Вы являетесь ярым борцом за экологию нашей страны и своего семейного капитала? Тогда без промедления вбейте в поисковую строку Яндекса запрос: “производство ваш диод” и посетите сайт вашдиод.рф, где сможете на самых выгодных для Вас условиях приобрести Led лампы.

Зеленый остров, окруженный морем — так выглядел Кавказ в палеогене

Начало кайнозойской эры ознаменовалось активной вулканической деятельностью. Около 30 миллионов лет назад на месте вулканического пояса, охватившего современные Балканы, Кавказ и Афганистан, начинается грандиозный орогенез. Из-за непрекращающегося с юга давления Африкано-Аравийской платформы, складчатось непрерывно растет. Остров Кавказ увеличивается в размерах, отвоевывая у Восточного Пара-Тетиса остатки территории.

Покорение неба

Теплым летним вечером, когда день уступает свои права ночи, и все живое погружается в сон, они появляются в небе. Летучие мыши-млекопитающие, которые покорили земное притяжение. Сегодня в Горячем Ключе существуют несколько видов этих удивительных животных. Самые первые представители летучих мышей появились в раннем эоцене 45 млн. лет назад. Икарониктесы питались насекомыми, которых ловили на лету. Но их отличало от современных мышей неумение летать в полной темноте из-за несовершенства слухового аппарата. Позднее появились крыланы — летучие мыши — вегетарианцы и вампиры, питающиеся кровью животных.

В середине неогена (18 млн. лет назад), на месте современного Большого Кавказа, образовался огромный остров, распластавший свои границы с запада на восток, более чем на тысячу километров. Остроконечные пики молодых кавказских гор венчали его хребты, а вулканы извергали облака пепла и газа. В это время, на месте Горячего Ключа, было мелководное побережье Сарматского моря. Гонимые ветром волны обрушивались на каменистые пляжи, протянувшиеся вдоль подножий современных хребтов Котх и Пшаф, а за ними, на юг, открывался сам остров.

В неогеновых отложениях Горячего Ключа можно встретить окаменелые фрагменты панцирей (фото слева), лопаток (фото справа) и других частей скелета черепах.

Несомненно этот остров был заселен «жителями». В его густых лесах обитали птицы, разнообразные млекопитающие и некоторые рептилии. Среди многочисленных ископаемых того времени, в Горячем Ключе найдены окаменелые остатки костей тюленей и черепах — триониксов, населявших пресные водоемы острова.

Берег Сарматского моря, через 11 млн. лет на этом месте появится Горячий Ключ

Остров Кавказ

Десять миллионов лет назад посреди Сарматского моря находился остров Кавказ. Черными контурами отмечено современное расположение Черного, Каспийского и Аральского морей. Красной точкой обозначено современное положение Горячего Ключа.

Превратить Ваш серый, заросший бурьяном сад в место отдыха для всей семьи – это задача высококвалифицированных ландшафтных дизайнеров. Таких специалистов Вы сможете найти только тут — в компании Голландские садовники.

Более полную информацию по ландшафтному дизайну вашего сада Вы найдете на сайте www.holgar.ru.

Легендарный океан Тетис существовал на планете долгое время. Современные знания позволяют нам приоткрыть завесу над его тайнами.

Современная история суши Горячего Ключа насчитывает около четырех миллионов лет, хотя бывали и более продолжительные периоды континентальных условий. Но ни что не может сравниться по продолжительности, эпохи пребывания воды. Как для обитателей континентов их дом — земная твердь, так для подводных жителей — море. Что же представлял собой этот дом, и что мы сегодня знаем о легендарном океане Тетис?

Тетис, Тетия, Тифия, Тефея- титанида, дочь Урана и Геи, сестра и супруга Океана, потоков и океанид. Тетис считалась богиней, дающей жизнь всему существующему-всеобщей матерью… В геологии имя Тетис присвоено древнему океану.

Мифологический словарь.

Зюсс Эдуард (18311914)- австрийский геолог, в своей главной работе «Лик Земли» обобщил представления о строении и развитии земной коры.

Вегенер Альфред Лотар (1880-1930)-немецкий геофизик, участник и руководитель экспедиций в Гренландию, создатель теории дрейфа материков.

Лишь с появлением теории мобилизма удалось понять процессы масштабного орогенеза (горообразования) на континентах и на океаническом ложе, как результат растекания земной коры за счет внедряющейся магмы.

С незапамятных времен людей интересовал вопрос: «Как могли оказаться окаменевшие раковины морских моллюсков далеко от моря, тем более в горах?» В древней Греции эти находки иногда трактовались правильно, некоторые естествоиспытатели предполагали, что это останки морских животных. Но однозначного мнения не было. Выдвигались самые разные гипотезы, например, будто это странствующие пилигримы приносят раковины в горы с прибрежных низин и оставляют ихтам.

В средние века первое правдоподобное объяснение выдвинул Леонардо да Винчи. Найдя окаменелые раковины в Альпах, он пришел к выводу, что на месте высоких гор раньше было море. Позднее, помимо Альп, подобные находки стали обнаруживать повсеместно, от Карпат до Гималаев. Это означало одно — грандиозный пояс гор, протянувшийся от Европы до Азии, когда-то был морским дном.

Столкновение континентальных плит 30 млн. лет назад привело к образованию Кавказских гор

В XIX веке австрийский геолог Эдуард Зюсс на основании сделанных находок впервые очертил область, которую занимало древнее море. Получившийся несуществующий морской бассейн он назвал Тетис (по имени морской богини Тетиды). Позже, в начале XX столетия, идея существования Тетиса натолкнула метеоролога Альфреда Вегенера на идею мобилизма. Предположение, которое сделал Вегенер, было нас только невероятным, что многие ученые буквально подняли его на смех. Ведь по мысли метеоролога, земная твердь, в незыблемости которой до сих пор ни кто не сомневался, должна перемещаться! Выходило, что континенты, подобно дрейфующим льдинам «плавали», меняя свое расположение на поверхности Земли. Прошли десятилетия, прежде чем революционная гипотеза нашла научное подтверждение. Вегенер оказался прав, континенты действительно дрейфуют под действием внутренних процессов Земли.

Сотни миллионов лет назад изменение положения континентов привело к появлению единого суперконтинента — Пангеи. Но движение плит продолжалось, и единый континент стал «разъезжаться», делясь на две части, северную — Лавразия и южную — Гондвана. Между ними стало увеличиваться водное пространство, которое и получило наименование море Тетис. Так что же представлял собой легендарный океан в те далекие времена?

Положение континентов в конце юрского периода (150 млн. лет назад). Между Гондваной и Лавразией лежит океан Тетис. Его ширина составляет около 2500 км

В конце юрского периода (150 млн. лет назад) ширина морского бассейна составляла 2.5 — 3.0 тыс. км, то есть как у современного Атлантического океана. Поэтому здесь будет правильней говорить об океане Тетис. Северной границей ему служила Лавразия, южной — восточные «осколки» Гондваны: Африканская и Аравийская плиты, а также Индостан с рядом небольших микроконтинентов. На месте Горячего Ключа в это время находилось неглубокое шельфовое море, которое давало приют огромному числу подводных обитателей.

Циклы Вильсона

Литосфера находится в непрерывном движении. В следствие этого плиты меняют свое положение. Канадский геофизик Дж. Вильсон предположил, что в таком движении существует циклическая последовательность. Раскрытие и закрытие океанов, распад и соединение континентов, происходит постоянно, на протяжении всей истории Земли. Такую последовательность назвали циклами Вильсона. Цикл начинается с раскалывания единого континента. В разрывах образуются морские бассейны, сначала небольшие, а затем, они достигают размеров океанов. Далее в океане образуются островные дуги, и он начинает сокращаться. Континентальные блоки сближаются, пока, наконец, не столкнутся друг с другом. На месте контакта происходит образование горных сооружений. После замыкания океана следует новый цикл. Каждый такой цикл составляет примерно 0.5 млрд. лет.

