Престарелый Андреас Ван Стрелен (Andreas Van Strellen), проживающий в немецком городе Крефельд, подал в суд на своего соседа Кристиана Тенхофера (Christian Tenhofer), который расстрелял из пневматического ружья его любимую домашнюю лягушку по кличке Кнотти. Несчастное животное скончалось на месте от полученных ранений. Суд признал Тенхофера виновным и обязал его выплатить безутешному владельцу лягушки 1,5 тысячи евро ($2,134).
Читать дальше>>

Не хватает на покупку новенького автомобиля? Тогда прямо сейчас вбейте в Яндекс запрос: “Банк Москвы Онлайн заявка”, который приведет Вас на сайт kredit-otziv.ru, где Вы сможете ознакомиться с отзывами клиентов различных банков и даже, при желании, оформить кредит на необходимую Вам сумму!

Пенициллин был назван «Чудодейственным средством» уже спустя несколько недель после того, как его вывел Флеминг. В те времена люди начали остро осознавать существование невидимого глазом мира, который населяют невидимые им враги – бактерии. И Флеминг дал людям оружие для борьбы с этими непонятными и от этого еще более пугающими существами.

На фотографии выше Вы можете видеть рекламу пенициллина, которая обещает излечение от гонореи за 4 часа.

Пенициллин, разумеется, оказался вовсе не белком, но Флори и Чейн, к которым присоединился другой способный биохимик, Норман Хитли, быстро продвигались в деле выделения чистого препарата. Первый образец чистого вещества испробовали на мышах, предварительно зараженных стрептококком. Всю субботнюю ночь Флори и Хитли сидели и смотрели, как контрольная группа мышей страдает от болезни, в то время как животные, получившие дозу пенициллина, радостно резвятся в своих клетках. Годы спустя Флори вспоминал: «Должен признаться, что мы были потрясены до глубины души, когда утром обнаружили мертвыми всех мышей, которым не дали лекарства, зато живыми — всех тех, кому ввели пенициллин». Это, говорит он, казалось чудом. Первым человеком, испытавшим силу пенициллина, стал полицейский из Оксфорда, страдавший тяжелым сепсисом — он быстро пошел на поправку, но, к сожалению, умер, когда закончился небольшой запас лекарства.

В 1940 году авианалеты начали опустошать британские города, все понимали, что вскоре госпитали заполнят множество раненых, и среди них будут и солдаты, и гражданское население. После отступления из Дюнкерка замаячил призрак опасности: если гитлеровские войска вторгнутся на территорию Британии, культуры и экстракты могут достаться немцам. «В те дни, — вспоминает Норман Хитли, — каждый в лаборатории смазывал грибком подкладку своего пальто», — чтобы восстановить образцы, когда вокруг будет безопасно.

Терапевтические перспективы пенициллина были теперь очевидны, однако необходимость синтезировать и хранить существенные количества материала создавала новые трудности. Чтобы поставить синтез на промышленные рельсы, требовалась помощь американцев, и Флори с Хитли отправились в США — разъезжая по Нью-Йорку с драгоценной плесенью в такси, они искали холодильник, чтобы спрятать образец, прежде чем 32-градусная жара ее убьет. Иначе производство будет просто не с чем запускать.

Прошло еще несколько месяцев, и пенициллин, став относительно общедоступным, совершил настоящую революцию в медицине.

Флеминг получает Нобелевскую премию из рук шведского короля Густафа V, 1945 год

История выделения пенициллина оксфордской группой — общего достижения блестящих химиков и биохимиков — рассказывается часто, однако хотя все трое — Флори, Флеминг и Чейн — и получили Нобелевскую премию одновременно, миф о том, что результат принадлежит одному Флемингу, еще окончательно не развеян. Флеминг, несомненно, талантливый экспериментатор, но он не дотягивает до уровня Флори. Сам Флеминг, похоже, никогда об этом не забывал. Его современник вспоминал:

Флеминг часто говорил мне, что не заслуживает Нобелевской премии, а я вынужден был с пеной у рта доказывать ему обратное. Он ничуть не актерствовал, он действительно так думал, по крайней мере в 1945-1946-м. В то же время он искренне признавался, что получает удовольствие от своей незаслуженной славы, и мне это в нем нравилось. Не знаю, вел ли он себя иначе с другими, но, пожелай он изображать из себя великого ученого при мне или в присутствии других коллег-ученых, он понял бы, что мы не больше впечатлены его заслугами, чем он сам.

