Любое современное мобильное устройство, оснащенное GPS модулем, можно легко превратить в навигатор! Для этого достаточно просто установить на него программу igo для андроид, отличительной особенностью которой, выделяющей ее из серой массы подобных продуктов, является высокая точность показаний.
Скачать Igo Вы сможете на сайте androidnavigator.org.
Наша работа началась с ревизии облика комплекса ЛЗ, подготовленного инженерами Крюкова. Расчетная лимитная стартовая масса комплекса ЛЗ составляла 91,7 т. Распределение весов между составными частями всегда было под контролем главного конструктора. Но все же нам хотелось понять, не слишком ли большую «заначку» оставили себе ракетчики. И кое-что удалось обнаружить. Например, мне показалось, что не совсем рационально двигатели ориентации комплекса (ДОК) расположены на нижнем торце блока «Г». Во-первых, это близко к общему центру тяжести, что увеличивает расход топлива при разворотах. Во-вторых, нужен еще один комплект на блоке «Д», чтобы обеспечить ориентацию комплекса после отделения блока «Г». Установив отсек ДОК в верхней части комплекса, на ЛОКе, мы в несколько раз увеличили плечо до центра тяжести и значительно выиграли в весе топлива для ориентации. Правда, при аварийном спасании отсек ДОК должен был улететь вместе с экипажем, нагружая при этом нижний отсек, из-за чего его пришлось упрочнить, но в целом мы получили выигрыш в весе в пользу корабля.
Были у нас попытки пересмотреть и саму однопусковую схему экспедиции. Авторы некоторых публикаций недоумевают, почему Королев остановился на этом варианте, а не использовал два, три и чуть ли не четыре пуска (трехпусковая схема с подсадкой экипажа на корабле «Союз» (рис. 1))? В этот вопрос необходимо внести ясность.
Рис. 1. Первый пилотируемый советский космический аппарат «Союз-1» стартовал 23 апреля 1967 года. Пилотом и единственным членом экипажа был Владимир Михайлович Комаров, который погиб при приземлении аппарата.
Мы рассматривали двухпусковую схему, при которой с ОИСЗ разгонялись к Луне и выходили на орбиту ее спутника два самостоятельных девятнадцатитонных корабля. Первый — орбитальный без экипажа, предназначался для стыковки со вторым и доставки космонавтов с окололунной орбиты на Землю. Второй — посадочный с экипажем, использовался для спуска с окололунной орбиты, посадки на поверхность Луны, старта с нее и стыковки с первым. Экипаж имел возможность при необходимости отказаться от спуска на поверхность и, состыковавшись с орбитальным кораблем, вернуться на Землю.
Эта схема снимала все весовые проблемы, однако Королев не принял ее, и не только потому, что она не обеспечивала высадки на Луну раньше американцев. Корабли и их составные части, созданные без особых весовых ограничений, будут малопригодны для дальнейшего использования в марсианской программе, о которой главный конструктор не переставал думать.
Но надежды, что-то еще «отщипнуть» у ракетчиков, больше не было, и проектирование лунных кораблей проходило под гнетом острейшего весового дефицита. За нами стояли десятки разработчиков составных частей корабля, и равнопрочно разделить между ними скудные весовые запасы было большой проблемой. Мы пытались изыскать резервы веса, в том числе там, где это зависело от нас — в общей компоновке, в схеме полета. Многие решения вынуждены были принимать в ущерб здравому смыслу. Так, к Луне летели только два космонавта, а высаживался на нее только один. В стыковочном узле не было внутреннего люка для перехода из одного корабля в другой, и космонавт, вернувшийся с Луны, после стыковки вынужден был возвращаться в ЛОК через открытый космос. Стыковочный узел представлял собой штырь с фиксаторами, а ответная часть — плату с сотовыми ячейками. Время зависания ЛК для выбора места посадки ограничивалось, 15-20 сек. Время автономного существования ЛК было сокращено до 12-16 часов. Прорабатывали даже надувной бытовой отсек. Эти и другие решения усложняли полет и снижали надежность.
Комплекс в весовом отношении «не завязывался», несмотря на все наши усилия. Сергей Павлович приходил в нашу 315-ю комнату 65 корпуса в сектор Садового, садился за мой кульман, молча смотрел на паутину чертежа, понятную лишь конструктору, и, видимо, сделав для себя какие-то выводы, уходил. Когда кто-то из руководителей, подсев рядом, начинал объяснять, что изображено на чертеже, Королев клал ему руку на колено, и не поворачивая головы, тихо говорил: «Помолчи…».
При обсуждении деталей проекта за кульманом наедине с конструктором Сергей Павлович допускал некоторую откровенность, какую вряд ли позволял себе с вышестоящим руководством и даже со своими замами. При обсуждении весовых сводок, будучи опытным авиационным конструктором и понимая наше катастрофическое положение, он иногда уходил от острых вопросов, переводя разговор на другие темы. Например, обсуждал возможность опережающей летной отработки ЛОКа или перспективы его дальнейшего использования в других программах. Иногда просто наступал мне на ногу со словами: «Я из тебя выжму нужный вес», — но нужный вес «не выжимался». Из некоторых аккуратных замечаний Королева мне становилось понятно, что он не верит в возможность опередить американцев, хотя внешне он не позволял себе даже легких намеков на сомнения.
К завершению проекта я так и не смог свести концы с концами в весовых сводках. Королев в очередной раз пришел за кульман, терпеливо выслушал мои жалобы, взял красный карандаш, написал на чертеже число, обвел его кружком и сказал: «Вот что нужно показывать». Мне помнится, что это было 3800 кг. Речь шла о весе ЛОКа после старта к Земле. Разницу между тем, что написал Королев, и тем, что у меня получалось (в тетради я нашел цифру того периода — 4710 кг), я разделил между составными частями пропорционально их массе, и на полученную величину уменьшил лимитные массы всех систем.
Положение с весами было катастрофическим у всех, а не только у нас, и на долгое время. Королев лично «утрамбовывал» системщиков. Как это выглядело, красочно описывает Б.Е. Черток. В конце 1965 года весовая проблема обсуждалась на специальном совещании у М.В. Келдыша.