Под давлением пласты осадочных пород сжимаются, образуя складки

Альпийская эпоха

Процессы горообразований связаны с циклами Вильсона. В результате столкновения плит происходит рост складчатой области на месте стыка двух плит. За всю историю Земли насчитывается, как минимум, пять эпох горообразований: байкальская, каледонская, герцинская, киммерийская и альпийская. Геологическая летопись Горячего Ключа писалась в альпийскую эпоху грандиозного орогенеза, в течение которого и определился современный облик континентов. В альпийскую эпоху были сформированы такие грандиозные горные сооружения как: Кордильеры, Анды, Альпийского малайская складчатость. Альпийский орогенез самый интенсивный и продолжительный в истории Земли. Силы, сталкивающие континенты были настолько велики, что горообразование происходило не только по линии столкновения плит, но проникло в глубь равнинных территорий более чем на тысячу километров.

К середине мелового периода (130 млн. лет назад) расстояние между континентами сокращается до 1500 км. Территорию Горячего Ключа по прежнему занимает морской бассейн

Но раскол Гондваны продолжался, Африкано-Аравийская плита продвигалась на север, и к середине мелового периода (130 млн. лет тому назад) размеры океана сократились до 1.5 тыс. км. Как и ранее, территорию Горячего Ключа занимало неглубокое море и все также оно пестрело разнообразием морской фауны. Но океан ждало суровое испытание. В конце мелового периода, катастрофа планетарного масштаба уничтожила около 90% подводного органического мира. Наступала эра новой жизни.

Предгорья Горячего Ключа образовались в процессе Альпийского орогенеза

Вступив в новую эру Тетис успел оправиться от страшной катастрофы. Уже к середине палеогена в океане восстановились основные группы животного мира, начинался новый эволюционный виток. Но дрейф континентов продолжался, Тетис по-прежнему сокращался в размерах, впереди его ждало печальное будущее. К концу палеогена (30 млн. лет назад) геологические процессы привели к непоправимым изменениям, некогда единый морской бассейн распался на несколько частей. Так заканчивалась полная драматических событий жизнь великого Тетиса, главными героями которой были морские рептилии и аммониты — символы мезозоя.

В неогеновом периоде (25 млн. лет назад) Африканский и Аравийский континенты встречаются с Лавразией, тем самым замыкая Тетис. На его месте остаются внутренние моря

Став историей, океан оставил после себя многочисленные напоминания о жизни удивительных созданий, которых когда-то породил. Мощные пласты осадочных пород, смятые в складки, создают сегодня горный ландшафт Горячего ключа. Они содержат в себе ценную информацию — ископаемые остатки древних животных, изучение которых помогает понять, каким был тот загадочный мир.

Зарождение Большого Кавказа

140 млн. лет назад, в своей восточной части (район Кавказа), Африка начала сближаться с Евразией, причем скорость движения заметно колебалась. Ускоренно (2.5-Зсм /год) процесс шел в интервалах 110-80 и 54-35 млн. лет назад. Именно тогда особенно интенсивным был вулканизм в вулканических дугах евразийской окраины. Замедленным (до 1.21 см /год), движение было в более раннем и промежуточном периодах, когда в тылу этих вулканических дуг происходило растяжение, а между ними и материком формировались котловины Черного моря. Минимум скорости сближения, равный 1 см /год, отмечен позднее. 3510 млн. лет назад. Такое движение африканской плиты привело к известным последствиям: исчезновению океана Тетис и образованию Большого Кавказа.

Поздравляю, уже совсем скоро Вы обменяетесь со своей второй половинкой кольцами и станете мужем и женой. И если Вы не хотите, чтобы ваши близкие пропустил самое яркое и светлое событие в вашей жизни, тогда настоятельно советую Вам пригласительные на свадьбу купить.

Сделать это в кротчайшие сроки Вы сможете, если прямо сейчас посетите сайт www.art-amon.ru, специалисты которого составят для Вас оригинальные пригласительные открытки. И можете даже не сомневаться — ни у кого из приглашенных не возникнет желания отсидеться дома.

Горячий Ключ, 155 млн. лет до нашей эры, юрский период подходит к концу. У южного побережья Лавра-зии плещутся воды великого океана Тетис. Многочисленные эпиконтинентальные моря занимают территорию современных Европы и Азии.

О разнообразии фауны юрского периода можно судить по находкам ископаемых

Брахиоподы

Брахиоподы внешне похожи на двухстворчатых моллюсков, и неспециалисту их легко спутать. Однако внутреннее строение и история развития этих животных совершенно разные. У брахиопод различаются меньшая спинная и большая брюшная створки, не равные между собой. Наличие двух спирально завернутых жаберных рук лофо-форов обеспечивает приток воды с пищей и дыхание животному. Время расцвета брахиопод пришлось на ранний палеозой, когда они имели массовое распространение по всей Земле. В некоторых юрских отложениях раковины брахиопод встречаются в массовом количестве, а местами они являются породообразующим материалом. Многие ископаемые плеченогие — руководящие формы палеозоя.

Грандиозные рифовые сооружения растянулись вдоль мелководья подводными хребтами. Это склерактинии — шестилучевые кораллы, «строители» юрских морей. Солнечные лучи достигают здесь дна и хорошо прогревают воду. Такие мелководья называют неритовой зоной, в них сосредоточено большинство обитателей подводного мира. Представим себе эту картину…

Все дно возле рифа усеяно ковром причудливых раковин брахиопод. Большое количество органических веществ в воде позволяют им прекрасно существовать. Большинство брахиопод невелики по размерам, но иногда встречаются настоящие великаны с кокосовый орех. Охотясь за планктоном, в зарослях водорослей снуют мелкие рыбешки. Медленно ползет по песчаному дну неринея. И не мудрено, ведь раковина ее длинная и увесистая. Тяжелая ноша — необходимая защита моллюска от врагов. На небольшой глубине завис странный дискообразный предмет. Он мирно дрейфует в воде и не вызывает беспокойства у небольшого косяка рыб, проплывающих рядом. Неожиданно, с молниеносной скоростью, из раковины появляются цепкие щупальца и хватают свою добычу…

Что бы изучить обнажения, приходиться преодолевать километры горных круч

Так охотился аммонит — известный хищник, господствовавший в океане и не знавший врагов. Два больших глаза и огромный рот с клювом, окруженный щупальцами, делали его отменным охотником. Настоящими хозяевами морей аммониты станут позже, в меловом периоде, когда из небольших хищников они превратятся в настоящих монстров.

Фауна мелководья

Неглубокое шельфовое море, которое находилось на месте Горячего Ключа в конце юрского периода, изобиловало морскими обитателями. Находки ископаемых животных, сделанные в отложениях того времени в бассейне реки Чепси, позволили восстановить картину жизни удивительных созданий, порожденных мелководьем Тетиса. Коралловые рифы, сооруженные склерактиниями (5), подобно оазисам пустыни концентрировали вокруг себя все разнообразие подводной жизни. Брахиоподы (2) обладая специальным приспособлением — ножкой, прикреплялись к рифам, создавая целые поселения. Многочисленные обугленные остатки растений в юрских песчаниках показывают, насколько густо было заселено дно водорослями (6). В больших количествах обитали здесь брюхоногие моллюски (3) и морские лилии (4). Часто охотились среди рифов аммониты (1) и белемниты (7).

В юрских алевролитах р. Каверзе сохранились унифицированные остатки растительности

Кораллы

Кораллы — морские животные отряда кишечнополостных. Впервые они появились на заре палеозоя. Это были довольно простые по своему строению организмы, кораллы-ругозы или, как их называют палеонтологи четырехлучевые кораллы. Уже в конце палеозоя они вымирают, но на смену им приходят новые, шестилучевые кораллы склерактинии.

Наивысшего расцвета они достигают в мезозое, широко распространившись по всей планете. Склерактинии создали грандиозные рифовые постройки в юрском периоде. Остатки этих построек слагают сегодня пласты известняков бассейна реки Чепси. Кораллы, одни из самых интересных и распространенных ископаемых Горячего Ключа.