Не до конца ясно, при каких обстоятельствах все бремя славы открывателя пенициллина свалилось на плечи Флеминга. Именно его имя, и ничье другое, стало ассоциироваться в массовом сознании с изобретением антибиотиков, что не могло не вызвать обиду у Флори и его коллег. Тут, конечно, приложила руку вторая жена Флеминга Амалия, однако авторитетный биограф Флеминга и Флори Гвин Макфарлейн возлагает вину за это в первую очередь на сэра Элмрота Райта, приписавшего открытие одному Флемингу (и, соответственно, отделению прививок больницы Святой Марии) в экстравагантном письме, направленном в редакцию газеты The Times; второй виновник — уважаемый декан Медицинской школы больницы Святой Марии Чарльз Макморан Вильсон, лорд Моран, стремившийся, чтобы львиная доля почестей досталась именно его учреждению.

Награды Флеминга, в числе которых его нобелевская премия, и первый образец пенициллина

Моран, прозванный коллегами Чарли-штопор (он славился своей поразительной изворотливостью), во время Второй мировой войны и после был личным врачом Уинстона Черчилля; особое осуждение он навлек на себя, когда опубликовал интимные подробности болезней Черчилля и тем самым нарушил принцип врачебной тайны. Возвращаясь в 1944 году с Тегеранской конференции, после исторической встречи со Сталиным и Рузвельтом, Черчилль заболел воспалением легких. Военный доктор в Каире, где лечился премьер-министр, настаивал на лечении пенициллином, но Моран, который наверняка пребывал в неведении относительно эффективности нового препарата, эту идею не поддержал; Черчилль принимал сульфонамид и выздоровел. Однако позже пустили слух, который лукавый Моран опровергать не стал, что именно пенициллин чудесным образом спас Черчиллю жизнь. Несмотря на все усилия Морана, Нобелевский комитет все-таки вспомнил про заслуги Флори и Чейна.

Успех пенициллина подвиг ученых на поиски новых антибиотиков. Сейчас их открыто уже несколько тысяч, однако по большей части токсичных и вызывающих побочные эффекты. Поэтому, хоть они и приносят пользу исследователям, применения в клинической практике пока не находят.

Образец плесени Cephalosporium acremonium

К числу самых мощных антибиотиков относят цефалоспорины, открытые еще в 1945 году Джу-зеппе Бротцу, который тогда возглавлял кафедру бактериологии в университете Кальяри на острове Сардиния. Бротцу заметил, что море вокруг города, несмотря на сброс сточных вод, по необъяснимой причине не содержит болезнетворных бактерий. Бротцу уже читал про пенициллин и задался вопросом, не может ли какой-нибудь микроорганизм в этих сточных водах производить свой антибиотик. Бесстрашный профессор сам лично спустился к сточной трубе и взял пробы воды. Посев позволил обнаружить плесень, Cephalosporium acremonium, которая действительно выделяла вещество, действенное против некоторых видов патогенов. При испытании на пациентах со стафилококком оно показало умеренную эффективность.

Пробудить к нему интерес фармакологической промышленности Бротцу не удалось. Все ограничилось публикацией научных результатов в сардинском журнале. Этой публикацией Бротцу, разумеется, не смог оповестить весь мир о своем открытии. Но у него хватило ума послать копию статьи в британское представительство — доктору, который работал в Кальяри. В итоге статья добралась до Медицинского исследовательского совета в Лондоне, и вскоре Эдвард Абрахам и Гай Ньютон из Института Флори в Оксфорде принялись за обзор, посвященный плесени рода Cephalosporium. В результате из плесени того же рода, но другого, чем у Бротцу, вида выделили цефалоспорин-С, один из самых полезных антибиотиков: он годится для борьбы с целым рядом патогенов, в том числе и со стафилококком, выработавшим устойчивость к пенициллину.

