирование с целью предотвращения изменения климата. Авторы подчеркивают, что «группа экспертов, работавших над SRES, не вынесла суждения о желательности или вероятности» тех или иных сценариев.

В последнее время ученые в основном используют сценарии А2 и В2, поэтому мы подробнее остановимся на социально-экономическом контексте этих сценариев*:

В SRES сценарий А2 описан так: «… [для него] характерны слабый товарный поток, относительно медленный оборот инвестиций и низкий темп технологических изменений. Мир «консолидируется» в ряд экономических регионов. Для этого сценария характерна также автономность в обеспечении ресурсами и второстепенная роль экономических, социальных и культурных взаимодействий. Экономический рост неравномерный, сохраняется разрыв между доходами в развитых промышленных и развивающихся регионах. Люди, идеи и капитал менее мобильны, так что технологии тоже распространяются медленнее. Сохраняются и увеличиваются в абсолютном выражении различия в производительности стран, а, следовательно, в доходе на душу населения. Ввиду значимости семейной и общественной жизни показатели рождаемости снижаются сравнительно медленно, вследствие чего численность населения достигает своего максимума (15 млрд. к 2100 году). Технологическое развитие еще более многообразное. Регионы, богатые энергетическими и минеральными ресурсами, формируют более ресурсоемкие экономики, тогда как страны с недостаточными ресурсами основное внимание уделяют минимизации зависимости от импорта. Это достигается за счет технических инноваций в области эффективного использования ресурсов и изыскания альтернативных видов сырья. Доля расходов на энергию в ВНП постепенно сокращается на 0,5-0,7% в год. Социальные и политические структуры варьируются в зависимости от страны: одни регионы развиваются в направлении систем всеобщего благоденствия и сокращения разницы в доходах, в то время как другие идут по пути «более экономного» управления и менее равномерного распределения доходов. Ввиду потребности в продовольствии производительность сельского хозяйства оказывается в центре внимания инновационной и исследовательской деятельности и приобретает большое значение для экологии. Глобальные экологические инициативы развиты довольно слабо».

————————————————————————————

*Обзор остальных сценариев см. в: Miiller P., von Storch И. Computer Modelling in Atmospheric and Oceanic Sciences — Building Knowledge. Springer Verlag Berlin-Heidelberg-New York, 2004.

————————————————————————————

В сценарии В2 читаем: «Все больше внимания уделяется экологии и общественной стабильности. Усиливается влияние гражданских экологических инициатив на законодательство и предпринимательские стратегии на национальном и региональном уровнях, наблюдается тенденция к росту автономии регионов и самостоятельности социальных общностей. Приоритетными направлениями развития становятся солидарность между людьми, равенство и защита окружающей среды. Для достижения этих целей коллективные социальные решения соединяются с техническими возможностями. Во всем мире реализуются программы социального обеспечения и образования, в результате чего сокращаются показатели смертности и рождаемости. Численность населения Земли к 2100 году достигает 10 000 млрд. Возрастает доход на душу населения. Высокий уровень образования способствует росту интереса к защите окружающей среды. Экология является одним из немногих действительно общих приоритетов на международном уровне. Тем не менее, стратегии решения экологических проблем на глобальном уровне менее успешны по сравнению с региональными стратегиями и подходами к этим вопросам. Правительства формируют сложную систему развития и реализации глобальных стратегий по защите окружающей среды. Управление землепользованием становится более интегрированным на региональном уровне. Городская инфраструктура и транспорт становятся главным аспектом инновационных форм совместной жизни людей. За счет этого обеспечивается меньшая зависимость от автомашин и сдерживание роста густонаселенных мегаполисов. Стремление к автономии в обеспечении продовольствием приводит к переходу на региональные продукты и уменьшению потребления мяса в странах с высокой плотностью населения. Энергоснабжение по-разному организовано в разных регионах. Требования более эффективного использования энергии и других ресурсов стимулируют развитие безуглеродных технологий в отдельных регионах. Тем не менее, энергообеспечение во всем мире по-прежнему базируется в основном на использовании углеродосодержащего сырья. Снижение доли ископаемого топлива происходит очень постепенно».

Ожидаемые выбросы фреонов и парниковых газов в атмосферу выводятся из этих допущений и описаний. На рисунке 24 показан сценарий изменения концентрации СO₂ (типичного парникового газа, в миллиардах тонн в год) по оценкам SRES.