Такую невероятную картину можно было увидеть 155 млн. лет назад, на том самом месте, где сегодня находится Горячий Ключ. В те далекие времена современную территорию курорта занимало неглубокое шельфовое море, которое являлось северной окраиной океана Тетис.

Обширное мелководье глубиной не более сорока метров давало приют многочисленным жителям подводного мира. Появление планктонных водорослей коколитофорид и фораминифер глобигеринид повлияло на пищевую пирамиду морского бассейна, вызвав быстрый рост численности и видового разнообразия остальных его обитателей. Умерено соленые теплые воды породили удивительных животных. Помимо аммонитов, брюхоногих моллюсков нериней, различных брахиопод, на рифовом мелководье обитали оригинальные создания — рудисты. Эти двустворчатые моллюски приспособились к прикрепленному образу жизни на рифах и стали внешне походить на кораллы.

Одними из самых распространенных обитателей здешних глубин, безусловно были белемниты. По образу жизни и внешне они походили на своих современных родственников — кальмаров.

Ископаемые раковины брюхоногих моллюсков из титонских известняков р. Чепси

Не секрет, что вся наша жизнь крутиться вокруг определенных чисел. Магия чисел действует на сознание людей, а 25 – одно из таких магических чисел.

Наиболее сильное влияние этого знакового числа на свои действия, поступки и даже судьбу ощущают именинники, отмечающие свой двадцать пятый день рождения. И здесь начинает действовать правило: как встретишь праздник, так и проведешь всю свою оставшуюся жизнь, поэтому Всем тем, кто вот-вот отмерит четверть века следует основательно подготовиться к предстоящему торжеству.

Советский воздушно-космический самолет (ВКС) разрабатывался в Ракетно-космической корпорации «Энергия» в середине 1980-х годов.

История этого практически неизвестного проекта еще ждет своего открытия. Но один интересный факт известен уже сегодня — используя проект воздушно-космического самолета, руководство НПО «Энергия», в первую очередь в лице В.П. Глушко, в 1985 году попыталось «дать последний бой» программе создания многоразовой космической системе (МКС) «Энергия-Буран», которая к тому времени уже вступала в этап полномасштабных летно-космических испытаний.

Открыто выступить против навязанной «сверху» программы «Энергия-Буран» В.П. Глушко и его окружение не могли — создание МКС являлось фактически общенациональной военно-стратегической задачей и было узаконено постановлениями и решениями Совета обороны, ЦК КПСС, Совета министров, ВПК и закреплено министерскими приказами и пятилетними планами СССР.

Поэтому было принято решение обратиться с письмом в ЦК КПСС «от лица коллектива» НПО «Энергия», подписи под которым должны были поставить многочисленные руководители среднего звена — руководители отделов, отделений и т. п. Так и было сделано — текст письма, обосновывавшего бесперспективность продолжения работ над «Бураном» и необходимость развертывания широкомасштабных работ по созданию ВКС (имевшего «внутрифирменное» обозначение ГК-155), по негласному решению парткома и с ведома В.П. Глушко, было поручено написать Владимиру Евграфовичу Бугрову, занимавшему в ту пору должность руководителя группы и ведущего конструктора по МКС «Энергия-Буран» в 167 отделе НПО.

Письмо в ЦК ушло, но инициатива «коллектива» осталась без ответа… Проект воздушно-космического самолета «лег под сукно»… Сохранившиеся конструкторские эскизы и фотографии масштабной модели ВКС позволяют получить общее представление о проекте…

Данное письмо, содержимое которого сразу же стало достоянием общественности, — образец очередного «безобидного» мифа. А теперь, что было на самом деле.

Когда Цыбин познакомил меня со своими проработками, я «зажегся» его идеей и буквально в каждый обеденный перерыв бегал к нему обсуждать детали проекта. Становилось ясно, что для создания ВКС нужно полностью использовать весь научно-производственный задел но «Бурану», но тогда остается вопрос — а что делать с ракетой «Энергия»? Вот тут и намечался ясный ответ: не возить же на ней космонавтов на орбиту — конечно на Марс! С этого момента ВКС стал моим кровным делом. Но все должно быть по порядку. Главный вопрос — к кому обращаться с предложением, чтобы оно не вызвало обратной реакции? Разумеется, на самый верх. Письмо М.С. Горбачеву действительно написал я, но не как соавтор — идея полностью принадлежала Цыбину. Просто Павел Владимирович не мог прочитать то, что сам писал. Про себя я понимал, что по головке могут не погладить — ведущий конструктор по комплексу «Энергия-Буран» пишет своей рукой, что «Буран» не нужен. Но идея была очень заманчивой. Однако, в отличие от того, что сказано в Интернете, реакция Президента на это письмо была вполне адекватной. Он созвал совещание с участием большого количества военных высшего состава и главных конструкторов всех наших ведущих авиационных фирм. Поскольку предмет обсуждения был заранее объявлен, многие явились с конкретными проработками. Цыбин участвовал в совещании и подробно рассказал о том, что на нем было. Горбачев поддержал идею. Вскоре вышел приказ министра, предписывавший создать в подчинении Цыбина проектное подразделение, и оно было создано приказом нашего генерального директора В.Д. Вачнадзе. Никаких нареканий в мой адрес от руководства не поступало. Был даже подготовлен и завизирован всеми и Б.И. Губановым, приказ о моем назначении ведущим конструктором по изделию ГК-155 (внутренний индекс ВКС) с сохранением обязанностей по изделию 11Ф36 (индекс МРКК «Энергия»). Хотя приказ не был подписан, я провел необходимую организационную работу: нашел помещение, набрал в отдел специалистов, помог разработать структурную схему ВКС, словом, процесс пошел, и осталось ждать проекта по ВКС и успешного запуска ракеты «Энергия». Нахлынувшая на страну перестройка смешала все карты, в том числе и космические. М.С. Горбачев не проконтролировал исполнение принятых им решений по проекту ВКС.

Рисунок неизвестного художника, пропагандирующего высокие достижения Советского Союза на космическом поприще

Подводя итог, мы видим, что уверенность в осуществлении в недалеком будущем экспедиции на Марс была не только у Королева и Тихонравова, но и у Келдыша и даже у Устинова. А все, что задумывали Королев и Тихонравов, осуществлялось. Так что экспедиция на Марс вполне могла стать главной задачей страны. Для этого она должна была стать одной из главных задач главы государства. Главе кто-то должен был объяснить, что именно экспедиция на Марс на самом деле магистральный путь освоения космического пространства, а не какие не долговременные станции.

Рис. 1.Транспортировка комплекса «Энергия-Буран» к стартовой площадке

Марсианской экспедиции, вопреки мнению сегодняшних скептиков, был предопределен успех. «Буран» по чьей-то злой воле занял ее место. Я очень кратко рассказал, как мы, используя опыт работ с комплексом ЛЗ, приступили к коренному усовершенствованию процесса создания таких сложных изделий, какими являются марсианский, лунный комплексы, комплекс «Энергия-Буран» (рис. 1). И, как видно, нам это удалось. Если успешно слетал и сел с отклонением в три метра от расчетной точки на полосе беспилотный корабль «Буран», то столь же успешно слетал бы на Марс и вернулся на Землю ТМК (рис. 2).

Рис. 2. Отделение исследовательского зонда от ТМК в представлении советских ученых

Триумф «Бурана» — это триумф созданной Королевым школы по созданию сложнейших пилотируемых ракетно-космических комплексов. В чем конкретно заключается существо этой школы, мы постараемся разобраться, но это — отдельная тема.

Это могло произойти трижды в 1969 и в 1974 годах. В 1969 году президент Академии наук СССР М.В. Келдыш дважды призывал сделать пилотируемый полет к Марсу главной задачей для ракеты H1 и в освоении космического пространства. Обоснованные предложения Келдыша сделаны не в частных беседах, а на официальных совещаниях с участием высоких партийно-хозяйственных руководителей. Оба его выступления в 1969 году предельно подробно изложены Чертоком в его воспоминаниях.