Львиной долей того, что известно нам об устройстве Вселенной, мы обязаны радиоастрономии. Огромные параболические тарелки-приемники, собирающие сигналы из пустоты, стали привычной деталью загородного пейзажа.

Млечный путь – галактика, которую мы можем смело назвать своим домом: в ней располагается Солнечная система

И все они — результат случайного открытия, побочный продукт борьбы за выживание в первые годы Второй мировой войны. По правде говоря, примерно десятью годами раньше их появление предугадал некто Карл Янский — когда он, сотрудник американской компании Bell, искал причины атмосферных помех при радиосвязи. Янский обнаружил, что сила шумов заметно колеблется с периодом около суток, и интуиция подсказала ему, что этот период следует измерить с максимальной точностью. В итоге он сделал настоящее открытие: оказалось, что этот период — 23 часа 56 минут — совпадает с периодом обращения Земли по отношению к неподвижным звездам. Источник помех, следовательно, находится вне Солнечной системы и, похоже, спрятан где-то в Млечном Пути. Это смог подтвердить космолог-любитель Гроте Ребер — он специально построил параболический приемник в своем саду в Уитоне, штат Иллинойс, чтобы выяснить, откуда исходит обнаруженный Янским сигнал. Исследования эти тогда не заинтересовали астрономов, и еще десятилетие в космогонии ничего не менялось.

Карл Янский – американский физик, которого по праву называют основоположником радиоастрономии

Но вот наступил 1942 год. Многие физики в то время занимались оборонными исследованиями. Среди них был и Дж. С. Хей. В его задачи входило улучшение работавшей со сбоями системы радаров Британской армии. Тогда английские ученые оказались вовлечены в особое состязание с немцами: кто искусней исказит чужой сигнал или помешает ему достигнуть адресата. Хей буквально загорелся этой работой.

Неплохая подготовка, сверхважный оборонный заказ и интригующие условия работы — все это подпитывало мой энтузиазм.

Военные судна «Гнайзенау» (слева) и «Шарнхорст» (справа)

Весь 1941 год враги, из разу в раз все активней, пытались создать помехи нашим радарам. Военное министерство опасалось, как бы они не сделались окончательно бесполезными. 12 февраля 1942 года через Ла-Манш практически незамеченными прошли два немецких военных судна, «Шарнхорст» и «Гнайзенау«. Англичане обнаружили их только тогда, когда атаковать врага было уже поздно и бессмысленно. Вся операция сопровождалась помехами, наведенными с берегов Франции. Этот случай заставил военных чиновников серьезнее отнестись к борьбе с радиопомехами. Чтобы разобраться с такой нелегкой проблемой, они обратились за помощью к Армейской группе операционных исследований. Изучение помех трудно назвать самой интересной темой для исследований. Скорее, наоборот. Тем не менее на вызов следовало ответить, и я с готовностью принял предложение стать ответственным за анализ помех на армейских радарах, а также давать консультации по мерам противодействия. Вместе с офицерами мы составляли инструкции для операторов радаров и организовывали систему незамедлительных отчетов. Передвижную «помехонаблюдательную» лабораторию из стратегических соображений разместили на утесах Довера и укомплектовали членом моей группы. Мне отводилась особая роль — гражданского специалиста на ключевой позиции в армейской системе, а работа оказалась не только не скучной, но даже захватывающей: любой мой совет срочно рассматривали в специальной Противовоздушной комиссии и в самом Военном министерстве.

