Крестьянство и его борьба против феодального гнета
В XI в. крестьянство в наиболее значительных западноевропейских странах было почти целиком закрепощено. Кое-где крестьяне еще сохраняли личную свободу, но их количество было невелико, да к тому же и они не являлись полностью свободными, так как были обязаны своему господину различными платежами за землю. Крепостные несли барщину (до трех дней в неделю) и были обременены другими, весьма многочисленными повинностями. В платежи, вносившиеся феодалу натурой — продуктами крестьянского хозяйства, входили и чинш, и подушный сбор, и плата за пользование лесом или лугом, и взносы на содержание войска сеньера в походе. Существовали еще особые повинности, символизировавшие личную зависимость крепостного, или серва; так, например, если наследники умершего крепостного хотели удержать за собой имущество, по праву «мертвой руки» переходившее к сеньеру, — они должны были уплатить выкуп господину отдать ему лучший скот, лучшую одежду. Во время празднования некоторых семейных событий у феодала (свадьба, наступление совершеннолетия старшего сына и т. д.) от крепостного требовали единовременных взносов. И это — не считая разного рода судебных, мостовых, рыночных и тому подобных пошлин, которые крестьянин платил сеньеру, как государю принадлежавших ему земель. К этому нужно добавить еще подать, которую подневольные крестьяне вносили церкви,— «десятину»: последняя в действительности нередко превышала одну десятую долю крестьянских доходов.
Когда с появлением городов стала развиваться торговля, материальное положение крестьянина сделалось еще более тяжким. Сеньеры теперь уже не довольствовались только тем, что поступало от крепостных в виде муки, масла, яиц, мяса, ягод. Аппетиты феодалов возрастали. Они хотели покупать и изделия городских ремесленников, лучшие по качеству, чем те, которые изготовляли свои, деревенские мастера, — оружие, одежду, обувь, доспехи; они приобретали постепенно вкус и к различным заморским товарам, доставлявшимся итальянскими купцами: тканям, винам, украшениям, предметам обихода. Потребности сеньеров становились все более разнообразными. Поэтому сеньеры сделались требовательнее: с каждым годом они увеличивали по своему произволу количество всевозможных поборов. В XI в. местами вводятся уже денежные сборы, чрезвычайно обременительные для крестьян: феодалам нужны были деньги. Из одной грамоты монастыря св. Михаила в Лотарингии (XI в.) мы видим, например, как некий граф Райнальд, для того чтобы получить с монастырских крестьян денежный сбор (талью), «заключил людей наших [монастыря] в темницу и пытками вымогал их имущество». Сам граф цинично заявлял, — это отмечается в грамоте, — что тиранство свое «вершил не по праву». Многие документы XI—XII вв. дают яркое представление о том, как безжалостно притесняли светские и церковные сеньеры своих крепостных крестьян, требуя с них новых и новых платежей.
Но не только феодальные поборы и произвол душили крестьянина. Немалую роль в его обнищании играли те нескончаемые войны, которые велись повсеместно на Западе в XI в. То было время господства феодальной раздробленности. Во Франции крупные и мелкие сеньеры беспрестанно враждовали друг с другом. Феодальные распри раздирали и Германию, где шла война различных феодальных группировок, связанная с борьбой между императорами и папами за инвеституру. Ожесточенные междоусобицы феодальных «партий» происходили в Италии и в других странах.
Первой жертвой бесконечных войн феодалов оказывался крестьянин. Во время этих войн сеньеры не щадили крестьянских посевов. Скудное имущество землепашца подвергалось грабежу и разорению. Его жилище обрекалось пламени, собранный урожай нередко уничтожался. «Жажда войны так свирепствовала, — говорит о смутах среди нормандской знати в конце XI в. хронист Ордерик Виталий, — что крестьяне и мирные горожане не могли спокойно оставаться в своих домах». Жуткую картину опустошений — следствие феодальных усобиц — рисуют монастырские документы. В одном из них, относящемся к 1050 г., сказано: «Вследствие частых войн эта местность (в Турени.— М. 3.) была превращена в пустыню и почти семь лет в ней никто не жил». В другом под 1062 г. записано: «Поля (в Анжу. — М. 3.) были опустошены и покинуты».