Первый призыв Келдыша вернуться к марсианскому проекту Королева прозвучал в его выступлении 27 января 1969 года на Совете главных конструкторов по поводу предстоящего первого пуска H1, а также по программе лунной экспедиции. Помимо главных конструкторов, на Совете присутствовали заведующий отделом оборонной промышленности И.Д. Сербии, министр общего машиностроения СА. Афанасьев, его заместитель Г.А. Тюлин (далее по тексту книги Чертока).

«…Судя по ходу обсуждения, никто не был готов выступить с какими-то новыми предложениями… кроме Келдыша. Вначале он дремал. В разгар перепалки по поводу экспериментальной базы он взял слово и высказал то, что не решался сказать ни Мишин, ни министр и никто из нас:

— Состояние работ по Н1-ЛЗ, по-моему, такое, что срок высадки на Луну нам надо перенести на 1972 год. Принять решение по этому поводу в ближайшее время…

Давайте честно скажем, действительно ли мы все считаем, что высадка одного человека на Луну будет приоритетом? Можем ли мы опередить в этом американцев или, может быть, нам следует сегодня подумать о Марсе? Автоматы на Луне и даже луноходы мы будем иметь и без H1… Сегодня есть две задачи: высадка на Луну и полет к Марсу. Кроме этих двух задач ради науки и приоритета никто ничего не называет. Первую задачу американцы в этом или следующем году решат. Это ясно. Что дальше? Я за Марс. Нельзя делать такую сложную машину, как H1, ради самой машины и потом подыскивать для нее цель. 1973 год — хороший год для беспилотного полета тяжелого корабля к Марсу. Мы верим в носитель H1. Я не уверен в 95 тоннах, но 90 будем иметь с гарантией. Последние полеты «Союзов» доказали, что стыковка у нас в руках. Мы можем в 1975 году осуществить запуск пилотируемого спутника Марса двумя носителями H1 со стыковкой на орбите. Если бы мы первыми узнали, есть ли жизнь на Марсе, это было бы величайшей научной сенсацией. С научной точки зрения Марс важнее Луны…»

Советская утопия — покорение и последующая колонизация красной планеты

Далее Черток пишет: «Поведение Келдыша на этом совете было для нас — разработчиков программы Н1-ЛЗ сигналом, своего рода просьбой о более активной и организованной поддержке новой стратегии в политике большого космоса. В 1969 году было еще не поздно. История нашей космонавтики могла пойти по-другому, окажись мы храбрее.

Эх, вот когда действительно нашей истории не хватало Королева! Да, он мечтал о Марсе больше, чем о Луне.

Решительно переложить руль мог бы широко и далеко мыслящий руководитель государства. Но такого нам не суждено было иметь».

Комментарий здесь может быть только один — спасибо Чертоку за эту протокольную запись очень важного заявления Келдыша, который, судя по всему, лучше многих был информирован Королевым о его последних планах экспедиции на ЖРД. Предлагая запуск пилотируемого спутника Марса в 1975 году, Келдыш точно знал, что никакой ЭРДУ к этому времени не будет.

Второй призыв вернуться к марсианской теме Келдыш сделал 3 июня 1969 года — за месяц до второго пуска H1. Далее по тексту книги Чертока.

«…Келдыш на этом совещании выступил в поддержку начатых у нас еще при Королеве проработок марсианской экспедиции. Он попросил Мишина коротко сообщить о состоянии проекта. Проект экспедиции на Марс предусматривал предварительную сборку межпланетного экспедиционного комплекса на околоземной орбите. Основными модулями комплекса были межпланетный орбитальный корабль, марсианский посадочный корабль, возвращаемый на Землю аппарат и энергетическая установка, основой которой был ядерный реактор. Энергетическая установка обеспечивала работу электрореактивных двигателей на межпланетной орбите по дороге к Марсу и возвращении экспедиции на околоземную орбиту. Длительность экспедиции составляла два-три года. Имелось в виду использование по дороге искусственной тяжести.

В то время медицина считала, что человек не способен сохранить здоровье и работоспособность в условиях невесомости более чем два-три месяца.

Работа над проектом марсианской экспедиции была захватывающе интересной. Но она отвлекала внимание основных идеологов от текущих, не терпящих отлагательства проблем. Марсианский доклад Мишина был выслушан без всякого энтузиазма. Наоборот, собравшиеся руководители дали понять, что мы напрасно теряем время. Только Келдыш высказался за продолжение работ, «…но не в ущерб ЛЗ».

— Мы у себя в ОПМ тоже рассматривали такие возможности. Должен сказать, — заявил Келдыш, — что если ракета-носитель H1 будет надежно летать и если доработать ее, сделав третью ступень водородной, то двухпусковой вариант может оказаться достаточным для пилотируемого полета к Марсу.

…Мишин заверил, что над марсианским проектом мы работаем, не отвлекая людей от ЛЗ, а водородный блок для четвертой ступени не забросили, через год доведем его до стендовых испытаний…»

Здесь необходим комментарий.

Келдыш был последователен — на прошлом совещании в феврале он решительно выступил за Марс и сам обосновал смену приоритетов. Теперь он, будучи осведомленным о проекте экспедиции на ЖРД, вправе был ожидать сообщения о проработках по этому варианту и попросил Мишина доложить. Но Мишин доложил о варианте с ЭРДУ. Почему? Видимо, после выступления Келдыша на совещании в феврале Мишин должен был поручить подготовить справку. О разработке какого-то нового варианта речи быть не могло. Зная расклад проектных сил в ОКБ в этот период, можно предположить, что его поручение попало на «благодатную почву» — к приверженцам ЭРДУ. В архиве лежали еще не уничтоженные материалы полета на ЖРД, принятого Королевым и Тихонравовым. Мишину подготовили материалы по старому варианту с ЭРДУ, выполненного Адамовичем. В его разработке некоторые проектанты принимали участие, и амбиции, похоже, взяли верх. Королев и Тихонравов в 1962 году отказались от него в пользу ЖРД, о чем Мишин вполне мог не знать. Королев, возможно, не считал нужным забивать голову своему заму, загруженному ракетными делами, еще и проблемами межпланетных полетов, которыми занимался другой его зам.

Своему появлению, существованию и развитию советская, а вслед за ней российская космонавтика обязана одному человеку – Сергею Павловичу Королеву. На фотографии С.П. Королев (справа) и Ю.А. Гагарин

Королев не успел довести свое детище до так называемых у ракетчиков «необратимых операций», когда уже никакими силами нельзя было бы закрыть марсианский проект. В дополнение ко всем научно-производственным проблемам добавилась обычная проблема со здоровьем. Что происходило на операционном столе во время тривиальной хирургической операции по удалению полипа, в результате которой жизнь Королева оборвалась, мы не знаем — то ли оперировал министр здравоохранения академик Б.В. Петровский, то ли главный хирург армии академик А.А. Вишневский. Но что-то у них проходило не так, иначе как объяснить, что Вишневский после операции не вышел к жене Королева, находившейся с утра в больнице, хотя они дружили семьями. Через четыре года Вишневский, вспоминая операцию в разговоре с Чертоком, скажет о Королеве: «Он должен был жить». Значит, очень злой рок распорядился, чтобы стечение обстоятельств или допущенная ошибка повлекли за собой трагедию на операционном столе, ставшую роковой поворотной вехой в истории советской космонавтики.

Несколько лет назад в глухой Тверской деревне один из жителей пригласил меня к себе в дом и, убедившись, что я действительно работал с Королевым, показал мне небольшую книгу. Эту книгу подарил его отцу написавший ее известный врач-хирург. Передавая отцу книгу, автор открыл один из рассказов и сообщил, что записал его со слов другого хирурга, который помимо своей воли оказался свидетелем операции, проводимой с Сергеем Павловичем Королевым. Подробно описав ход операции, он изменил все, что могло так или иначе подсказать, кто был пациентом. Я не стремился представлять здесь рассказ или его комментарий. И нет причин подозревать старого отставного полковника в том, что он придумал эту историю. А насколько правдоподобно то, что события, описанные в рассказе, имеют отношение к Королеву, читатель может решить самостоятельно. Книга называется «Под белой мантией», и написал ее известный хирург, академик АМН СССР Федор Григорьевич Углов.

