Вы – настоящий геймер, который любит не только проходить новые игры за один присест на самом высоком уровне сложности, но и обожает читать журналы, посвященные игростроению, не желая упустить из виду ни один из заслуживающих внимания проектов. Именно поэтому я рекомендую Вам прямо сейчас посетить сайт elite-file.com, где Вы сможете скачать игру crysis 2, в которой на высочайшем уровне находятся как игровая, и сюжетная линии.

Роберт Вуд (1868-1955), профессор физики в Университете Джона Хопкинса, основатель спектроскопии, писал стихи (сборник его стихов, вышедший под названием «Как отличить птиц от цветов», переиздается и в наши дни), а также был еще известным шутником и мистификатором. Многие его эскапады стали легендами. Например, жителей Балтимора он пугал так: в дождливые дни плевал в лужи и незаметно подбрасывал туда кусок металлического натрия — в итоге плевок загорался ярко-желтым пламенем.

А вот другая история. В юности Вуд жил в Париже, в небольшом пансионе. Как-то постояльцы этого пансиона с удивлением заметили, что Вуд обильно посыпает каким-то белым порошком куриные кости, оставшиеся после ужина на тарелках. На следующий вечер, когда всем подали суп, Вуд принес с собой небольшую спиртовую горелку и уронил каплю супа в пламя. Красная вспышка вызвала у него улыбку удовлетворения: белый порошок, объяснил он соседям по столу, был хлоридом лития, а красный цвет пламени свидетельствует, что хлорид лития теперь в супе. Вуд подозревал, что хозяйка использует кости по второму разу — и теперь подозрение подтвердилось. Стоит, однако, заметить, что подобный сюжет рассказывают и про Георга фон Хевеси, пионера в области радиоактивных меток: как-то он пометил объедки радиоактивной солью и потом обнаружил радиоактивность супа при помощи счетчика Гейгера. Такой тест куда чувствительней, чем с литиевым пламенем. Впрочем, каждая наука подразумевает свою методику. (Знаменитый геохимик Виктор Мориц Гольдшмидт, собираясь бежать из нацистской Германии, запасся ампулой с цианидом калия; когда ампулой заинтересовался коллега с инженерного факультета, Гольдшмидт, по легенде, ответил, что цианид — это только для профессоров химии, а профессорам механики полагается иметь с собой веревку.)

В Париже Вуд устроил еще один розыгрыш. Он обнаружил, что домовладелица (или консьержка), которая жила этажом ниже, держит на балконе черепаху. Тогда Вуд приобрел выводок черепах разных размеров, а потом длинной палкой с крюком вытащил с балкона хозяйкиного питомца и подменил его черепахой чуть побольше. Каждый день он заменял черепаху следующей по размеру. Изумленная хозяйка рассказала Буду про удивительную черепаху, и тогда он посоветовал ей проконсультироваться у известного университетского профессора, а попутно сообщить в газеты. Пресса, надо думать, охотно взялась наблюдать за расширяющейся черепахой, и тогда Вуд направил процесс в обратную сторону: животное уменьшалось столь же загадочно, как недавно росло. Догадался ли хоть кто-нибудь в Париже об истинных причинах феномена, не сообщается.

Француз Рене Блондло прославился благодаря своей ошибке – открытию так называемых N-лучей, при помощи которых человеческий глаз может видеть слабоосвещенные предметы. Позже было доказано, что подобных лучей не существует

Вуд сделал много полезного в спектроскопии (в частности, разработал конструкцию спектрометра с длинным ходом лучей — туда он научил забираться своего кота, чтобы чистить прибор от паутины и пыли). Но чаще вспоминают его участие в одном из самых странных эпизодов в истории физики. Известный французский физик Рене Проспер Блондло открыл нечто, являющееся, по его мнению, новой формой электромагнитного излучения. Это нечто он назвал N-лучами в честь Нанси, своего родного города. Существование N-лучей было очевидно Блондло, его коллегам из Нанси и еще нескольким французским ученым, но в куда меньшей степени ученым из других точек мира. Позже было доказано, что N-лучи — вымысел, и воспринимать их способны только те, кто заранее в них поверил. Заблуждение было окончательно раскрыто Вудом, когда в 1903 году он навестил лабораторию Блондло в Университете Нанси. Вот весьма красноречивый рассказ Вуда о том, как ему удалось вывести на чистую воду неудачника Блондло:

Прочтя о его (Блондло) замечательных опытах, я решился повторить их, но ничего не добился, хотя и потратил на это целое утро. Согласно Блондло, такие лучи спонтанно испускают многие металлы. Детектором может служить лист бумаги, весьма слабо подсвеченный, поскольку — чудо из чудес — когда N-лучи касаются глаза, они усиливают его способность видеть объекты в полутемной комнате.

Ошибочные опыты Блондло показали, что невооруженный взгляд воспринимает гораздо больший световой спектр в присутствии иллюзорных N-лучей, которые оказались всего лишь игрой его воображения

Масла в огонь подлили другие исследователи. Год не успел закончиться, а в Comtes Rendus (сборнике докладов, сделанных на сессиях Французской академии наук) вышли сразу двенадцать статей о N-лучах. Шарпентье, известный своими фантастическими экспериментами по гипнотизму, заявил, что N-лучи испускаются мускулами, нервными тканями и мозгом, и его невероятные утверждения появились в журнале Comtes, который поддерживал великий д’Арсонваль, главный специалист по электричеству и магнетизму во Франции.

Затем Блондло заявил, что сконструировал спектрограф с алюминиевыми линзами и призмой из того же материала, и обнаружил, что спектральные линии разделены темными интервалами — а это свидетельствует о существовании N-лучей с разной преломляемостью и разной длиной волны. Блондло измерил длины волн, а Жан Беккерель (сын Анри, первооткрывателя радиоактивности) заявил, что N-лучи можно передавать по проводам. К началу лета Блондло опубликовал двадцать статей, Шарпентье — тоже двадцать, а Жан Беккерель — десять, и все они касались свойств и источников N-лучей.

Ученые в других странах относились ко всему этому с откровенным скепсисом, однако Академия отметила работу Блондло присуждением премии Делаланда в 20 000 франков и золотой медалью «за открытие N-лучей».

В сентябре (1904 года) я отправился в Кембридж на собрание Британской ассоциации содействия развитию науки. После заседания несколько ученых остались обсудить, как быть с N-лучами. Профессор Рубенс из Берлина был наиболее выразителен в своем негодовании. Он чувствовал себя в особенности задетым, поскольку кайзер распорядился, чтобы именно он приехал в Потсдам и там продемонстрировал лучи. Две недели бесплодных попыток повторить опыт французов вынудили его со стыдом признаться кайзеру в собственном бессилии. Повернувшись ко мне, он сказал: «Профессор Вуд, не съездите ли вы в Нанси прямо сейчас — посмотреть на опыты, которые там ставят?» — «Да, да, — заговорили разом все англичане, — это хорошая мысль, поезжайте!» Я предложил съездить Рубенсу, поскольку это он оказался главной жертвой, но Рубенс ответил, что Блондло вел с ним весьма учтивую переписку и охотно откликался на просьбы предоставить дополнительные данные, так что выйдет некрасиво, если Рубенс вдруг приедет с инспекцией. «Кроме того, — добавил он, — вы американец, а американцам всё позволено…».

Итак, я поехал в Нанси, договорившись с Блондло встретиться рано вечером у него в лаборатории. Он не понимал английского, и я решил разговаривать с ним на немецком, чтобы тот не смущался обмениваться не предназначенными моему слуху репликами со своим ассистентом.

Сначала Блондло показал карточку, где светящейся краской были нарисованы несколько кругов.

Затем он включил газовую горелку и обратил мое внимание на то, что яркость увеличивается, когда N-лучи включены. Я отметил, что не вижу изменений. Блондло объяснил: это все потому, что мои глаза недостаточно чувствительны, и мое замечание ничего не доказывает. Тогда я предложил поступить так: время от времени я выставлял бы на пути лучей непрозрачный свинцовый экран, а он говорил бы, когда яркость карточки меняется. Почти все его ответы были ошибочными: Блондло сообщал о перемене яркости, когда я не совершал никаких движений вовсе — и это уже многое доказывало, но я пока помалкивал. Затем он продемонстрировал мне едва подсвеченные часы и попробовал убедить меня, что сможет разглядеть стрелки, если будет держать прямо над переносицей большой плоский напильник. Мой очередной вопрос был о том, могу ли я подержать напильник сам. Перед этим я заметил у Блондло на столе плоскую деревянную линейку (а дерево считалось одним из немногих веществ, которые никогда не испускают N-лучей). Блондло с этим согласился, и я, нащупав линейку в темноте, поднес ее к лицу экспериментатора. Ну да, разумеется, он без труда разглядел стрелки — и это тоже кое-что доказывало.