27 и 28 февраля 1942 года во множестве отчетов из самых разных областей страны одновременно сообщалось, что противовоздушные радары с рабочей длиной волны 4 и 8 метров днем испытали серьезные помехи и что невероятная интенсивность помех сделала дальнейшую работу радаров невозможной. К счастью, в тот момент не происходило никаких авианалетов, но тревогу все равно объявили всюду, где был замечен новый вид помех. Осознав, что направления максимальной интерференции, зафиксированные операторами, повторяли маршрут Солнца на небе, я немедленно позвонил в Королевскую обсерваторию в Гринвиче, чтобы узнать, не стряслось ли чего-нибудь экстраординарного с солнечной активностью. Мне сообщили, что хотя и шел всего второй год (если отсчитывать от минимума) одиннадцатилетнего солнечного цикла, но, однако, на Солнце появилось невероятно активное пятно, которое медленно пересекало солнечный диск, а 28 января оказалось на центральном меридиане. (Солнечные пятна путешествуют за счет вращения Солнца вокруг своей оси, они — сильные магниты, хотя Солнце в целом — слабый магнит.) Мне стало ясно, что Солнце должно излучать электромагнитные волны — ничем иным объяснить совпадение направлений нельзя — и что источник этих волн лежит в зоне активного пятна. Я знал, что магнетронные установки генерируют сантиметровые радиоволны (то излучение, которое, отражаясь от самолета, позволяет радару его заметить) за счет электронов, движущихся в килогауссовых магнитных полях. Тогда, размышлял я, почему бы зоне активного пятна — с ее огромными запасами энергии и умением испускать потоки частиц, таких как ионы и электроны, — в магнитном поле порядка ста гауссов не порождать метровое излучение?

Когда я написал статью с изложением деталей происшествия, мой начальник Б. Ф. Дж. Шёнланд вспомнил про открытие Янским галактического радиошума, но с этим открытием я прежде не был знаком. Поразительно, но некоторые радиофизики, занятые изучением ионосферы и проблем связи, отнеслись к моим выводам с недоверием. Им было трудно допустить, что такие мощные всплески активности остались незамеченными в прежние десятилетия, когда радиофизика уже вовсю развивалась.

Для относительного новичка в этой области было едва ли не наглостью представлять статью про явление большой мощности, связанное с радио, на Солнце.

У открытия мощного радиоизлучения со стороны Солнца было много общего с открытием Янского, который обнаружил радиошум в космосе. Оба были примерами наблюдений, сделанных с определенной целью, но указывающих на прежде неизвестное явление. В обоих случаях целью было изучить разновидности интерференции, ограничивавшие эффективность какой-нибудь системы.

Сегодня лаборатории Белла – это целый городок, где живут и трудятся тысячи ученых

Работам Хея и похожим результатам, полученным в лабораториях Bell независимо от него, но чуть позже, пришлось ждать публикации до конца войны. Хей предполагает, что в ошибке прежних исследователей, которым не удалось зафиксировать столь явное и заметное излучение Солнца в период появления активных пятен, которое, говорит он, «буквально кричало, чтобы его заметили», виновата распространенная тогда догма: никто не слеп настолько, чтобы не увидеть очевидного. Один только астроном-любитель подобрался к этой теме вплотную в 1938 году.

Немецкий ученый Фриц Хаутерманс сыграл одну из важнейших ролей в развитии таких наук, как космохимия и ядерная физика

Биография Фрица Хаутерманса (1903-1966) — готовый сюжет для какого-нибудь романа. Немец по происхождению, он вырос и учился в Вене. Был физиком, который глубоко понимал квантовую теорию. Теоретическим изысканиям он предавался в венских кафе, и о его невероятном пристрастии к кофе ходили легенды. Заработав неплохую научную репутацию, он оказался в Геттингене, одной из столиц теоретической физики того времени. Хаутерманс был на четверть евреем, поэтому мог испытывать гордость за предков («Когда ваши предки сидели на деревьях, — говорил он коллегам-арийцам, — мои уже подделывали банкноты») и при этом не опасаться преследований по нацистским расовым законам. Кроме того, он был убежденным коммунистом и много лет подряд состоял в партии — что считалось ничуть не менее опасным, чем быть евреем. Из-за этого он и бежал в Англию, где едва не изобрел лазер (это устройство, позволяющее генерировать свет высокой интенсивности с фиксированной длиной волны, создадут в 1960-м). Впрочем, и жизнь в Англии не пришлась ему по вкусу: особенно ему досаждал запах вареной баранины. Он снова пустился в путь, на этот раз поддавшись своей давней мечте побывать в Советском Союзе. Очередным местом его работы стал Харьковский физико-технический институт, где тогда собралась плеяда блестящих физиков, среди которых был и великий Лев Ландау.