Это был третий и непоправимый удар по марсианскому проекту. В буквальном смысле — «необратимая операция». Тяжкое бремя руководства осуществлением всей грандиозной программы ложится на Василия Павловича Мишина — первого заместителя Королева с 1946 года и его преемника. По-разному отнеслись к этому некоторые соратники Королева, по-своему видевшие дальнейшие пути в развитии космонавтики и свою роль в ней. Используя давление вышестоящих инстанций, они стремились к достижению собственных целей, не совпадавших с целями, намеченными Королевым.

Мишин, ставший заложником лунной программы, с упорством добивался решения всего комплекса задач, оставленных Королевым. Для решения проблем межпланетного полета и самостоятельных научных, военных и народно-хозяйственных задач было разработано, изготовлено и выведено на околоземную орбиту 45 автоматических аппаратов и станций (рис. 63.1), из них 12 стартовали к Луне, 19 — к Марсу и Венере, 14 — на околоземные орбиты. Запущено 44 космических корабля: «Восток», «Восход», «Союз», Л1, из них 22 пилотируемых, 12 беспилотных стартовали к Луне, три станции «Салют», не ставшие пилотируемыми.

В период 1965-1970 годов увеличилось в 6 раз количество наших межконтинентальных баллистических ракет и боеголовок. По количеству МБР мы начинаем превосходить США. И это период самой напряженной работы не только нашего ОКБ, но и всей кооперации по Н1-ЛЗ. За создание боевых ракетных комплексов в ОКБ-1 отвечали Королев и Мишин как руководители всей кооперации.

Сопровождение пусков боевых ракет также требовало постоянного напряжения большого числа специалистов. После неудачных испытаний, а их было немало, в аварийные комиссии привлекались лучшие умы, начинался поиск причин дефектов и доработка следующих изделий. Самый сложный период работы по созданию H1 и ЛЗ приходится как раз на это время. Проводится огромный объем экспериментальной отработки их элементов. Главной среди задач того времени была отработка ракеты H1 — основы для практической реализации марсианского проекта Королева. Мишин уделял ей основное внимание.

Два последующих после смерти Королева года до начала подготовки к летным испытаниям комплекса Н1-ЛЗ прошли в напряженном труде многих тысяч ученых, конструкторов, производственников, испытателей, военных, строителей, транспортников и многих других участников огромной кооперации, вовлеченных Королевым в осуществление марсианской и лунной экспедиций. Этот труд, даже в его отсутствие, неизбежно привел бы к успеху, если бы не спровоцированное завистниками энергичное вмешательство вышестоящих организаций в работу налаженного механизма.

1969 год стал переломным в судьбе марсианского и лунного королевских проектов. 21 февраля 1969 года был произведен первый заведомо преждевременный пуск носителя H1 с неотработанными двигателями, который закончился аварией на 70-й секунде полета. По старым меркам это был определенный успех. Вот тут-то и нужно было остановиться и спокойно доводить двигатели, разрабатывать марсианский комплекс, а заодно слетать на Луну после американцев. Но желание предвосхитить американскую экспедицию хотя бы успешным запуском H1 и хоть как-то сгладить очевидный провал победило. Второй пуск H1 состоялся 3 июля. Ракета взорвалась, едва оторвавшись от старта и разрушив его до основания.

Это происходило на фоне зримых успехов американцев в подготовке лунной экспедиции. Соперники Королева и партийно-хозяйственная верхушка понимали, что спровоцированная ими погоня уже давно потеряла всякий смысл. Но отказаться от высадки на Луну означало пойти к Брежневу и объяснить, кто и зачем толкнул страну на эту авантюру. На это никто не мог решиться. У высшего руководства так и не хватило мужества. Ждали, вдруг американцев постигнет неудача, а наша ракета слетает успешно, тогда наш провал станет не таким очевидным. Ну, а если нет, то виноватых можно будет «назначить» потом. Ждать оставалось недолго.

Проиграв в лунной гонке, Советский Союз нацелился на Марс

Лишь президент Академии наук СССР М.В. Келдыш, вместе с которым СП. Королев формировал перспективную стратегию космонавтики, в 1969 году дважды и весьма аргументировано предлагал отказаться от лунной программы и вернуться к первоначальной задаче H1— полету на Марс. Его предложения могли вернуть нашу космонавтику на единственно правильный путь, но они не были приняты — Келдыша никто не поддержал.

16 июля 1969 года весь мир, кроме нас, смотрел телетрансляцию о высадке американцев на Луну. Интересна реакция нашей прессы. В газете «Правда» всю первую страницу под заголовком «Год в земном звездолете» занимал отчет о только что закончившемся в ИМБП годичном эксперименте, проводившемся в НЭКе на макете ТМК с целью отработки методов жизнеобеспечения для марсианской экспедиции. А на последней странице, где-то рядом с разделом «Спорт», была помещена заметка в один абзац размером в 2 см о высадке американцев на Луну. Среди разработчиков и понимающего руководства особого уныния не наблюдалось. Событие было закономерным и ожидаемым. Впереди всех нас ждала все та же изнурительная многолетняя работа огромного количества людей, создававших чудеса техники на гребне технического прогресса.

Не с кем оставить ребенка? Тогда настоятельно рекомендую Вам нанять опытную няню с хорошими рекомендациями здесь — на сайте www.ka-lada.ru, которая будет заботиться о вашем дорогом чаде, как о своем собственном!

Все составные части многоуровневого комплекса вплоть до каждого прибора и его элементов, установленные на изделии, должны обладать характеристиками и свойствами, обеспечивающими выполнение определенных взаимосвязанных функций. Чтобы все составные части были изготовлены, испытаны, установлены в изделие и оказались совместимыми во всех режимах и условиях работы, они должны быть изначально описаны на определенном языке, понятном всем разработчикам, и в этих начальных документах должны содержаться требования, гарантирующие в дальнейшем их совместимость.

По мере развития космической техники в ее составе стали появляться сложнейшие многоуровневые изделия со многими составными частями, разнородные по видам схемы (пневмогидравлическими, электрическими, кинематическими, оптическими) с преобладанием функциональных особенностей над геометрическими. Однако стандарты ЕСКД не устанавливали обязательных проектных документов для описания таких изделий. В ГОСТе же обязательными проектными документами на начальных стадиях разработки для любых изделий были определены пояснительная записка и чертеж общего вида.

Разработчик, скажем, клапана с дипломом механика мог разговаривать с коллегами с помощью чертежа общего вида, по которому они могли понять, как он работает. Разработчик же телевизора с дипломом электрика объяснить своему коллеге с помощью чертежа общего вида, как работает телевизор, не мог — у них был другой язык — схема. Но схемы не были определены ГОСТом как обязательные проектные документы, и выпуск их предусматривался на последующих стадиях.

Лунный комплекс, включающий ракетные блоки Г и Д, лунный корабль с ракетным блоком Е и лунный орбитальный корабль с ракетным блоком И

Ряд систем космического корабля, такие как терморегулирования, ориентации, навигации и коррекции, электроснабжения на основе электрохимических генераторов, наконец, корабль ЛОК, лунный комплекс ЛЗ, все эти изделия — «клапан» или «телевизор». С каким дипломом к ним подходить, и на каком языке действовать? Выпускники высших учебных заведений имели дипломы инженеров-механиков или инженеров-электриков, а инженеров-системотехников не было, технологии их деятельности не существовало. Привлекаемые к проектированию таких систем механики или электрики выпускали проектную и конструкторскую документацию на сложные комбинированные системы, в меру своего понимания вопроса, на «своем родном языке». Поэтому в документации оставалось много «белых» пятен, которые разработчики стремились компенсировать личным сопровождением ее на всех этапах.