Однако решающая и самая впечатляющая проверка была впереди. Вместе с ассистентом, который уже поглядывал на меня враждебно, я зашел в комнату, где стоял спектрометр с алюминиевыми призмой и линзами. Окуляр прибору заменяла вертикальная нить, окрашенная люминесцентной краской, а специальная ручка (со шкалой и цифрами на ободе) позволяла перемещать ее вдоль участка, куда предположительно проецировался спектр N-лучей. Блондло уселся перед спектрографом и начал медленно поворачивать ручку. Предполагалось, что, пересекая невидимые линии спектра N-лучей, нить будет каждый раз вспыхивать. Подсветив шкалу небольшой красной лампой, Блондло зачитал мне цифры, соответствующие отдельным спектральным линиям. Такой эксперимент сумел убедить не одного скептика, поскольку измерения повторялись в их присутствии, и цифры все время получались одними и теми же. Я попросил приступить к замерам и, вытянув руку в темноте, приподнял алюминиевую призму спектрометра. Он в очередной раз повернул ручку и назвал те же цифры, что и прежде. Прежде чем включили свет, я успел вернуть призму на место, а Блондло сообщил ассистенту, что у него устали глаза. Ассистент тут же попросил у Блондло разрешения повторить для меня опыт. Пока свет не погас, я успел заметить, что призма весьма точно сориентирована на маленькой круглой подставке, так что углы приходятся как раз на обод металлического диска. Выключатель щелкнул, и в темноте я сделал несколько шагов в сторону призмы, и двигался подчеркнуто шумно, но призму на этот раз не трогал. Ассистент как ни в чем не бывало продолжил крутить рукоять, но вскоре, обращаясь к Блондло, торопливо пробормотал по-французски: «Я ничего не вижу, никакого спектра нет. Подозреваю, что американец что-то испортил». Блондло тут же зажег газовую лампу, подошел к призме и тщательно ее оглядел, потом повернулся ко мне, однако я никак не отреагировал. На этом сеанс и закончился.

На следующее утро я отправил в Nature письмо с подробным описанием моих наблюдений, не упоминая, однако, последнюю хитрость, а лабораторию Блондло скромно назвал «одним из мест, где ставятся опыты с N-лучами». Французский полупопулярный журнал La Revue Scientifique начал свое расследование, попросив ведущих французских ученых высказаться по поводу N-лучей. Было опубликовано около сорока писем, причем Блондло защищали только шестеро. В самом едком, за авторством Ле Беля (одного из основателей стереохимии), говорилось: «Какое же зрелище являет французская наука, если один из выдающихся ученых измеряет положение спектральных линий, в то время как призма покоится в кармане его американского коллеги!»

На ежегодном собрании Академии, где официально объявлялось, кому присуждена премия и медаль, было заявлено, что награда досталась Блондло «за совокупность достижений всей его жизни».

Вмешательство Вуда в «дело об N-лучах» было определенно разгромным. С этих пор разговоры об N-лучах прекратились, однако сам Блондло так и не признал свои лучи иллюзией. Он преждевременно покинул университет и в одиночестве продолжал искать неуловимое излучение в своей домашней лаборатории.

Закон о запрете игорного бизнеса стал «громом средь ясного неба» для сотен тысяч российских игроков, у которых, впрочем, остался выход – продолжить играть в свои любимые игры через интернет. Однако вскоре законопослушные американские казино, в числе которых было и небезызвестное SportingBet, прикрыли и эту возможность. Узнать, как и почему это произошло, Вы сможете из статьи, опубликованной на сайте www.casino-player.ru.

За свои непреклонные убеждения и яростные выступления в защиту дарвинистской теории английского зоолога Томаса Генри Хаксли прозвали «бульдогом Дарвина»

Публичное противостояние либеральных сил, возглавляемых «бульдогом Дарвина» Томасом Генри Хаксли, и сил реакции в лице оксфордского епископа-тори Сэмюэля Уильберфорса, более известного как Елейный Сэм, стало самым громким научным скандалом Викторианской эпохи. Спустя семь месяцев после выхода в свет «Происхождения видов» Чарльз Дарвин заболел и потому не появлялся на публике. Впрочем, переписка с друзьями — в особенности с Хаксли, Джозефом Хукером и сэром Джоном Луб-боком — позволяла ему внимательно следить за развитием событий. Хаксли (1825-1895) был самым рьяным последователем Дарвина; он говорил, что идейная борьба действует на него, как джин на завязавшего алкоголика. Его противник, епископ, был совсем не глуп: он разбирался в математике и считался грамотным орнитологом, но в вопросах политики и религии оставался непреклонным — волна свободомыслия, серьезно всколыхнувшая англиканскую церковь, прошла мимо него.

Рисунок Томаса Хаксли, сопоставляющий размеры и строение скелетов человека и различных видов обезьян

Знаменитый диспут произошел в 1860-м, на ежегодном заседании Британской ассоциации содействия науке, которое в тот раз проводили в Оксфорде. В среду 27 июня выступал Ричард Оуэн, известный специалист по сравнительной анатомии и самый грозный из оппонентов Дарвина. Оуэн подверг сомнению аргументы в пользу происхождения человека от обезьяны, приведя новые анатомические данные из собственного исследования обезьяньего мозга. Хаксли коротко ответил с места. Дебаты с участием Уильберфорса назначили на вторую половину субботы. На ожесточенную дискуссию в новом Музее естественной истории собралось так много студентов и простых любопытных, что встречу перенесли из обычной аудитории в большую западную галерею, где собралось семьсот (или, как говорили, даже тысяча) слушателей — все проходы и подоконники были забиты людьми. Слева на помосте восседали Хукер, Луббок и сэр Бенджамин Броди, королевский хирург и президент Королевского общества; в центре сидел суровый председатель собрания, ботаник Дж.С. Хенслоу (который, кстати, приходился Хукеру отчимом). С противоположной стороны были места епископа Оксфордского и первого из выступавших, профессора Дж.У. Дрепера из Нью-Йорка.

Хаксли рисует череп гориллы

Дрепер произнес долгую и утомительную речь, а затем Хенслоу открыл прения. Воспоминаний о том, что случилось дальше, не сохранилось — если не считать писем самих участников спора, которые во многом расходятся. Хаксли жаловался на усталость и, возможно, не проронил бы ни слова, не спровоцируй его заносчивость и дерзость Уильберфорса. Дискуссия началась с беспорядочных выкриков из зала. Преподобный Ричард Крессвелл из Уорчестерского колледжа заявил, что все гипотезы об эволюции человека скомпрометированы тем, что, как подметил еще Александр Поуп, «великий Гомер умер три тысячи лет назад». Адмирал Фицрой, капитан судна «Бигль», на борту которого Дарвин совершил свое знаменитое плавание, теперь просто сошел с ума и объявил работу Дарвина вздором. После еще нескольких таких выкриков пришло время говорить Уильберфорсу. Епископ встал со своего места и начал обличать Дарвина — речь его была гладкой, но довольно пустой. По словам Хукера, «Оксфордский Сэм с невероятным воодушевлением полчаса фонтанировал уродством, пустотой и ложью». Аудитория была в восторге. Свои разглагольствования Уильберфорс неосмотрительно завершил такими словами:

— Если бы кто и решился считать обезьяну своим прапращуром, то осмелился бы он записать ее в прапращуры по материнской линии?

Тут, как говорят, Хаксли воскликнул:

— Сам Господь посылает его в мои руки! — и начал свою речь.

Вот как он сам вспоминает это выступление в письме другу, отправленном несколько месяцев спустя:

Уильберфорс действовал вульгарно, и я решил его наказать — отчасти из-за этого, а отчасти потому, что он напыщенно нес полную чушь. Я с большим вниманием слушал господина епископа, но не смог извлечь из его слов ни одного нового факта либо довода — за вычетом, разумеется, вопроса о моих личных предпочтениях в выборе предков. Само собой, я не использую такого рода аргументы, но, коль скоро господин епископ ими не пренебрег, возражение его преосвященству у меня было готово. «Итак, — сказал я, — раз меня ставят перед выбором, кого предпочесть — отвратительную обезьяну-пращура или же пращура-человека, от природы одаренного и влиятельного, но который все свои способности и влияние тратит только на то, чтобы сделать посмешищем строго научный спор, — то я, пожалуй, предпочту обезьяну».