Сталинские репрессии не обошли институт стороной: как и многие из его советских собратьев, Хаутерманс был арестован и испытал на себе все прелести заключения в тюрьме НКВД. Попытки западных физиков за него заступиться остались без внимания. Хаутерманса обвинили в шпионаже в пользу Германии и подвергли жесточайшим пыткам. Выбор стоял между смертью и признанием вины, и Хаутерманс выдал своих немецких связных — точнее, оговорил неких Мессрса, Шарнхорста и Гнейзенау, многие годы как уже покойных немецких генералов, в честь которых были названы три военных корабля. Следователи не распознали обмана, зато друзья на свободе имели возможность догадаться, какими средствами от него добились показаний.

Выдающийся немецкий физик Макс фон Лауэ был активным противником фашистского режима и во многом именно благодаря ему Фрицу Хаутермансу удалось выжить во время его ссылки в Германии

Хаутерманс наверняка умер бы в тюрьме, если бы не пакт Молотова—Риббентропа, неожиданно подписанный Германией и СССР в 1939 году. Когда Хаутерманса спросили, какое место ссылки он предпочитает, он назвал Англию. Однако советские власти отправили его в Германию — то есть прямо в руки гестапо. Но тут его спасло вмешательство бесстрашного Макса фон Лауэ, чье твердое и открытое противостояние нацистскому режиму выделяло его среди прочих лидеров немецкой науки. Выйдя из тюрьмы, Хаутерманс устроился на работу в пригороде Берлина — это была лаборатория, принадлежавшая известному физику, изобретателю и миллионеру Манфреду фон Арденну. За годы работы у него Хаутерманс несколько раз посещал своих прежних коллег на оккупированной немцами Украине — он был членом комиссии, учрежденной военно-морскими силами Германии, которая выясняла, какие исследования проводились в советских лабораториях. По возвращении он отправлял посылки с едой своим харьковским друзьям и вел опасную двойную игру по спасению евреев и других нелегалов.

Этот немецкий изобретатель, награжденный Сталинской премией, умудрился за 16 лет запатентовать 600 изобретений

Лаборатория фон Арденна участвовала в германском атомном проекте. Однажды оказавшись в Швейцарии, Хаутерманс направил в Англию телеграмму, которая поясняла, какой задачей заняты немецкие физики. В Берлине Хаутермансу предстояла своего рода очередная битва при Ватерлоо. Он имел привычку курить сигареты одну за одной (это в конце концов и стало причиной его смерти), а к 1945 году табак в Германии найти было нелегко. Поэтому он сблизился с Абрахамом Эсау, главным администратором атомного проекта, и убедил его, что македонский табак обогащен тяжелой водой, необходимой для изготовления бомбы. Мешок табака немедленно приобрели и прислали Хаутермансу — как материал военного назначения и экстренной надобности. Выкурив всё, Хаутерманс попросил добавки. К этому времени назрели первые подозрения, и ему пришлось ответить на ряд неприятных вопросов. Гестапо вынудило фон Арденна уволить Хаутерманса, и вскоре того арестовали. Лауэ снова, при поддержке других ведущих физиков, попытался вытащить из застенков своего беспутного друга. Хаутермансу разрешили переехать в физический институт в Геттингене. Спустя несколько месяцев война окончилась, и он наконец оказался в безопасности.

Хаутерманс проработал в Геттингене еще семь лет, переключившись на изучение естественной радиоактивности; однако тут его коснулись ограничения, введенные союзниками для ученых. Так, например, в лаборатории запрещалось использовать резисторы с сопротивлением больше 10⁹ Ом. Обиженный Хаутерманс заявлял, что даже у обычного карандаша сопротивление выше. В 1962 году его позвали на физический факультет Бернского университета. Там он спланировал потрясающую программу исследований, однако уже через четыре года скончался в возрасте 63 лет от рака легких.

Воплотить свою мечту в жизнь и сделать это лето по-настоящему запоминающимся Вам поможет туроператор «Латинатревел», предлагающий туры в Мексику по выгодным для Вас ценам! Отправиться в незабываемое приключение и посетить страну палящего Солнца, гигантских сомбреро и самой гостеприимной нации в мире Вы сможете уже на этой неделе, если прямо сейчас посетите сайт www.latinatravel.ru.