Оказавшись на гребне научно-технического прогресса, они раньше специалистов других отраслей столкнулись с несоответствием уровней развития техники и организации работ. Это несоответствие под влиянием эйфории от успехов первых полетов в космос было обнаружено не сразу. Оно стало обозначаться лишь в конце 60-х годов по мере появления на автономных и комплексных испытаниях большого количества систем комплекса ЛЗ.

Основные характеристики ракетно-космический комплекс Н1-Л3 (7Л)

Было ясно, что усовершенствования следовало начинать с нового изделия. Мною был подготовлен проект приказа, которым поручалось в порядке эксперимента на моем изделии ввести в, действие систему с названием «Этапная программа разработки изделия». Было подготовлено положение об этой системе, и прилагалась большая калька, на которой впервые была сделана попытка представить процесс создания изделия в виде сетевого графика узловых событий, обозначенных документами из положения о ведущем конструкторе.
Однако перспектива внедрения этой системы на моем изделии представлялась сомнительной — оно полностью увязло в производстве. А заниматься этим «из любви к искусству» я не имел возможности. После нескольких обсуждений с Хомяковым мы пришли к выводу, что по этому вопросу к главному идти было не с чем, и он был отложен «в долгий ящик».

Схема лунного орбитального корабля:

Что касается вопроса технических решений, то здесь сама жизнь нас поторопила. 31 декабря лунный орбитальный корабль был сдан заводом на электрические испытания, а 5 января с него было снято на доработку 500 кабелей. Испытания были сорваны. Мишин собрал руководство. У всех был один вопрос: откуда взялись 500 кабелей? Я.И. Трегуб — руководитель испытательного куста предложил: «Василий Павлович, ведущий подписывает извещения — пусть Бугров объяснит». Я взял тайм-аут и через день повесил перед руководством плакат на миллиметровке, на котором было показано, что заместители главного конструктора — Бушуев, Черток, Трегуб в феврале и марте прошлого года утвердили 6 технических решений, не поставив в известность ни главного конструктора, ни ведущего. Решения были зашиты в чьи-то дела, и их бесконтрольная реализация продолжалась 7-9 месяцев. Многие извещения были сданы без подписи ведущего конструктора, некоторые придержал завод, видимо зная, что предполагаются новые доработки по кабелям. Я закончил тем, что сообщил: «Василий Павлович, и вы вчера подписали еще одно такое же решение на одном листе “Для повышения надежности…”». Мишин тут же дал указание: «Собери мне все извещения по этому решению, в производство пока не пускай. Посмотрим, что потянется за этим одним листом?».

Учитывая, что решение оказалось на контроле у главного, извещения были выпущены быстро. Уже через два месяца у меня на окне лежал рулон калек диаметром 10-12 см. Когда я показал его Мишину, он тут же сказал: «Отменяю решение — у нас и так все надежно, введем со следующего изделия». Вернувшись на место, я позвонил Чертоку (его отделы были инициаторами решения) и передал слова Мишина.

Через некоторое время главный конструктор пригласил меня с кальками. У него сидел Б.Е. Черток. Комментарий к калькам был коротким: «Василий Павлович, не губи машину, извещения нужно подписывать, иначе она никуда не полетит». Дело было в том, что в рулоне калек, содержавшем не одну сотню извещений, примерно 15% можно было отнести к реализации решения, а остальные к нему отношения не имели. Разработчики выявляли ошибки в своей документации, но выпускать извещения и писать в графе «причина» «Ошибка в схеме…» не хотелось, поскольку завод, получив такие извещения, немедленно поднимал вопрос о корректировке сроков. Поэтому извещения, посвященные ошибкам, накапливались в столах и при случае подкладывались под очередное решение — лучше, если главного конструктора.

После установления истины Черток внимательно выслушал разъяснения Мишина и ушел, а я получил указание немедленно отдавать извещения в производство и подготовить приказ о необходимости комплектного проведения изменений.

Самые интересные, невероятные, удивительные и потрясающие Истории обо всем на свете, за прочтением которых легко забыть о времени, Вы найдете на сайте rirl.ru. Прочитав любую из них, Вы сможете высказать свое авторитетное мнение и конструктивную критику, без которых ни один автор никогда не сможет стать настоящим писателем.
Помимо этого, Вам предоставляется шанс узнать, есть ли у Вас писательский талант, разместив свою историю на суд читателей.

Н1-ЛЗ на старте

Цикл подготовки наших изделий значительно удлинился. Здесь мы впервые столкнулись и с проблемой корректировки конструкторской документации. Приезжавшему к нам новому специалисту давалось задание подготовить решение по возникшему замечанию. Придя в архив, он должен был пролистать не только чертежи конкретного узла, с которым ему надлежало разобраться, но еще сотню накопившихся технических заданий, утвержденных руководителем испытаний, где он должен был разглядеть пункты, относящиеся к его чертежу. Да еще понять, реализованы они в чертеже, или еще нет. Это была сложная задача.

Попутно возникал другой серьезный вопрос — о правомерности утверждения руководителем испытаний технических заданий, которые фактически корректировали чужую конструкторскую документацию. Раньше, считая работы на полигоне по подготовке изделия к запуску очень ответственным этапом, Королев приезжал сюда вместе с ним. Под его непосредственным руководством и контролем шел весь процесс, выпускались все технические задания, поскольку считалось, что изделие сразу будет передано военным.

В нашем же случае аналогичный режим работы главного конструктора исключался из-за длительного процесса подготовки изделия. Главный конструктор не мог целый год «сидеть» на полигоне. Он наделял полномочиями заместителя технического руководителя своего зама по испытаниям — в нашем случае Е.В. Шабарова. Но тот тоже не мог в течение года находиться на полигоне — ему был подчинен огромный комплекс, требовавший руководства, и он передоверял полномочия начальнику отдела испытаний, тот — начальнику сектора, а тот — начальнику группы. И в один прекрасный момент мы обнаруживали, что полномочиями технического руководителя, то есть главного конструктора, фактически наделен старший инженер из отдела испытаний, который определяет, кому и какую документацию нужно откорректировать и утверждать в ТЗ изменения на эту документацию. Естественно, что при возникновении сложных вопросов такой заместитель технического руководителя мог руководствоваться не только интересами своего отдела, но и своей группы.

Становилось понятно, что прежний порядок работы к новым изделиям неприменим. Но и поменять его было не просто, поскольку прежде он приводил к большим успехам, устраивал военных и главное — наших испытателей.

Нужно отметить, что к началу работ с комплексом ЛЗ на полигоне сложился определенный культ испытателей. Он был основан на традиции, которая повелась еще со времен Л.А. Воскресенского и была продолжена Е.В. Шабаровым, Б.А. Дорофеевым и А.И. Осташевым. Нелегкий труд испытателей — бессонные ночи в пультовых, поиски «бобов», плюсов и минусов и, в конце концов, установление дефекта и его причины снискали им заслуженный авторитет. Этому способствовало и то, что лицо, замещающее главного конструктора в его отсутствие с правом подписи технических и других документов, было руководителем испытательного куста.

По мере усложнения готовящихся изделий стали возникать противоречия. В отсутствие главного конструктора на технической позиции (ТП) результаты испытаний докладывал в Москву его заместитель по испытаниям. Естественно он не был заинтересован докладывать о промашках стоявших за его спиной коллективов. С усложнением техники эти ошибки стали все чаще списывать на приборы и конструкцию, что вызывало нарекания конструкторов и разработчиков.

Листая бортжурнал с отметками о ходе электрических испытаний, можно было обнаружить и такие записи: «Не горит транспарант 10» — «Провести частную программу. Для чего отключить разъемы…». — «Частная программа проведена. Не горят еще десять транспарантов…». — «Провести еще частную программу. Для чего отключить еще несколько десятков разъемов». И так целую неделю могли продолжаться поиски дефекта, при этом половина машины могла оказаться разобранной. Хорошо если возникал дефект в каком-то не имеющем большого отношения к делу приборе, который срочно самолетом отправляли в Москву. Но все чаще после недели манипуляций с разъемами и завершения работ по частным программам, где-то в углу бортжурнала появлялась скромная запись «Откорректирована Ин-2». То есть транспарант 10 и не должен был гореть!