Итак, феодальная анархия значительно ухудшала положение массы крестьянства. Задавленный феодальным гнетом крепостной крестьянин и его семья вынуждены были постоянно вести полуголодное существование.
Следует также принять во внимание, что труд подневольного хлебопашца был мало производителен. Несмотря на некоторые улучшения в обработке почвы, техника земледелия оставалась убогой, примитивной: землю обрабатывали большей частью ручным способом — лопатой, мотыгой; рабочего скота для вспашки почвы тяжелым деревянным плугом, применявшимся в то время, не хватало; нередко пахали на коровах, к которым иногда припрягали даже козлов. Удобряли землю редко и плохо. Плодородие почвы почти не восстанавливалось, и она быстро истощалась.
Не приходится удивляться, что в XI в. неурожаи и голод очень часто поражали различные страны Европы. Некоторые ученые пытались объяснить этот голод ссылками на какие-то особые колебания климата, якобы происходившие в то время, т. е. свести причины бедствий крестьянства к стихийным явлениям в природе. Разумеется, стихийные бедствия — засуха, град, чрезмерное выпадение осадков в той или иной местности — оказывали губительное воздействие на жизнь деревни, и недаром хронисты. XI в. сплошь и рядом упоминают об этих стихийных явлениях. Но дело в том, что особо разрушительные последствия их были обусловлены низким уровнем сельскохозяйственной техники и всем строем общественной жизни.
О том, какие ужасающие размеры принимали голодовки в XI в., свидетельствуют хотя бы случаи людоедства, нередко наблюдавшиеся во время этого голода. Страшное описание широкого распространения каннибализма во время голода, захватившего многие области во Франции в 1032 г. и продолжавшегося три года, оставил бургундский хронист Радульф Глабер. Этот набожный летописец, считавший, как и многие его Современники, причиной голода гнев божий на людей, погрязших «в грехах», рассказывает: «Люди пожирали мясо людей. На путников нападали те, кто был посильнее, делили их на части и, изжарив на огне, пожирали… Во многих местах тела, вырытые из земли, тоже шли на утоление голода… Есть мясо людей казалось до такой степени обычным, что некто вынес его вареным на рынок в Турнюс, как какую-нибудь говядину. Его схватили, он не отрицал своего преступления; его связали и сожгли на костре. Мясо же, зарытое в землю, ночью другой вырыл и съел». То, о чем сообщает Радульф Глабер, — не единичный факт в жизни XI в. Многие летописцы того времени рисуют бедствия населения в голодные годы. А они следовали непрерывной чередой. Французский историк Даре де ла Шаванн подсчитал, что в XI в. было 26 неурожайных лет, т. е. неурожайные годы составили более четверти столетия. Особенно частым гостем деревни голод сделался в конце столетия, когда Западная Европа пережила целую полосу голода — «семь тощих лет» (1087—1095).
Хронические неурожаи и голод, которые влекли за собой и падеж скота, были настоящим бичом для крестьянства. Они сопровождались опустошительными эпидемиями. Повальные болезни в голодные годы косили тысячи обессилевших от недоедания людей в деревнях и городах. «Многие села остались без земледельцев»,— лаконично отмечает один французский летописец, повествуя об эпидемии чумы в 1094 г. По сообщению другого современника, 8500 человек умерли в Регенсбурге за три месяца этой же эпидемии. И эти бедствия обрушивались на крестьянина в то время, как феодальный гнет усиливался все больше и больше. Именно рост феодальной эксплуатации составлял главный, решающий фактор разорения крестьянства в XI в., как крепостного, так и находившегося на пути к закрепощению.