Основную часть развернутого немцами производства баллистических ракет А4 -Фау-2 захватили американцы не без помощи самих немцев в качестве трофеев, в том числе, более ста собранных ракет, техническую документацию, испытательное и технологическое оборудование, и более 500 ведущих специалистов во главе с главным немецким ракетчиком Вернером фон Брауном. Оставшуюся часть постарались уничтожить. То, что сохранилось, было рассредоточено в Берлине, Тюрингии, Пенемюнде, в Чехии и Австрии.

В Германии организаторские способности и высокая компетентность Королева проявляются в полной мере.

В марте 1946 года Королева вызывают в Москву, где он делает доклад правительству о ходе изучения трофейной техники с предложением объединить усилия отдельных групп. После совещаний с участием различных руководителей военной промышленности принимается решение организовать единый центр по сбору и анализу всех сведений о проектировании и производстве ракет. Создается институт «Нордхаузен», начальником которого стал генерал-майор Л.М. Гайдуков — член Военного совета гвардейских минометных частей и заведующий отдела ЦК партии. Он же назначен председателем межведомственной комиссии, а СП. Королев — его заместителем и главным инженером института.

После окончания второй мировой войны угроза ядерного нападения стала для Советского Союза реальностью, хотя сегодня события тех лет трудно оценивать так, как они воспринимались современниками. Взрывы американских атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки не были стратегически необходимыми военными операциями против Японии, поскольку исход войны и без того был предрешен. Эта акция устрашения стала не только демонстрацией «мускулов» перед своим союзником, но и заявкой на мировую гегемонию. По периметру границ СССР и социалистических стран как грибы вырастали военные базы США, на них сосредотачивалась стратегическая авиация, способная нести смертоносное атомное оружие.

Прогноз дальнейшего развития событий в 1946 году представлялся весьма мрачным и, как вскоре показала жизнь, отнюдь не без оснований. В 50-х годах общее число средних и дальних бомбардировщиков США превышало 1500, за один вылет они способны были доставить к цели (на территорию СССР и его союзников) более 4500 атомных бомб, в десятки, а то и в сотни раз превосходивших по мощности те, что были сброшены на японские города. Рассчитывать на своевременный успешный перехват такого количества самолетов не приходилось. Мы не могли использовать авиацию для надежной доставки ядерного заряда до Америки. Выход оставался один — в кратчайший срок создать не только атомную бомбу, но и средства ее надежной доставки до цели.

Весной 1946 года по инициативе Л.М. Гайдукова И.В. Сталину была направлена докладная записка, о важности которой можно судить уже по составу подписавших ее руководителей: Л.П. Берия, Г.М. Маленков, Н.А. Булганин, Б.Л. Ванников, Д.Ф. Устинов, Н.Д. Яковлев. Она послужила основой для принятия главой государства исторического решения по обеспечению обороноспособности страны.

13 мая 1946 года выходит постановление Совмина СССР № 1017-419, подписанное И.В. Сталиным, о создании Специального Комитета по Реактивной Технике, определившее задачи всех министерств и ведомств по обеспечению работ по новым реактивным видам вооружений и ставшее образцом комплексного решения сложнейшей оборонной научно-технической проблемы государственного масштаба. Оно явилось стартовой площадкой и днем рождения отечественного ракетостроения.

В соответствии с этим документом, все министерства и ведомства должны были выполнять задания по реактивной технике как первоочередные. Председателем только что учрежденного Специального комитета был назначен секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков, его заместителем — министр вооружения Д.Ф. Устинов.

Для реализации поставленных задач предписывалось в ряде промышленных министерств создать главные управления, а в Госплане — отдел по реактивной технике. Министерство высшего образования должно было обеспечить в высших учебных заведениях подготовку специалистов по реактивной технике, включая переподготовку не менее 300 студентов старших курсов к концу 1946 года и переподготовку 500 действующих инженеров для разработки реактивного вооружения. Министерства создавали отраслевые НИИ и ОКБ, министерство вооруженных сил — НИИ и Государственный центральный полигон для испытаний реактивной техники.