Такой протокол испытаний означал, что испытатели, расходуя в течение недели ресурс бортовых систем, выявляли ошибки в своей документации. Надо отметить, что проектно-конструкторская документация в тот период была довольно низкого уровня. Выход из положения — изготовить для испытателей электрически действующий макет, на котором можно было бы корректировать их инструкции. В дальнейшем такие изделия — комплексные стенды — стали поступать, и они становились неотъемлемой частью процесса отработки не только изделий, но и эксплуатационной документации.

Один из неудачных пусков Н-1

Когда возникавшие дефекты попадали в поле зрения высоких комиссий, а на роль их «автора» было несколько претендентов, борьба за «честь мундира» становилась ожесточенной. В июле 1969 года, перед вторым пуском Н1-ЛЗ, я находился в Москве и «выколачивал» из разработчиков заключения о допуске их систем к ЛКИ. Позвонил по ВЧ Лыгин, и каким то придушенным голосом телеграфно сообщил: «В приборном отсеке ЛОКа падает давление — похоже, что он худой. Шабаров запретил выходить на связь, составлена справка, что так и должно быть (из-за изменения температуры в помещении). Он дал указание вывести головной блок на заправочную станцию. Идет заправка». По-нашему, это называлось «приступить к необратимым операциям» — заправке изделия, после которой работы на изделии были ограничены. Шабаров спешил — он отвечал за готовность головного блока к стыковке с ракетой.

Я доложил Мишину о сложившейся ситуации. Реакция была быстрой и решительной: «Пусть сидят на заправочной станции, никуда не выезжают и ищут негерметичность, а не найдут, заставлю слить, вернуться в МИК и разобрать машину. Вылетай первым самолетом и докладывай». Это было очень крутое решение. До старта оставалась неделя, и на полигон уже прибывали члены госкомиссии. Если не найдем течь, а скорее всего лежа на заправке не найдем, или не сможем устранить, нужно будет возвращаться в МИК и у всех на глазах разбирать машину и переносить пуск на месяц. Мишин был сильно возбужден и без особой надежды на успех я начал: «Василий Павлович, мы ничего лежа на заправке не найдем. Как лезть с течеискателем в полуметровом зазоре между обтекателем и кораблем? Мы там больше наломаем, чем устраним. Нужно заканчивать заправку, ехать на старт, ставить машину и готовить к пуску. Вертикально цепляясь ногтями за внутренние шпангоуты обтекателя еще что-то можно попытаться сделать. А нет, так все равно сливать и переносить на месяц. Неделей больше, неделей меньше». Мишин уже через секунду готов был что-то ответить, но я успел с конкретной просьбой: «Вот только у нас на 13-й площадке (площадка обслуживания орбитального корабля) нет 380-ти вольт, от которых работает гелиевый течеискатель. Если бы вы позвонили Бармину…» Мишин тут же взял трубку: «Владимир Павлович, здравствуй. Слушай, выручай, мы тут вляпались как следует — нам нужно на 13-ю площадку 380 вольт — без этого никуда не полетим. Я тебя прошу…».

Негерметичность нашли быстро. Единственная мелкая деталь — кому устранять. В полуметровом зазоре между кораблем и обтекателем примерно на 40 метров вниз просматривалась зона свободного падения, и посылать на такое задание молодого монтажника было некорректно. Возражали техники по безопасности, ОТК, заказчик. Начались обсуждения. Я записал в бортжурнале: «Работу выполнять ведущему конструктору Бугрову В.Е. и начальнику сборочного производства Кожухову В.И. под личную ответственность без контроля ОТК и Заказчика». Формулировка всех устроила. Прибыли из Москвы вызванные мной маститые альпинисты из нашего отдела — Федоров и Пенчук с альпинистским снаряжением. Провели инструктаж. Запустив гелий в приборный отсек и пройдя течеискателем по периметру его верхнего шпангоута, мы вышли на струйку гелия и по ней спустились по обечайке до разъема ЩГ-95. Он и был негерметичен.

Толкование снов – эта целая наука, относясь к которой с должным уважением Вы легко сможете узнать, что Вас ждет в будущем и при должном желании даже изменить свою судьбу. Ну вот, к примеру, представьте – Вам приснилось, что Вы ни с того ни с сего начали целовать во сне своего лучшего друга, пса или не дай Бог совершенно незнакомого мужчину… и как же узнать, что означает Ваш сон? Ответ один – посетить сайт sonan.ru, где Вы сможете найти объяснение любому своему сновидению!

Эскиз космического аппарата ТМК. Именно таким его видел на завершительном этапе строительства С.П. Королев

С января 1964 года, в соответствии с главным выводом отчета 1962 года, были развернуты работы по двум направлениям: проектированию тяжелой орбитальной станции (ТОС) для отработки ТМК на ОИСЗ и проектированию ТМК для проведения его наземной отработки в ИМБП (рис. 1). При создании ТОС выбирались оптимальные высоты орбит станции с учетом ее торможения в атмосфере, необходимости одновременной доставки на нее экипажей и грузов и наличия вокруг Земли радиационных поясов.

Рис. 1. Начало работ по тяжелой орбитальной станции (ТОС).

Понимая, какие возможности открываются с появлением на орбите такой станции, Королев поручает сформировать комплексную программу исследований, проводимых на ТОС параллельно с отработкой ТМК. Мы ожидали большого интереса у заинтересованных организаций, однако наши надежды не оправдались. Академия наук и военные отнеслись к новым возможностям с прохладцей. Ни о каких официальных предложениях мне, по крайней мере, в то время не было известно. Тем не менее, такая программа в интересах науки, народного хозяйства и обороны была нами сформирована, и предполагаемые задачи были сгруппированы по следующим направлениям.

Летная отработка ТМК. Автономные и комплексные испытания по соответствующим программам должны были пройти все составные части ТМК: отсеки для отдыха, бытовых нужд экипажа и проведения работ с аппаратурой; оранжерея, силовые установки для проведения маневров, системы обеспечения жизнедеятельности, энергопитания, терморегулирования, ориентации и стабилизации, и другие.

Исследования и эксперименты по созданию новой техники. Проверка новых узлов и агрегатов. Испытания двигательных установок, материалов. Исследования по использованию солнечной энергии. Отработка технологии постройки, монтажа и ремонта внешних сооружений. Изучение принципов создания новой аппаратуры. Отработка системы обеспечения жизнедеятельности (СОЖ) для длительных полетов.

Обеспечение космических полетов. Предстартовый контроль и подготовка космических комплексов. Ретрансляция сигналов «земля — космос» и «космос — земля». Слежение за полетом объектов, определение параметров их движения.

Научные задачи. Изучение деятельности Солнца. Астрономические исследования. Геомагнитные исследования. Изучение космических излучений, микрометеоритов. Метеонаблюдения. Изучение распространения радиоволн. Медико-биологические исследования.

Военные исследования и задачи. Исследование принципов решения военных задач. Испытания систем для решения военных задач. Ведение военной разведки. Оборона станции. Перехват космических аппаратов противника. Изучение принципов поражения наземных целей.

Рис. 2. Модульные элементы ТМК и ТОС

При формировании облика ТОС особое внимание уделялось модульности (рис. 2). Элементы ТМК и ТОС должны были создаваться независимо друг от друга, иметь возможность автономного изготовления, отработки, модернизации, замены, что должно было исключить срыв подготовки всего комплекса из-за неготовности одного из них. Совместимость входных и выходных параметров, геометрия мест стыковки, габариты зон обслуживания составных частей ТМК, а также возможность их доставки на орбиту, стыковки и подключения к системам ТОС должна была обеспечить возможность их замены на модернизированные. А для заменяемых необходимо было предусмотреть возможность складирования, модернизации и ремонтопригодности на орбите.

При формировании перечня исследований особое внимание уделялось совместимости требований к условиям их проведения: к направлению и точности ориентации, к высотам орбит и участию экипажа.