Гнет сеньеров порождал законное возмущение крестьян. Оно выражалось по-разному. В некоторых местах крестьяне поднимали настоящие восстания — «мятежи», как называют их летописцы. Такие восстания проходили в XI в. в Бретани, во Фландрии, в Англии. Активные выступления крестьян против феодальных притеснителей происходили также во Франции незадолго до начала первого крестового похода. Хронисты сообщают о том, как измученные нуждой и голодом люди поджигали, грабили, опустошали имения «богачей», расправлялись с теми, кто, пользуясь бедственным положением народа, ссужал бедняков деньгами на кабальных условиях и часто лишал их последних остатков и без того жалкого имущества. «Бедные мучили богатых грабежами и поджогами»,— сокрушается монах-летописец Сигберт из Жамблу.
Стихийный протест крепостных часто принимал в эту эпоху и иные, пассивные формы. Не видя выхода из омута нищеты и бесправия, одни впадали в полное отчаяние: известны случаи группового самоубийства в деревнях в 90-х годах XI в. Другие в поисках спасения от ужасов феодальной действительности стремились отмежеваться от нее хотя бы «духовно». В народе возникали особые религиозные учения, по сути дела отвергавшие феодальные порядки и призывавшие к социальному равенству. Церковь объявила эти учения «еретическими» и беспощадно преследовала «отступников», потому что под видом религиозной «ереси» проявлялся протест масс против крепостнической эксплуатации. Во Франции и в Италии «еретики» — крестьяне и горожане (а именно к XI в. относятся первые известия о ересях в этих странах) считали земной мир порождением дьявола и призывали к отречению от всего плотского1.
Третьи пытались на практике так или иначе порвать с ненавистным миром зла, хотя и не боролись против него активно. Во время «семи тощих лет» усилилась тяга в монастыри, к отшельничеству. Наблюдались и иные проявления аскетизма, т. е. стремления «умертвить плоть», освободить себя таким образом от житейских тягот. По рассказу швабского хрониста Бернольда, в Германии, например, в 1091 г. многие крестьянские девушки отказывались от замужества. Имели место случаи отказа от собственности, причем он даже возводился в принцип («собственность отягощает душу»). Многими людьми, которым будущее не сулило никакого просвета, — жизнь с каждым днем делалась все более безотрадной, — овладел дух подвижничества.
1 Н. А. Сидорова. Народные еретические движения во Франции в XI и XII bib. Сб. «Средние века», т. IV, М., 1953, стр. 74 и сл.
Это — очень своеобразное явление эпохи; его нужно правильно понять и учесть, чтобы как следует разобраться в причинах крестовых походов. Буржуазные историки много писали об «аскетическом духе» на Западе в XI в., о подъеме религиозных чувств, пытаясь объяснить этим крестовые походы. Но они не видели, что усиление религиозных настроений в массах имело определенную материальную подкладку1. Оно было порождено невыносимыми условиями, в которых оказалось к тому времени трудовое население.
Крепостной крестьянин, забитый нуждой, придавленный личной зависимостью от помещика, был принижен также своей умственной темнотой2. Ее всемерно поддерживала церковь, учившая крестьянина покорности, терпению, страху. Находясь во власти фантастических религиозных взглядов, темный и невежественный крестьянин воспринимал бедствия, постигавшие его, через призму своего религиозного мировоззрения. Неурожай, голод, «огненная чума»3, унесшая в могилу его детей,— все это в глазах земледельца, опутанного сетями религии, являлось прежде всего результатом и проявлением «гнева божьего», карой небесной, ниспосланной свыше за неведомые «грехи». Отсюда сама собой возникала мысль, что избавиться от страданий повседневной жизни можно лишь умилостивив разгневанные небесные силы. Но как?