Подобное непочтение по отношению к князю церкви было невероятным, и, если слова Хаксли в действительности звучали так, то неудивительно, что они произвели сенсацию, а у благочестивой леди Брюстер (жены шотландского физика Дэвида Брюстера) вызвали обморок. Ну а Хаксли, разумеется, остался доволен произведенным эффектом.

По рядам пробежал различимый смешок, и остаток моей речи публика слушала с предельным вниманием. После меня весьма убедительно выступили Луббок и Хукер, так что совместными усилиями мы заткнули рот епископу и его сторонникам. Я был в хорошей форме и произнес то, что произнес, в наивысшей мере доброжелательно и учтиво. Спешу уверить вас в этом только ввиду разнообразных слухов: якобы я сказал, что, по мне, так лучше быть обезьяной, чем епископом.

В зале были все оксфордские профессора и еще несколько сотен человек — так что, кажется, епископ теперь подумает дважды, прежде чем ссориться с человеком науки.

Прочие свидетели запомнили эту сцену слегка иначе. Хаксли вовсе не казался спокойным (как утверждает он сам), а был «белым от ярости» и слишком возбужденным, чтобы следить за интонацией. Согласно письму Хукера, отправленному Дарвину вскоре после этих событий, Хаксли перетянул одеяло на себя, однако он не мог кричать в столь большой аудитории и уж тем более управлять ею; не ссылался на слабые места у Сэма и не излагал ничего так, чтобы заставить себя слушать. Но битва все же разгорелась. Леди Брюстер свалилась в обморок, и эмоции накалились еще более, когда выступали остальные.

Одна из последних фотографий Хаксли, сделанная за пять лет до его смерти

Хукер явно считал героем дня себя, а не Хаксли:

Моя кровь вскипела, и… я поклялся, что нанесу удары Наиелейнейшему Сэму в бедра и ляжки, пусть даже сердце выскочит у меня изо рта, — я сообщил Президенту о своей готовности бросить вызов… Однако Сэм слегка ранил меня в правый локоть, и вот тогда я сокрушил его в пару приемов под гром аплодисментов — я подбросил его в воздух первым же ударом при помощи десятка слов, прозвучавших из его собственного поганого рта… Сэм заткнулся — ему нечем было крыть; собрание тут же разошлось, и на этом поле битвы после четырех часов сражения мы остались победителями. Хаксли, который вынес всю тяжесть предшествовавшего боя и который никогда прежде не хвалил меня публично, тут все-таки сказал, что это было восхитительно и что прежде он не знал, что я сделан из столь отменной стали. Меня поздравляли и благодарили чернейшие плащи и благороднейшие роды Оксфорда.

Как бы то ни было, все признают, что Наиелейнейший Сэм, как любил называть епископа Хукер, оказался посрамлен, а Дарвин, пусть и был со своими защитниками только мысленно, вышел победителем. Когда все уже закончилось, жена епископа Уорчестерского высказала свое мнение о теории эволюции: «Будем надеяться, что это неправда. Но даже если это и правда, будем надеяться, что она не станет широко известной».

Вы настоящий игрок, для которого каждая ставка в блэкджеке, это как глоток свежего воздуха? Тогда Вам определенно точно понравится интересная статья на сайте www.top-world-casino.com, из которой Вы узнаете какие кардинальные изменения претерпела игорная индустрия в Благовещенске после вступления в силу 244-ого Федерального закона.

История электричества берет свое начало в 1600 году, когда в свет вышел труд английского физика Уильяма Гильберта, посвященный магнитному полю Земли

Открытие электричества в XVIII веке вызвало всеобщее восхищение и возбудило не только ученых, но и широкие массы, а заодно и шарлатанов.

Стивен Грей (1666-1736)

У публики появился вкус к зрелищным научным развлечениям. Поэтому, например, Стивен Грей, который в 1720 году представил свою работу о проводниках и изоляторах лондонскому Королевскому научному обществу, переключился на публичные опыты с живыми людьми. Чаще всего это были дети из приюта Чартерхаус. Он «хватал мальчишку, подвешивал его на шнурах из материала-изолятора, электрифицировал прикосновением натертого стекла, а затем извлекал искры из его носа».

Первым, кто создал устройство, генерирующее ток, был Отто фон Герике. Выше Вы можете видеть гравюру 1750 года, демонстрирующую работу его машины для получения статического электричества

На первых порах электричество стало символом зрелищности и поэтому породило множество баек о пользе его воздействия на человеческий организм. Апогеем таки заблуждений стал написанный в 1818 году фантастический роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» (выше обложка книги образца выпуска 1831 года)

Такие забавы быстро вошли в моду, и скоро в обществе установилось мнение, что электрические разряды могут обладать врачебными свойствами и даже оживлять недавно умерших (как в романе Мэри Шелли «Франкенштейн»). Большие напряжения получали с помощью вращающихся стеклянных цилиндров. Голландец Питер ван Мушенбрук (1692-1761) изобрел знаменитую лейденскую банку, это был сосуд с водой, покрытый проводящим материалом снаружи и изнутри. Сквозь отверстие в пробке пропускали провод, которым затем касались заряженного объекта (например, натертой стеклянной палочки) — заряд стекал по проводу и накапливался в банке. Разряд у такой банки выходил довольно мощным. О том, что это изобретение — вещь опасная, все, разумеется, знали с тех пор, как сам Мушенбрук пережил удар тока.

Четыре параллельно соединенные лейденские банки, ставшие первым в мире конденсатором электричества

Аббе Нолле, придворный электрик Людовика XV, нашел такому прибору применение в нескольких впечатляющих опытах. Грубый и самодовольный, позже он затеял бесконечную дискуссию с Бенджамином Франклином, обаятельным американцем, сделавшим блестящую карьеру при французском дворе и тем самым возбудившим в Нолле острую зависть.

Жанн-Антуан Нолле, так же известный как Аббе Нолле (1700-1770), стал первым профессором экспериментальной физики в Парижском Университете

Как-то король Людовик попросил Нолле продемонстрировать чудеса электричества. Дело происходило в 1746 году.

Иллюстрация эксперимента Нолле

И вот Нолле установил свой аппарат в Версале, в Большой галерее дворца. Затем туда препроводили 148 гвардейцев короля и велели им всем взяться за руки. Первому и последнему дали в руки по металлическому проводу, подведенному к прибору Нолле. Когда все было готово, накопленный заряд побежал по проводам, и все 148 гвардейцев одновременно подпрыгнули от удара током. Опыт повторили с группой монахов-картезианцев в Париже — их Нолле выстроил в 270-метровую цепь, соединив друг с другом кусками железной проволоки. Монахи, подобно гвардейцам, от тока тоже подпрыгнули все вместе, как если бы исполняли балетное па. «Их восклицания прозвучали одновременно, — пишет Нолле, — хотя и исходили из двух сотен ртов сразу». Этот поразительный опыт позволил сделать вывод — 270 метров ток пробегает мгновенно! Понадобился еще век, чтобы Джеймс Клерк Максвелл установил: электричество распространяется со скоростью света.

Бен Франклин закидывает в небо воздушного змея, в надежде поймать молнию на обычный ключ

Шесть лет спустя Бенджамин Франклин сумел «поймать молнию в небе» при помощи ключа, привязанного проводом к воздушному змею. Заняться электричеством Франклина подтолкнула статья в лондонском журнале Gentlemen’s Magazine, которую он прочел с некоторым опозданием в Филадельфии. В статье шведского биолога Альбрехта фон Халлера был описан вариант опыта, проделанного Стивеном Греем, с мальчиком в качестве конденсатора. Ребенка теперь ставили на изолирующую подставку из смолы и заряжали от электрической машины. При приближении кого-либо к мальчику между ними проскакивала искра, и оба испытывали острый приступ боли. Франклин долго размышлял над применениями этого явления, провел несколько похожих опытов сам и вскоре задался вопросом, не напоминают ли такие разряды обычную молнию.