В случаях, когда условия для проведения экспериментов были несовместимы с основным режимом работы станции, экспериментальная аппаратура могла быть размещена на универсальной платформе и доставлена на синхронную орбиту орбитальным буксиром, а при необходимости возвращена на станцию для профилактики и ремонта.

Модульная структура и другие принципы, положенные в основу проектирования ТОС в 1964 году Королевым как первым главным конструктором тяжелых орбитальных станций, на долгие годы определили основные принципы их создания. К сожалению, материалы по ТОС, как и по ТМК, в 1974 году были уничтожены, а идеи Королева начали реализовываться на станциях только через 25 лет — в 1986-1987 годах.

Красочные, увлекательные и невероятно добрые Мультики Диснея познакомят вашего ребенка с миром волшебства и сказки, где добро всегда побеждает зло, а величайшие ценности – это дружба и любовь.
Потрясающие мультипликационные фильмы Уолта Диснея, на которых выросло уже не одно поколение, можно посмотреть в онлайне только на сайте megogo.net.

Новый облик Тяжелого Межпланетного Корабля

С начала 1963 года, в соответствии со сделанными выводами, продолжалась проработка варианта с аэродинамическим торможением. Суть его в том, что снижение скорости движения экспедиционного комплекса при подлете к Марсу до величины, достаточной для перехода на орбиту его спутника, осуществляется не за счет импульса тормозного ракетного блока, а путем многократного погружения всего комплекса в марсианскую атмосферу. После каждого погружения до высоты 70-100 км и на время порядка 100 секунд комплекс переходит на вытянутую эллиптическую орбиту. В ее апогее при необходимости проводится ювелирная, с малыми затратами коррекция для обеспечения требуемой высоты следующего погружения в атмосферу. Высоты последующих эллиптических орбит постепенно уменьшаются, Примерно после седьмого погружения высота эллиптической орбиты становится равной высоте будущей круговой орбиты. В ее апогее выдается небольшой разгонный импульс, и комплекс переводится на круговую орбиту, исключая последующее погружение.

Рис. 1. Расчеты аэродинамического торможения.

Рис. 2 а-г. Первые схемы ТМК с аэродинамическим торможением. 1962-1963 гг.

Рис. 3. Схема и общий вид МПКК после старта с ОИСЗ. 1964 год

Как же возникла идея аэродинамического торможения? Однажды, обсуждая с Виктором Миненко (мы вместе работали у Лавочкина, в ОКБ-1 он проектировал спускаемые аппараты) параметры входа аппарата в атмосферу Земли при возвращении из марсианского полета, мы обратили внимание, что незначительное отклонение траектории аппарата от заданного коридора входа в атмосферу повлечет либо недопустимые нагрев и перегрузки, либо аппарат, коснувшись верхних слоев атмосферы и потеряв скорость на неопределенную величину, уйдет в полет по нерасчетной траектории. На следующее утро я проснулся с вопросом: а можно ли сместить коридор так, чтобы после «чирканья» траектория стала расчетной? Предварительный анализ показал, что можно (рис. 1.). Идея Тихонравову понравилась, и он рассказал о ней Королеву. Были выданы задания нашим аэродинамикам и в ЦАГИ. Процесс пошел.

Такой оборот дела коренным образом менял весь облик и, в первую очередь, конструктивную конфигурацию комплекса. Вспомнили про крылатую ракету «Буря», на которой можно было начать эксперименты в околоземном пространстве, а для ее запуска использовать носитель H11 — модификацию H1. Пересмотрели все принятые ранее положения на соответствие их новым требованиям. А они оказались весьма существенными. Экспедиционный комплекс при погружении в марсианскую атмосферу будет испытывать нагрузки от скоростного напора и нагрев, допустимые пределы которых весьма ограничены из-за большого количества внешних элементов. Поэтому размеры, форма и прочность элементов должны быть рассчитаны на эти новые условия или защищены от их воздействия. Все это потребовало новых компоновочных схем. Порой приходилось с досадой возвращаться к вопросу искусственной тяжести и искать хотя бы какой-то приемлемый вариант. Эти поиски нашли свое отражение в набросках самых футуристических компоновок, сделанных в тетради (рис. 2). В дальнейшем от искусственной тяжести отказались, компоновка упростилась и уже прорабатывалась сразу на кульмане. Поэтому многих ее интересных вариантов, к сожалению, нет в тетради, а основной, одобренный Тихонравовым и Королевым, воспроизведен по памяти (рис. 3).

Проектирование сводилось к конструктивной увязке многих новых противоречивых требований. В первую очередь, внимание было уделено разработке различных вариантов жесткого экрана, который мог одновременно служить защитой внешних элементов комплекса от воздействия скоростного напора, а также обеспечить ему необходимое торможение при прохождении марсианской атмосферы. Форма защитного экрана была выбрана в виде зонтика большого диаметра, расположенного на лобовом торце комплекса и обращенного выпуклой стороной в сторону набегающего потока. Однако это делало комплекс неустойчивым, поэтому для большей устойчивости аэродинамической конфигурации комплекса хотелось придать ему вид бадминтонного волана. С этой целью планетный посадочный комплекс значительной массы был вынесен за лобовую поверхность тормозного экрана, чтобы обеспечить приемлемую центровку комплекса при движении в марсианской атмосфере. Этим также обеспечивалось беспрепятственное отделение посадочного комплекса для спуска на поверхность планеты. Вместе с ним отделялась и ненужная на орбите силовая часть тормозного экрана, что повышало эффективность его торможения в атмосфере при спуске.

Солнечные концентраторы также проектировались в форме зонтика диаметром 15-20 м, расположенного вокруг отсека оранжереи. Внутренняя его поверхность, ориентированная на Солнце, выполнялась в виде отдельных секций. Форма поверхности каждой представляла собой часть параболоида с собственным фокусом, расположенным на обечайке отсека оранжереи, где для каждой секции устанавливался свой иллюминатор. Всего секций с иллюминаторами предполагалось от 12 до 24. Солнечный поток попадал на секции, отражался ими, концентрировался и направлялся через иллюминаторы внутрь корабля, где с помощью линз Френеля и пленочных отражателей распределялся по потребителям.

Концентратор вместе с оранжереей желательно было располагать на торце комплекса вогнутой стороной наружу для ориентации на Солнце. Но, будучи самой ажурной конструкцией, он, в первую очередь, требовал защиты от скоростного напора и поэтому был конструктивно объединен с тормозным защитным экраном, форма которого была геометрически совмещена с формой концентратора и приближена к параболоиду.

С целью дальнейшего улучшения центровки рядом с посадочным комплексом предполагалось разместить разгонный блок, также имеющий значительную массу. Однако это вступало в противоречие с другими соображениями. Спускаемый аппарат с корректирующей двигательной установкой должен был располагаться с противоположного торца комплекса, обеспечивая тем самым возможность экстренного отделения на околоземной орбите в нештатных ситуациях и безопасность экипажа. Разгонный блок с большим запасом топлива, скомпонованный в единый блок со спускаемым аппаратом, мог значительно повысить маневренные возможности СА, в том числе обеспечить при необходимости возвращение его с экипажем на Землю после разгона комплекса с ОИСЗ на траекторию полета к Марсу.

В пользу этого варианта было и то, что размещение разгонного блока рядом с посадочным комплексом не позволяет его включение для проверки перед стартом с ОИСЗ и для коррекции траектории полета к Марсу. А при его включении для старта с ОИСМ к Земле экипаж в СА будет находиться в перевернутом положении.

Приведенные соображения — лишь незначительная часть противоречивых требований, которые пришлось увязывать при выборе оптимальной компоновки марсианского комплекса. Сюда же можно отнести и размещение панелей солнечных батарей площадью 85 м², радиаторов и жалюзи системы терморегулирования площадью 34 м², антенн, обеспечение необходимых полей зрения оптических датчиков системы ориентации, взаимное расположение обитаемых отсеков, выбор оптимального соотношения диаметра и длины комплекса и многое другое. Все эти проблемы приходилось решать при проектировании. Большинство из них нашли отражение в тетради в виде конкретных ежемесячных планов всех участников работ.