Древнекитайская медицина творила настоящие чудеса! Трудно себе это представить, но это действительно так, и убедиться в этом Вам позволит Ли Вест продукция.
На сайте www.li-west.net вы сможете ознакомиться с ассортиментом всех предлагаемых компанией лечебных и профилактических препаратов.
Джереми Бернштайн в своем эссе «Детский сад науки» собрал воспоминания знаменитых физиков о своем детстве. Ученые рассказывают, как у них впервые проснулся интерес к миру чисел.
Когда великого теоретика Ганса Бете (в девяносто с лишним лет 
он все еще был озабочен проблемами теоретической физики, которую считал самым интересным из человеческих занятий) спросили, есть ли у него детские воспоминания о математике, тот ответил:
О да — и много. Числа занимали меня с самого раннего возраста. В пятилетнем возрасте на прогулке я задал матери такой вопрос: «Не странно ли, что когда ноль стоит в конце числа, это многое значит, а когда в начале, это не значит ничего?» А однажды, когда мне было примерно четыре года, профессор физиологии Ричард Эвальд, начальник моего отца, спросил: «Сколько будет 0,5 поделить на 2?» Я отвечал так: «Дорогой дядя Эвальд, этого я не знаю», однако при следующей встрече подбежал к нему со словами «Дядя Эвальд, это будет 0,25». Тогда я уже знал о десятичных дробях. В семилетнем возрасте я выучил степени и заполнил целую книгу степенями двойки и тройки.
Станислав Улам — польский математик (1909-1984), который большую часть активной жизни провел в Соединенных Штатах и чьи математические прозрения стали решающими при создании водородной бомбы. Следующая цитата позаимствована из его захватывающей автобиографии «Приключения математика»:
Я начал проявлять математическое любопытство весьма рано. В библиотеке моего отца имелась потрясающая серия немецких книг в мягкой обложке — серия называлась Reklam. Одной из книг была «Алгебра» Эйлера. Я заглянул в нее, когда мне было лет десять— одиннадцать, и книга показалась мне какой-то головоломкой. Символы выглядели как магические знаки. Мне не верилось, что когда-нибудь я смогу их понять. Это наверняка стимулировало мой интерес к математике. Я своими силами открыл способ решать квадратные уравнения. Помню, что мне это далось ценой невероятного сосредоточения и почти болезненного и не вполне осознанного усилия. А делал я вот что: дополнял выражения до полного квадрата в уме, без помощи карандаша или бумаги.
Отрывок ниже взят из биографии Энрико Ферми (1901-1954), написанной его другом, физиком Эмилио Сегре:
Ферми сообщил мне, что одним из главных интеллектуальных прорывов в его жизни была попытка понять — в десятилетнем возрасте! — как именно уравнение х2+у2=г2 определяет окружность. Наверняка кто-то сообщил ему этот факт, однако юный гений должен был осмыслить его сам.
То, что 10-летний ребенок открыл полярную систему координат, определенно следует считать фантастическим достижением.
А вот как Фриман Дайсон (род. в 1923) описывает Бернштайну одно из своих первых математических впечатлений:
Было время, когда меня укладывали спать в середине дня — точного возраста я не помню, однако мне наверняка не было и десяти. Однажды, собираясь заснуть, я принялся складывать числа — 1+1/2+1/4+1/8+… — и сообразил, что сумма сходится к двум. Другими словами, я сам, без всякой помощи, обнаружил существование сходящихся бесконечных рядов.
Бернштайн также замечает, что Эйнштейн, который был вечно недоволен своими математическими способностями, придумал доказательство теоремы Пифагора («квадрат гипотенузы…») в 12-летнем возрасте. Это открытие, однако, затмевает подвиг Пола Эрдёша, невероятно эксцентричного венгра, который каждую минуту, не потраченную на занятия математикой, считал потерянной; он мог перемножать в уме трехзначные числа в три года, оперировать квадратами и кубами в четыре, а к подростковому возрасту выдумал 37 доказательств теоремы Пифагора.