1 Интересно отметить, что ссылки на «религиозное чувство» как на главную, если не единственную причину крестовых походов не могут удовлетворить даже некоторых, передовых буржуазных ученых. В этом отношении примечательно выступление французского византиниста П. Лемерля на X международном (Римском) конгрессе историков. В своем докладе («Византия и крестовые походы») этот ученый заявил, что, как ни важен был «религиозный фактор», он, однако, не объясняет во всей полноте крестовых походов — явление, которое, по словам докладчика, «на практике и по сути часто находится в противоречии с христианством». Концентрация религиозного чувства, отметил Лемерлъ, имела под собой «позитивные основы». «Для меня очевидно, что эти основы крестовых походов были социального и экономического порядка»,— сказал докладчик и подчеркнул, что «проблема крестовых походов» должна решаться, в первую очередь, изучением «сферы аграрных отношений во Франции» (P. L е-merle. Byzance et la croisade. «Relazioni», vol. Ill, p. 615—616).
2 См. В. И. Л e h и h. Соч., т. 3, стр. 159.
3 «Огненной чумой» (pestilentia ignearia) называли тогда спорынную болезнь, получавшую широкое распространение в неурожайные годы. В 1089 г. ‘многие районы Франции, Германии, Западной Лотарингии, Брабанта были охвачены эпидемией этой страшней болезни.
Находясь всецело под влиянием церкви, крестьянин думал, что всемогущий бог сменит гнев на милость, если он, грешный человек, докажет свою приверженность богу, совершив какой-либо особенный, из ряда вон выходящий, героический поступок — подвиг во «искупление грехов», если он примет «мученичество» за веру. Жажда вырваться из цепких лап сеньера и выбиться из нужды рождала стремление к религиозному подвигу, страстное желание свободы получало религиозное выражение. «Дух подвижничества», характерный для умонастроения определенных слоев народной массы в XI в., был одним из многообразных проявлений пассивного протеста крестьянства против всевластия, сеньеров.
Наиболее распространенным методом пассивной борьбы крепостных с возраставшим феодальным гнетом было бегство. Целыми селами крестьяне снимались с мест и уходили куда глаза глядят. Многие, словно затравленные звери, бежали, в леса. «Все жители прихода разбежались…, крестьяне ушли в леса и не желали возвращаться»,— гласит скупая, но выразительная запись от 1059 г. в книгах вандейского монастыря св. Максенция. Бегство крестьян — повсеместное явление в XI в. О нем повествуют хроники, различные грамоты, «жития святых» и другие литературные памятники того времени. Уходят крепостные крестьяне светских и церковных сеньеров, уходят те, которым «нечего было есть», пишет безымянный автор XI в. о крестьянах шварцвальдского монастыря св. Георга в Германии, решивших в 1092 г. покинуть монастырь. Видный церковный сановник аббат Петр Достопочтенный замечает в одном из своих писем, что крепостные принуждены были покидать свои земли и бежать на чужбину1.
Нормандец Ордерик Виталий также упоминает о бегстве «очень многих жителей» во время междоусобных войн в Нормандии. В жалобе лотарингского монастыря св. Михаила говорится, что люди этого монастыря, которым стало не под силу выносить страшные притеснения и «коварство» графа Райнальда, «земли наши впусте оставляют».
Крестьяне уходили с насиженных мест, ища в
бегстве спасения от поборов и вымогательств, от разбойничьих нападений феодальных банд, от лютого голода и страшных болезней.
Таково было положение крестьянства накануне крестовых походов. Полунищая, глубоко страдавшая от угнетения феодалов деревня ни к чему так сильно не стремилась, как к освобождению от нужды и крепостных пут, и по-своему, активно или (чаще) пассивно, все энергичнее боролась против феодальной эксплуатации. Мы увидим дальше, как сумела учесть настроения крестьянства католическая церковь при организации крестовых походов.
1 Правда, это известие относится к началу XII в., но нет оснований думать, что в конце XI в. дело обстояло иначе.
Многие ученые считают, что основной секрет человеческого долголетия это употребление чистой питьевой воды. Если Вы с ними согласны, тогда Вам будет определенно узнать о компании Proto LTD – приготовление чистой талой воды для которой является основным направлением разработка очистных приборов нового поколения, работа которых основана на заморозке-разморозке водопроводной воды.