Здесь же регламентировалось продолжение работ в Германии по реставрации технической документации, сохранившейся материальной части, восстановлению и введению в эксплуатацию лабораторий и стендов с оборудованием, изучению конструкции, технологии изготовления и испытаний немецких реактивных установок.

Автор этой книги

Юрий Дорофеевич Марчук — архитектор, один из немногих обладателей официального диплома уфолога в Украине, доктор биоинформатики Ганноверского университета, человек с ветлой души, озаривший жизнь многих людей Добром и Участием, — адресует свою книгу простому, обычному человеку, для которого счастье дороже успеха, право быть самим собой дороже сытости, сострадание — обычное состояние, мечта нижнее расчета. Эти люди способны любить. Они сохранили этот Божественный дар. Они одухотворяют материю и пространство, не подозревая об этом, выполняют единственную, главную космическую миссию на планете.

мзо

Марчук Ю. Д.

Проникновение: Науч.-попул. изд. ISBN 966-642-305-7

К.: Вища шк., 2006. — 190 с: ил.

Проблема аномальных явлений, вызывающая живейший интерес специалистов и широкой общественности, достаточно остро обсуждается уже несколько десятилетий. Книга известного не только в нашей стране, но и за рубежом уфолога и специалиста в области изучения аномальных явлений посвящена проблемам уфологии периода последних пятнадцати лет.

Автор описывает ситуации и события, произошедшие лично с ним и его коллегами в процессе их исследований. Освещаются десятки неизвестных ранее явлений и предлагается их оригинальная интерпретация.

Материалы, собранные в книге, представляют несомненный интерес как для широкого круга читателей, так и для профессиональных исследователей.

УДК 133.5 ББК 39.6

ISBN 966-642-305-7

© Ю. Д. Марчук, 2006

Содержание:

В 1947 г. от Рождества Христова человечество серьезно заболело. По крайней мере, так считают официальные правительственные источники разных стран. Вирус психоза контакта с инопланетянами поразил все страны мира и, несмотря на предоставленные «убедительные» доказательства науки и заявления властей, что такого в принципе быть не может, несколько десятков тысяч человек из года в год упорно утверждают, что наблюдали объекты Внеземных Цивилизаций, встречались с их экипажами, летали с ними на их планеты, подвергались исследованиям и экспериментам, являются носителями их чипов, микрочипов и эмбрионов — мутантов «внеземного папы».

Если НЛО наблюдал один человек, то это официально диагностируется как личный психоз, если тысячи человек одновременно в одном месте -массовый психоз. Гражданские летчики, заразившиеся вирусом психоза, описывают объекты НЛО, встречающиеся им в небе, «инфицированные» военные летчики, по приказам своих «инфицированных» начальников гонялись за несуществующими целями, так как «инфицированные» специалисты, наблюдая на «инфицированных» мониторах локаторов несуществующие цели, давали искаженную информацию. Иногда военные открывали огонь на поражение объектов НЛО, забывая, что их не существует. Сами объекты, не подозревая о том, что их не существует, отвечали на огонь и вполне материально, пополняя список погибших при исполнении служебных обязанностей летчиков и бойцов ПВО. Это все продолжалось, пока развитые страны не договорились: по НЛО, которых не существует, не стрелять, так как ответные меры несуществующих могут быть неадекватными и опасными для всего человечества. О «гражданских» и говорить нечего — они никогда и не следили за своим психическим здоровьем.

Если Вы вобьете в поисковую строку Яндекса запрос “Кения туры”, то непременно попадете на сайт orientaltravel.ru, принадлежащий туристической компании «Ориентал Дискавери», которая уже много лет занимается организацией туров по Азии, Африке и США. На сайте туроператора Вы сможете найти наиболее полную информацию о Кении и даже самостоятельно подобрать себе понравившийся отель.

СВАДЬБА С ПОДУШКОЙ

Май, 2010. Япония
28-летний Ли Джинг помешался на подушке-дакимакура (в переводе с японского — «подушка для обжимания»). Эти подушки ужас как популярны в Японии и представляют собой большую подушку с изображениями аниме-персонажей.

Избранницей Джинг стала подушка с Фейт Тестароссой из аниме «Девочка-колдунья ририкару Наноха». Читать дальше>>