Его опыты с молнией оказались невероятно опасными. Целью самого известного из них было продемонстрировать устройство громоотвода. Эксперимент проходил в Марлиле-Вилль под Парижем. По указанию Франклина установили длинную металлическую мачту, и, когда грозовые облака наконец собрались, ученый попросил местного сторожа, отставного солдата, коснуться мачты проводом, конец которого заранее погрузили в стеклянную бутылку. Раздался страшный треск, шипение — все увидели, как проскочила огромная искра, и почувствовали запах серы. Ошеломленный ветеран выронил бутылку и побежал искать деревенского священника, поскольку решил, что только что стал свидетелем пришествия дьявола. На следующий год профессор Санкт-Петербургского университета Георг Вильгельм Рихман повторил тот же опыт — он был уверен, что «в такие времена даже физик имеет шанс проявить силу духа». К несчастью, его эксперимент закончился трагически — Рихман во время опыта погиб.

Практическая полезность открытия Франклина вскоре уже не вызывала сомнений, а потому он заслужил уважение Людовика XV и ненависть Аббе Нолле, который до прибытия Франклина в Париж был убежден, что американец — вымышленная фигура, придуманная его, Нолле, многочисленными врагами и завистниками.

Освежить свои познания в астрономии и поближе познакомиться с планетарной системой, в которой находиться наш маленький зеленый шарик, Вам поможет эта замечательная инфографика.

Решили переждать эту зиму в теплых станах? Тогда Вам просто необходимо посетить страницу http://business-ryazan.ru/index.php/the-news/4366-ryazan-domodedovo, благодаря которой Вы узнаете актуальную информацию по ценам и расписанию автобусов, следующих по маршруту Рязань-Домодедово и обратно.

Сэр Исаак Ньютон не нуждается в представлении

Про сэра Исаака Ньютона существует множество легенд. В зрелые годы он был мрачным и мелочным, завидовал современникам и был одержим духом соперничества. В непрерывном споре с ганноверцем Готфридом Лейбницем по поводу того, кто первым придумал дифференциальное исчисление, его ожесточенность доходила порой до неприличия. Когда Лейбниц умер, Ньютон искренне радовался, что «бесповоротно поразил Лейбница в сердце». Недаром Джон Флемстед (1646-1719), первый королевский астроном, однажды сказал: «Я уже мечтаю, чтобы Ньютон наконец-то помер».

Единственной привязанностью Ньютона была его племянница, если не считать миниатюрной собаки по кличке Даймонд. Когда собака опрокинула свечу и устроила пожар, уничтоживший ценнейшие книги и рукописи, Ньютон лишь воскликнул: «Ох, Даймонд, Даймонд, тебе не понять, что ты натворил».

Несмотря на невеселое детство без отца, маленький Ньютон развлекался как мог. Он склеивал фонарь из мятой бумаги и, вставив туда свечу, шел с ним в школу, если дело было зимним темным утром. По пути он находил какую-нибудь кошку и привязывал ей все это к хвосту. Народ пугался — люди думали, что перед ними комета, а кометы тогда считались предвестниками несчастий.

История о яблоке, свалившемся на него в Вулсторпе, может иметь под собой основания или, по крайней мере, исходить от самого Ньютона: большой его почитатель Вольтер услышал ее от племянницы ученого Кристины Кондуит. Во время работы Ньютон умел полностью отключаться от окружавшей его жизни. Рассказывают, что однажды его обнаружили на кухне перед кастрюлей кипятка, где варились часы, а сам Ньютон при этом сосредоточенно разглядывал зажатое в руке яйцо. Его племянник Хамфри в 1727 году, уже после смерти сэра Исаака, писал:

В тех нечастых случаях, когда он решался отобедать в зале (лондонского Тринити-колледжа), он поворачивал налево и выходил на улицу — а там, обнаружив оплошность, останавливался, и иногда, вместо того чтобы возвратиться в залу, отправлялся в свою комнату.

Из яблочных семечек ньютонова дерева были выращены их потомки в ботаническом саду Кембриджского университета (слева) и читальном саду университета Balseiro (справа)

А вот что можно найти в дневниках Томаса Мора:

Расскажу анекдот о Ньютоне, показывающий его чрезмерную рассеянность. Однажды он пригласил друга (это был доктор Стакли) на ужин и тут же об этом забыл. И вот Стакли прибыл и обнаружил философа в задумчивости. Ужин принесли ему одному. Стакли (не желая отвлекать Ньютона) сидел и ел, а Ньютон, придя в себя, поглядел на пустые тарелки и произнес: «Надо же! Не будь передо мной явных доказательств, я был бы готов поклясться, что не ужинал».

И сейчас, спустя более трех столетий, гениальность Ньютона продолжает вызывать благоговейный трепет и восхищение. Описывая главный его труд, Уильям Уивел, ученый Викторианской эпохи, заметил: «Читая Principia, мы ощущаем себя так, как если бы оказались в древнем арсенале, где хранится оружие воинов-гигантов, и не перестаем удивляться, каким должен был быть тот, кто мог этим воевать, тогда как мы едва способны лишь взвалить это на плечи».

Марк Кац, польско-американский математик, различал два типа гениев: с одной стороны, есть «обычные гении» — это те, что устроены так же, как и мы с вами, только вот одарены на порядок больше, и, с другой стороны, «волшебники» — те, чье мышление мы в принципе понять не способны. «Волшебником» Кац считал Ричарда Фейнмана. Когда современника и соперника Фейнмана Мюррея ГеллМанна спросили, как Фейнман решал задачи, тот ответил: «Дик делал вот так, — тут он изображал человека в глубокой задумчивости, обхватившего лоб руками, — а потом записывал ответ». (Возможно, в его замечании была некая доля зависти.)

Лучший знаток биографии Ньютона Ричард Вестфол писал:

Чем больше я им занимаюсь, тем больше Ньютон от меня удаляется. Мне повезло в разное время быть знакомым со множеством блестящих людей, чье интеллектуальное превосходство я без колебаний признаю. Но я не встречал пока никого, с кем не мог бы себя соизмерить — всегда можно сказать: я равен его половине, или его трети, или четверти, но всегда выйдет некая дробь. Мои исследования о Ньютоне окончательно убедили меня: соизмерять кого-либо с ним бесполезно. Для меня он сделался абсолютным Другим, одним из крохотной горсти высших гениев, придавших смысл понятию человеческого интеллекта; человеком, несводимым к критериям, по которым мы оцениваем себе подобных.

Надежные и качественные гаражные автоматические ворота станут залогом неприкосновенности вашего автомобиля. Купить автоматические ворота в Киеве«>Купить автоматические ворота в Киеве по самой выгодной для Вас цене Вы сможете только на сайте www.absolut-automatik.kiev.ua.

Уильям Хаггинс – выдающийся астроном-любитель, который первым сформулировал, в чем разница между галактиками и туманностями

Теория Галлея получила дальнейшее развитие в 1860-х, когда британская чета Уильям и Маргарет Хаггинс начали изучать состав звезд. С помощью спектроскопа они разделили свет от звезды Сириус на составляющие части спектра. В целом, по наблюдениям Хаггинсов, набор получался такой же, как у нашего Солнца. Однако у Сириуса некоторые спектральные линии оказались длиннее: они сместились в красную, длинноволновую часть спектра, произошло так называемое «красное смещение».

Объектом своего наблюдения Уильям и Маргарет Хаггинс выбрали самую яркую звезду на земном небосклоне — Сириус (фотография сделана космическим телескопом Хаббл)

Красное смещение обусловлено эффектом Доплера, который можно проиллюстрировать на примере звуковых волн. Представьте, что вы стоите на краю тротуара и мимо проносится полицейская машина с включенной сиреной. По мере приближения машины громкость душераздирающего звука возрастает, длина волны становится короче. Когда машина окажется непосредственно перед вами, волна сократится настолько, что у вас заложит уши. Но затем машина снова начнет удаляться, и уши можно будет уже не затыкать, звук будет делаться тише с удлинением волны. То есть по мере удаления источника звука удлиняется волна. К счастью, эффект Доплера отлично поддается математическому моделированию. Хаггинсы вычислили, что Сириус удаляется от Земли со скоростью 45 км в секунду.

Заслуги Эдвину Хабблу перед наукой были столь велики, что в … году в его честь был назван самый мощный и современный космический телескоп своего времени – Хаббл, благодаря которому человечеству удалось заглянуть в самые глубины космоса

В начале XX в. астрономы продолжили исследования красного смещения. Уже к 1931 г. американцам Эдвину Хабблу и Милтону Хьюмасону удалось доказать, что в районе 100 млн световых лет от нас галактики стремительно разбегаются от Земли — и чем больше расстояние, тем стремительнее. Открытие имело колоссальное значение. Ведь если представить все «в обратной перемотке», получалось, что вся Вселенная была сконцентрирована в каком-то небольшом участке пространства. Дальнейшее развитие событий замечательно описано у Саймона Сингха в «Большом взрыве».

Давайте посмотрим, что должно было происходить непосредственно в момент «взрыва», поскольку именно с ним связаны ключевые доводы креационистов, касающиеся происхождения времени. Во время «большого взрыва» температура должна была измеряться триллионами градусов: молодая Вселенная состояла из света и практически бесконечного числа атомных частиц. По мере расширения протоны, эквивалентные ядру водорода, вступали в реакцию с другими энергетическими частицами, образуя гелий, а также выбрасывая в пространство энергетические электроны и свет. Где-то через 300000 лет температура понизилась где-то до 6000°С — теперь свободные электроны могли замедлить движение и позволить свету распространяться беспрепятственно, не сталкиваясь ни с чем. Свет достиг постоянной скорости 299 792 км/с и держит ее до сих пор.

Крупномасштабная инфракрасная карта Вселенной

Тем временем некоторые участки Вселенной стали достаточно плотными, чтобы к ним начала притягиваться материя и стали образовываться первые звезды. Расширение Вселенной продолжалось, звезды рождались, жили и умирали. Для нас важно, что на протяжении их жизни и смерти в ходе термоядерных реакций образовывались более тяжелые элементы, чем водород и гелий. Почти все, что мы видим вокруг себя, — это продукты жизненного цикла звезды: и металл, из которого сделана чайная ложка, и кислород, которым мы дышим, и углерод, из которого состоим мы сами. Все эти и другие элементы берут начало во внеземных процессах, происходивших задолго до образования нашей планеты. Мы — потомки по крайней мере одного поколения звезд, погибших до нас. Земля никак не могла родиться на заре времен.

Многие ученые считают, что до Большого взрыва ничего не существовало, а Вселенная находилась в сингулярном состоянии. Другие же убеждены, что Большой взрыв стал следствие появления белой дыры, наполнившей нашу Вселенную материей из ее «зеркального отражения» – некогда существовавшей в ином измерении Вселенной, которую поглотила гигантская черная дыра. Обе эти теории имеют право на свое существование

Для определения времени «большого взрыва» применяются различные методики. Многие основаны на измерении расстояний между разными удаляющимися друг от друга созвездиями и вычислении времени, которое им потребовалось, чтобы разлететься из единой точки пространства. Последние результаты вычислений возраста Вселенной были опубликованы в 2003 г.: отсчет времени начался 13,7±0,2 млрд. лет назад. В основе расчетов — фоновые микроволновые колебания, идущие с «большого взрыва», и результаты не имеют ничего общего с цифрами из популярного в 2005 г. хита.

Достаточно просто взглянуть на ночное небо, чтобы увидеть время в действии. На самом деле все эти бесчисленные мириады звезд — свет, выпущенный ими миллионы лет назад. Яркая точка в небе — это не звезда в том виде, в каком она существует сейчас. Представьте на миг инопланетного астронома, который разглядывает нашу Землю в мощный телескоп за 65-251 млн. световых лет отсюда. Свет, который он увидит, был отражен от поверхности нашей планеты, когда по ней еще гуляли динозавры. Глядя
на звезды, мы все переносимся назад во времени, обычно мы об этом просто не задумываемся.

Самый весомый вклад в развитие науки внес, конечно же, гениальный и неподражаемый Альберт Эйнштейн

Многим креационистам, понятное дело, со всем этим смириться тяжело. Поэтому часто они предпочитают просто игнорировать неудобные факты и считать, что скорость света стремительно падает с момента творения. Однако подтверждений этому нет. Если бы дело обстояло так, и жизнь на Земле, и существование этой статьи, вероятнее всего, оказалось бы под вопросом. Многим знакома знаменитая формула Эйнштейна Е = тс², выведенная им для теории относительности, однако не все понимают до конца, что она означает. Великое открытие Эйнштейна состояло в том, что материя (т) и энергия (Е) — это разные формы одного и того же, а значит, взаимозаменяемы. Чтобы вычислить количество энергии в материи, массу надо помножить на квадрат скорости света (с). Отсюда следует, что любое, самое крошечное изменение скорости света кардинальным образом повлияет на количество энергии, выделяющееся при радиоактивном распаде.

Чтобы сжать 13,7 млрд. лет до 6000, скорость света должна была бы возрасти на несколько порядков. Да, время бы сжалось, однако вылезла бы куча проблем в других местах. Прежде всего возросшая скорость света вызвала бы заодно увеличение объемов радиоактивного распада, а значит, нагревание Земли до роковых температур. Количество жара, излучаемого Солнцем, тоже возросло бы — из-за увеличения объемов реакции синтеза водорода, и от такой избыточной энергии Земля попросту бы сгорела. Как выжили бы наши предки на раскаленной планете?

И наконец, если бы скорость света так разительно изменилась, мы бы совсем по-другому воспринимали и формулировали время, происхождение жизни, Вселенной и всего прочего. На этот счет очень красноречиво высказался Иан Плаймер из Мельбурнского университета:

Креационистским «ученым» надо сделать одну простую вещь — доказать, что скорость света падает. Наградой им будет почет, признание креационизма наукой и Нобелевская премия тому креационисту, кто сумеет продемонстрировать, что основа основ всего научного знания безнадежно ошибочна.

Надо ли говорить, что никаких подобных доказательств до сих пор не представлено.

Любая женщина хочет выглядеть самой красивой, очаровательной и обворожительной в глазах своего любимого человека.
Если Вы начали замечать, что огонек страсти и любви поугас в глазах Вашего любимого мужчины, тогда остается только одно – купить эротическое белье на сайте www.kiss-angel.ru, которое точно не сможет оставить равнодушным ни одного мужчину!

Если XVIII-XIX века были временем споров о происхождении Земли, то сегодня нам уже доподлинно известны все этапы эволюции нашей планеты и ученые стараются заглянуть уже не в прошлое, а в будущее.

Так, по мнению специалистов НАСА, будет выглядеть Земля через 5,7 миллиардов лет, когда Солнце выйдет на новый этап своего эволюционного развития – станет красным гигантом

Теперь не смог остаться в стороне от споров и Джеймс Кролл, который вопросами возраста Земли в общем-то не занимался. Он не разделял точку зрения геологов, настаивавших на «бесконечности». По его мнению, все эти геологические «расчеты» сроков и скорости изменений лежали исключительно в области догадок. Сам он верхним пределом возраста Земли считал 100 млн. лет. В отличие от Лайеля, Кролл предполагал, что последний ледниковый период приходился на самую недавнюю стадию высокой эксцентричности орбиты, которая, по его подсчетам, закончилась лишь 80000 лет назад. Лайель этого не учитывал, поскольку за 80000 лет мир никак не успел бы, по его представлениям, принять современный облик. Если возраст получался меньше, то и сроки обновления видов, предложенные Лайелем, также подлежали сокращению. Таким образом, с начала кембрийского периода должно было пройти лишь 60 млн. лет. Это Кролла устраивало куда больше.

Докембрий составлял большую часть истории Земли и длился 3,8 миллиардов лет. В те времена Землей правили простейшие одноклеточные микроорганизмы и бактерии

Эти цифры удостоились пристального внимания нескольких выдающихся ученых, в том числе Альфреда Уоллеса, которому, как и Дарвину, не давали покоя предположения относительно возраста Земли. В своих подсчетах Уоллес исходил из того, что докембрий, когда жизни на Земле еще не было, длился в три раза дольше кембрия, а значит, жизнь на Земле существует 24 млн. лет и общий возраст Земли — 96 млн лет. Уоллес думал, что наконец примирил противоборствующие стороны. С одной стороны, удовлетворено предположение Дарвина о длительном периоде, предшествующем появлению жизни; с другой — цифра не противоречила оценке Кельвина в 98 млн. лет. Дарвина, впрочем, это не убедило.

Такой вид открывается на долину Ганга сегодня. В кадре так же присутствует часть города Ришикеш

Тем временем многие британские и американские геологи начали подбираться к проблеме с другого бока. Они попытались определить возраст независимым путем, подсчитав совокупную толщину всех известных геологических объектов и прикинув предположительную скорость образования отложений. В литературе замелькал калейдоскоп цифр: в 1860 г. возраст долины Ганга был определен как 96 млн. лет, а в 1878 г. возраст Земли — как 200 млн. лет. Однако ни один из этих результатов особого резонанса не вызвал, поскольку цифры все равно получались весьма приблизительные и проходили по нижней границе возраста.

Английский астроном Эдмонд Галлей был без преувеличения величайшим человеком своего времени, многие теории, открытия и идеи которого нашли свое научное подтверждение только в наши дни

Еще в XVIII в. британский астроном Эдмонд Галлей усомнился в правильности возраста Земли, названного епископом Ашшером. Галлей утверждал, что с учетом скорости эрозии Земля должна быть гораздо старше 6000 лет. Он предложил альтернативный способ определения возраста, основанный на наблюдении, что озера, из которых не вытекают реки, обладают большой соленостью. И соль, судя по всему, приносят с собой впадающие реки. В 1715 г. он высказал следующее предположение: «Не исключено, что соленость океана обусловлена теми же причинами, что соленость озер». Галлей рассудил, что раз изначально океан был пресным, то, измерив концентрацию соли, можно по скорости превращения воды в соленую определить возраст Земли. Оставалось только собрать данные для вычислений.

Между 1899 и 1901 гг. ирландский геолог Джон Джоли из дублинского Тринити-колледжа, приняв эстафету у Галлея, вычислил скорость поступления соли в океан. Джоли рассудил, что, поскольку соль в речной воде присутствует в незначительных дозах, этим количеством можно пренебречь и разделить весь объем соли в морских водоемах мира на скорость ее поступления. В результате возраст нашей планеты по оценкам Джоли находился в промежутке от 90 млн. до 100 млн. лет — почти как изначально у Кельвина.

Теперь нам известно, что соль подвергается масштабной переработке: крупные геологические формации удерживают ее, изымая из круговорота, но через подводные колодцы на стыках плит она все равно попадает туда в большом количестве. Джоли, один из последних приверженцев гипотезы Кельвина, продолжал публиковать результаты измерений содержания соли и опровергать показатели более древнего возраста Земли до самой своей смерти, которая наступила 30 лет спустя.

Эрнест Резерфорд (годы жизни: 1871-1937 гг) — признанный «отец» ядерной физики

Одним из первых воспользоваться свойствами радиоактивности для определения возраста нашей планеты догадался новозеландец Эрнест Резерфорд, в начале 1900-х гг. работавший в канадском Университете Макгилла. Резерфорд понимал, что огромный объем заключенной в радиоактивных элементах энергии должен поддерживать высокую температуру внутри Земли. Планету уже нельзя было рассматривать согласно представлениям Кельвина как остывающий раскаленный шар (в 1908 г. Резерфорд получил Нобелевскую премию за исследования радиоактивности — по иронии судьбы, в области химии, которую он ставил ниже физики).

В 1904 г. Резерфорд выступил с докладом перед Королевской ассоциацией. Разумеется, среди слушателей оказался не кто иной, как Кельвин. Начало доклада он, видимо, проспал, но, когда Резерфорд подошел к проблеме возраста Земли, тут же проснулся и резко выпрямился в кресле. И тут Резерфорда осенило. Он напомнил об оговорке, которую делал Кельвин в своих ранних трудах: его выводы относительно земного возраста могут оказаться неточными, если на планете обнаружится другой, неизвестный в тот момент источник энергии (хотя Кельвин с пеной у рта доказывал, что подобное маловероятно). Резерфорд предположил, что радиоактивность вполне может служить таким дополнительным источником энергии. Кельвин, польщенный знаком уважения от Резерфорда, тем не менее от своих результатов не отказался, продолжая считать их верными, и даже сообщил одному своему другу в доверительной беседе, что это, пожалуй, самой большой его вклад в науку.

Открытие радиоактивности повлекло за собой обнаружение еще целого ряда новых химических элементов в начале XX в. К урану (открытому в 1789 г.) добавились радий, полоний, радон и торий. Может быть, с их помощью удастся установить возраст Земли? В 1907 г. Резерфорд выдвинул гипотезу, что газ гелий является побочным продуктом радиоактивного распада, — и год спустя она подтвердилась. Если предположить, что гелий после образования удерживается в горной породе и что скорость его образования поддается учету, можно вычислить время остывания и затвердевания породы (тот же принцип, что в калиево- и аргонно-аргоновом методах).

Резерфорд проверил это предположение на практике. Нагрев кусок минерала под названием торианит, он собрал выделившийся гелий и подсчитал, что данный образец должен был сформироваться по меньшей мере 500 млн лет назад. Теория Кельвина была разбита в пух и прах. А ведь Резерфорд взял не самый древний образец камня, так что возраст получился минимальным.

Со временем физики установили целую серию различных элементов, образующихся при распаде урана, — так называемую «цепочку распада». Важно отметить, что единственным известным тогда изотопом урана был ²³⁸U, чей период полураспада равнялся 4,5 млрд. лет. Наконец у ученых появилась машина времени, способная перенести их к заре времен. Геологи обрели способ определить возраст Земли.

Боже мой! — воскликнул мистер Грюджиус, заглядывая через порог. — Как будто смотришь в самое нутро Старика Времени.

Чарльз Диккенс (1812-1870)

Неужели причиной гибели динозавров стало падение гигантского астероида?

С тех пор как в XIX в. стало известно о существовании динозавров, загадка их исчезновения не дает нам покоя. Они вымерли 65 млн. лет назад, и это самое позднее из пяти массовых вымираний в истории нашей планеты — катастрофа, уничтожившая от 45 до 75% всех живших в то время видов, среди которых попадались на удивление причудливые организмы. Но как это случилось? Как могло все это биологическое разнообразие погибнуть буквально в одночасье по геологическим меркам?

Наши знания о динозаврах сложились не так давно. Первые останки были обнаружены лишь в XVII в., в основном на северо-западе Европы. Самое раннее описание было сделано первым профессором химических наук Оксфордского университета Робертом Плотом, который в 1676 г. описал большую кость, выкопанную в оксфордширской каменоломне. Правда, профессор принял ее за кость слона, попавшего в Британию с римлянами. В 1776 г. в меловых отложениях Нидерландов был найден гигантский череп, напоминающий череп крокодила. Местные жители впали в такую панику, что находку прозвали «маастрихтским чудовищем».

Сначала все эти ископаемые фрагменты скелетов считали останками животных, погибших во время Всемирного потопа. Предполагалось, что, когда воды отступили, кости остались в отложениях, нанесенных во время бедствия. Подобные представления были настолько общепринятыми, что в 1818 г. в Оксфорде новую должность профессора геологии занял преподобный Уильям Бакленд, намеревавшийся посвятить себя сбору подтверждений Всемирного потопа.

Во времена этих открытий геология только складывалась как наука. Первопроходцам в этой области отчаянно не хватало временной шкалы, на которую можно было бы опереться. Но раз прямое датирование невозможно, остается пробовать относительное. Одну из первых попыток предпринял немецкий геолог Абраам Вернер на рубеже XVIII и XIX вв. Вернер считал, что все руды и минералы можно распределить по четырем типам, формировавшимся в строгой хронологической последовательности.

К первому типу, по мнению Вернера, должны были относиться самые примитивные, а значит, самые древние структуры, по его классификации — «первичные», граниты и сланцы. Поскольку в этих первичных породах не содержалось ископаемых останков, они считались сформировавшимися до Потопа. За первичными шли переходные породы — известняк и сланец, в которых имелось некоторое количество окаменелостей. Далее шли вторичные породы, зачастую слоистые, в том числе известняк и песчаник. Для верящих в Потоп именно этот тип представлял наибольший интерес, поскольку изобиловал окаменелостями, предположительно оставшимися после Потопа. Завершали список третичные породы, представленные рыхлыми и слабо связанными разновидностями — глиной, песком и гравием.

В своем стремлении подтвердить библейские предания о Потопе данными ископаемых геология почти сразу же забуксовала. Уже одна шкала последовательно сменяющих друг друга формаций, составленная Вернером и проверенная на европейских горных породах, никак не укладывалась в 6000 лет, отведенных теологами со времен Потопа. Геология шла вразрез с Библией.

Портрет Мэри Эннинг – собирательницы ракушек, которая стала первооткрывательницей ихтиозавров

Самой большой славы среди собирателей окаменелостей удостоилась Мэри Эннинг, которая зарабатывала на жизнь продажей ракушек, собираемых на меловых утесах Лайм-Реджиса, в английском графстве Дорсет. Мэри Эннинг стала местной знаменитостью и даже, предположительно, послужила прототипом скороговорки «She sells seashells on the seashore» (перевод с англ. — * «Она продает ракушки на морском берегу»). Продавая окаменелости, Эннинги латали дыры в скудном семейном бюджете. Когда в 1810 г. умер ее отец Ричард Эннинг, Мэри взялась за дело всерьез — ив 1811-1812 гг. вместе со своим братом Джозефом отыскала первые останки ихтиозавра. Это ископаемое, известное также как «рыбоящер», было в числе первых рептилий, полностью адаптировавшихся к жизни в воде.

Ихтиозавры – морские рептилии с очень крупными глазами (до 20 см в диаметре), жившие в мезозое (250-90 млн. лет назад)

Одиннадцать лет спустя, в 1823 г., Эннинг пошла еще дальше, отыскав первый почти полный трехметровый скелет неизвестного существа. Маленькая голова, плавники, шея, равная по длине телу, — теперь мы называем это существо плезиозавром. Это было настоящее чудище. В наши дни именно оно служит наиболее популярным прообразом «реконструкций» лох-несского чудовища. Однако в те времена наука ничего подобного не знала и не ожидала. Как может существовать настолько длинная шея?

Плезиозавры могли достигать 15 метров в длину и имели очень колоритный облик, благодаря чему, скорее всего, и стали прообразом всем известного лох-несского чудовища

Скелет игуанодона, выставленный в качестве экспоната в Бельгийском королевском естественнонаучном музее

С этого момента открытия и описания ископаемых останков динозавров посыпались одно за другим. В 1822 г. британский сельский врач и геолог Гидеон Мантелл сделал первое научное описание костей динозавра, извлеченных из скальной породы в английском графстве Суссекс. Он считал динозавров похожими на гигантских ящеров. 20 февраля 1824 г. останки плезиозавра, найденные Мэри Эннинг, получили полное описание в Лондонском геологическом обществе. Там же на общем собрании, ссылаясь на останки мегалозавра — одной из самых древних двуногих хищных рептилий подобного размера, Уильям Бакленд предположил, что подобные гигантские существа могли жить и на суше. Вслед за ним в 1825 г. Мантелл охарактеризовал огромного неповоротливого травоядного игуанодона, которого он тоже отнес к рептилиям.

Находки останков доисторических рептилий пошатнули основы библейского мироздания

В начале XIX в. все эти ископаемые находки начали сильно осложнять буквальное толкование библейской версии происхождения мира. Библия не предполагала ни доисторического периода, ни доисторических животных, однако земля почему-то изобиловала их ископаемыми останками. При подробном изучении текста всплывали и другие противоречащие действительности детали, например создание насекомых после млекопитающих, что никак не вязалось с геологическими данными.

Скелет Homo neanderthalensis (неандертальца)

Вид на современную Неандерскую долину с высоты птичьего полета

Останкам Homo neanderthalensis выпала честь оказаться самыми ранними в ряду подобных находок. Первые фрагменты были обнаружены на Гибралтаре в 1848 г., однако широкого резонанса это открытие не получило. В 1856 г. в известковом карьере Неандерской долины в Германии был найден более полный скелет. Вот тогда-то все зашевелились. До выхода в свет «Происхождения видов» оставалось еще три года, и находка всех, скорее, перепугала. Рабочий карьера, обнаруживший скелет, принял его за медвежий. Один из «специалистов» утверждал, что это был монгольский казак, дезертировавший из русской армии, когда ее войска гнали Наполеона в 1814 г. Другой категорично заявил, что это был обычный человек, переболевший в детстве рахитом, получивший некоторое время спустя удар по голове и до самой старости страдавший от артрита.

Реконструкция облика гейдельбергского человека

Ранние неандертальцы, предком которых был, вероятно, гейдельбергский человек, представляющий эволюционное ответвление от Homo erectus, оставили после себя совсем малочисленные и редкие остатки. Когда этот вид оформился в самостоятельный, тоже сказать затруднительно: примерно 250 000-500000 лет назад. Однако характерные черты, отличавшие его от современного человека, у неандертальца имелись: коренастый, с выступающими надбровными дугами, более крупной черепной коробкой, но без подбородка. Самая впечатляющая черта неандертальского черепа — огромный провал в середине лицевой части, наводящий на мысль о несоразмерно большом носе. Как сложились именно такие черты, пока остается загадкой, хотя высказывались предположения, что большой нос — результат адаптации к холодному климату, чтобы вдыхаемый морозный воздух успевал прогреваться. Ведь неандертальцы как-никак обитали в высоких, северных широтах, в отличие от других человеческих видов, оставшихся в тропиках. Они населяли земли, пережившие не один ледниковый и межледниковый период. На обособленной территории с постоянно меняющимися условиями окружающей среды неандертальцы развивались по собственному пути, отличному от пути прочих видов доисторического человека.

Реконструированный облик самки австралопитека

Если превращение австралопитека в Homo erectus на Африканском континенте сомнения не вызывает, то насчет того, что происходило с более поздними видами, по-прежнему ведутся споры. Где и когда развивался наш собственный вид, Homo sapiens? Небогатая коллекция ископаемых останков породила две противоборствующие теории.

Согласно первой из них — «африканской» — Homo sapiens появился в Африке и оттуда расселился по всему миру, победив в естественном отборе более древние виды. Другая гипотеза — «мультирегиональная» — предполагает, что разные виды Homo в разных частях света развились в sapiens независимо друг от друга.

Череп Homo sapiens, обнаруженный в Эфиопии

К неудовольствию сторонников мультирегиональной гипотезы, именно в Африке обнаружены самые древние человеческие останки, чье строение сходно с нашим: относительно невысокий рост, плоское лицо без ярко выраженных надбровных дуг и с подбородком. Практически целый череп одной из ранних форм Homo sapiens был найден в среднем течении реки Аваш в Эфиопии, и соотнесен с периодом от 154 000 до 160 000 лет назад. В 2005 г. по останкам с реки Омо там же в Эфиопии выяснилось, что самому древнему представителю нашего вида должно быть 196000 лет.

Останки Homo sapiens, обнаруженные в пещерах Схул и Кафзех

До недавних пор считалось, что неандертальцы и современный человек пребывали в блаженном неведении относительно друг друга до срока 40 000 лет назад. Первая их встреча почти наверняка произошла на Ближнем Востоке. В ходе раскопок 1920 г. в Израиле был найден ряд пещер, где обнаружились останки древнего человека. В одних пещерах, в частности, в Кебаре и Амуде, оказались останки неандертальцев, а в других — Схул и Кафзех — останки Homo sapiens.

С помощью радиоуглеродного датирования установили, что неандертальцы обитали в этой местности около 50 000-60 000 лет назад, a Homo sapiens пришел не раньше чем 40000 лет назад.

Как мы уже несколько раз отмечали выше, 40 000 лет — возраст слишком близкий к пределу возможностей радиоуглеродного датирования. Поэтому для уточнения результатов по находкам из этих израильских пещер требовались другие методы. Среди них, в частности, электронный парамагнитный резонанс (ЭПР).

ЭПР действует по тому же принципу, что и люминесцентный метод, — в основе лежит подсчет заключенных в образце электронов. Однако имеются и различия. В большинстве случаев при проведении ЭПР исследуются зубы, а не минеральные частицы. Если при люминесцентном методе электроны высвобождают в лабораторных условиях воздействием тепла или света, то здесь образец помещают в меняющееся магнитное поле. Чем больше электромагнитной энергии поглощает образец, тем больше в нем содержится электронов. Прелесть метода в том, что с его помощью можно датировать любые зубы, даже если они много лет подвергались воздействию света в музейной витрине. Электроны, учитываемые ЭПР, не находятся в ловушках, чувствительных к свету.

И вот когда к находкам из израильских пещер применили ЭПР и термолюминесцентный метод, картина открылась совершенно иная. Останкам Homo sapiens из Схула и Кафзеха оказалось от 90000 до 130000 лет от роду, а неандертальцам из Кебары и Амуда — от 50000 до 60000 лет. А ведь предполагалось с точностью до наоборот. Парадоксальные результаты. Если Homo sapiens вытеснил неандертальцев, как он может быть старше по возрасту?

Разгадка почти наверняка кроется в климатических изменениях, происходивших 90 000-130000 лет назад. На территории современного Израиля последний межледниковый период, видимо, оказался слишком теплым для неандертальцев и вынудил их перебраться в более прохладные северные широты. Что же касается Homo sapiens, эти условия подходили как нельзя лучше, поэтому он мигрировал на юг. Однако 50 000-60000 лет назад снова наступило похолодание. Вернулся ледниковый период. Неандертальцы, приспособленные к холоду, спустились южнее, на ранее освоенные ими территории, а Homo sapiens, очевидно, не справившись с ухудшающимися условиями среды, отступил.

Некоторое время спустя современный человек предпринял еще одну попытку выбраться из Африки. Самые ранние следы его перевалочного пункта на пути к Ближнему Востоку обнаружены в Египте. Там был найден детский скелет Homo sapiens. Возраст окружающих его отложений определили с помощью люминесцентного метода — от 50 000 до 80 000 лет.

По данным радиоуглеродного датирования древние Homo sapiens вытеснили неандертальцев с Ближнего Востока примерно 40 000 лет назад и за несколько тысяч лет расселились по Европе. Организационные и технологические устои претерпели масштабные изменения, и в итоге именно наш вид стал в Европе основным.

Самым наглядным свидетельством прибытия Homo sapiens в Европу выступает современный по строению человеческий череп из Румынии, чей возраст по данным прямого радиоуглеродного датирования составил 34000 лет. Радиоуглеродное датирование неандертальских костей показало, что неандертальцы задержались в некоторых районах Хорватии вплоть до 32000 лет назад. На различных европейских окраинах — включая юг Испании, Португалию, Гибралтар, — находят неандертальские каменные орудия, изготовленные не далее как 30 000 лет назад. Интересно, что у почти полного детского скелета, обнаруженного в Португалии, выявлены неандертальские черты. По данным радиоуглеродного анализа найденных рядом кусков древесного угля возраст останков составляет 25 000 лет, а значит, это самый молодой из всех известных науке представителей неандертальцев.

Возможно, мы превзошли неандертальцев благодаря более высоким умственным способностям. А возможно, как полагают некоторые исследователи, мы просто успешнее воспроизводились и буквально задавили конкурентов числом. Не исключено, что нашим козырем стали более совершенные орудия, позволявшие охотиться успешнее неандертальцев. Свидетельства ожесточенных схваток между двумя видами истории не известны. Неандертальцы были обречены. Согласно генетическим исследованиям, межвидового скрещивания тоже практически не наблюдалось. 30 000 лет назад неандертальцев вытеснили на окраины Европы. А еще через 5 000 лет они окончательно исчезли с лица Земли.

Хотите провести приятный вечер за общением с красивой, умной и сексуальной девушкой, которая сможет подержать беседу на любые темы? Тогда прямо сейчас посетите сайт рускамс онлайн и выберете любую из понравившихся Вам девушек.

Подробнее на proruscams.com!

«Яванский человек», он же Питекантроп

Со времен той первой находки, сделанной Дюбуа, останки Homo erectus были обнаружены по всей Азии и Африке. Осталось выяснить, когда именно человек прямоходящий топтал эту землю. Радиоуглеродный метод для датировки ископаемых костных останков применяется редко. Пусть изначально кости и содержали радиоуглерод, обычно их древность простирается далеко за 60 000 лет, предел которым ограничиваются возможности этого метода, и весь изначальный ¹⁴С в них давно распался. К счастью, большинство самых ранних индонезийских и африканских останков были найдены вблизи центров вулканической активности. Фрагменты скелетов оказались надежно законсервированы в обширных слоях вулканических отложений, поэтому, если нельзя датировать сами кости, можно определить возраст соответствующих вулканических слоев.

Одним из самых ранних методов, применяемых для датирования древних человеческих останков, стал калиево-аргоновый. Калий, обозначающийся в химии символом «К», встречается в трех формах. Нас интересует разновидность ⁴⁰К — радиоактивная. Как и прочие радиоактивные изотопы, ⁴⁰К нестабильна, и период ее полураспада составляет 1250 млн. лет. Поскольку калий довольно часто встречается в составе разных вулканических обломков, популярность калиево-аргонового метода в датировании стоянок древнего человека весьма высока. Иногда при распаде радиоактивного калия протон ядра притягивает электрон, превращая его в нейтрон и образуя стабильный изотоп газа аргона, который обозначается как ⁴⁰Ar.

Важно отметить, что, когда пепел и продукты вулканического извержения остывают и твердеют, аргон в их составе отсутствует. Однако когда калий в обломках начинает распадаться, образуется аргон, который затем остается в ловушке. Если извлечь этот запертый внутри вулканических обломков газ, можно подсчитать объем образовавшегося ⁴⁰Ar и тем самым определить время извержения и возраст найденных в вулканических отложениях скелетов. Этот метод датировки был предложен в 1948 г., но после применения в 1965 г. к первым останкам австралопитеков продлил временную шкалу происхождения человека почти вдвое.

Несмотря на кажущуюся простоту и эффективность, у калиево-аргонового метода все же есть недостатки. Необходимо два замера — один, чтобы определить содержание калия в образце, а второй — содержание ⁴⁰Ar. Это означает, что образец нужен большой, а в таком случае велик риск загрязнения. Для преодоления этого недостатка в 1960-х гг. был разработан другой метод под названием аргонно-аргоновый.

В этом случае образец облучается в ядерном реакторе, где калий превращается в другой изотоп аргона — ³⁹Ar. Чтобы получить возраст, достаточно двух изотопов аргона — ⁴⁰Ar и ³⁹Ar. При нагревании образца газ можно запереть внутри, и соотношение двух изотопов измеряется одновременно. В результате для определения возраста требуется гораздо меньше материала и снижается риск загрязнения. При нагреве образца с помощью лазера или в печи запертый аргон последовательно высвобождается по направлению к центру. Оттуда его и берут для измерений. Если образец породы не загрязнен, соотношение между двумя разными изотопами аргона всегда будет одинаковым. Однако если какие-то части образца оказались открытыми для доступа воздуха, туда мог просочиться атмосферный аргон, который и сбил показатели. Последовательно повышая температуру нагрева и измеряя получающееся при этом в разных частях вулканического обломка содержание аргона, можно получить более точный возраст.

Homo erectus – человек прямоходящий

С помощью аргонно-аргонового датирования вулканического материала, в котором были найдены останки Homo erectus и каменные орудия на кенийской стоянке Кооби-Фора, был получен возраст 1,88 млн лет. Однако самый успешный пример датирования Homo erectus — «турканский мальчик». Это великолепный сохранившийся на 90% скелет ребенка 10-12 лет, обнаруженный кенийским археологом и антропологом Робертом Лики на восточном берегу озера Туркана. Возраст окружавшего скелет вулканического материала, установленный калиево-аргоновым методом, составил 1,64 млн лет.

Во время раскопок на стоянке Кооби-Фора было обнаружено множество останков Homo erectus

Сколько же самым старым представителям Homo erectus из Явы? Для тринильской находки датирование пока не проводилось — поскольку не удалось отыскать подходящие вулканические обломки для аргонно-аргонового способа. Однако фон Ке-нигсвальд отыскал на Яве и других представителей Homo erectus. Не имея возможности датировать свои находки напрямую, фон Кенигсвальд сравнил географическое расположение разных точек, где были обнаружены Homo erectus и где в отложениях сохранились останки различных животных. Он предположил, что содержимое одного раскопа близ Моджокерто старше Триниля. Американец Карл Свишер из Геохронологического центра университета Беркли вместе с коллегами провел аргонно-аргоновое датирование вулканического слоя, который связывали с найденным в Моджокерто черепом. Было похоже, что Homo erectus мог обитать на Яве еще 1,81 млн лет назад. Однако точное место обнаружения фон Кенигсваль-дом этого черепа до сих пор под вопросом, а недавние исследования показывают, что находка может быть несколько моложе — 1,43 млн. лет. Судя по всему, со своей родины в Африке Homo erectus перебрался на противоположную сторону планеты.

Череп Homo erectus. Экспонат Музея Естественной Истории в Энн-Арборе, Мичиган

Итак, где-то между 1,8 и 1,4 млн. лет назад африканский Homo erectus подхватил свои каменные орудия и отправился покорять Индонезию. Зачем бы? Наверняка сказать не может никто, однако по всем признакам переселение из Африки происходило не единожды. Несколько черепов Homo erectus, чей возраст был определен как 1,8 млн лет, обнаружились в Грузии. А около 800 000 лет назад представители Homo erectus обосновались в Европе и благополучно эволюционировали в самых, пожалуй, известных наших доисторических предков — неандертальцев.